Леднев Вадим - Роман про попаданца

Солнце пунцовым шаром зацепилось за край холмов, и Слава понял, что пора задуматься о ночлеге, а именно, выбрать один вариант из двух: остаться в деревне или уйти в лес. Разумеется, ночевка в уютной сараюшке, рядом с водой и зерном выглядела предпочтительней, чем в лесу под открытым небом. К тому же, судя по наступающей прохладе, ночи здесь, в это время года, еще довольно холодные, а с одеждой у него не очень.

Слава оглядел свои владения, критическим взглядом. Из старой соломы можно соорудить шикарное ложе, там в углу. Ей же, соломой, и укрыться. А пока светло, побродить по поселку, может еще чего полезного удастся найти. Правда существует теоретическая опасность, что вернется всадник на мерзкой "лошадке" с отрядом своих "пушистых друзей". Но лучше считать, что снаряд дважды в одну воронку не падает. Что им тут делать в разоренной пустой деревне?

Рассуждая, таким образом, Слава вышел за околицу. Оглянулся, запоминая место своего предполагаемого ночлега. Хозяйский дом совсем догорел. Открытого огня уже не видать, дымятся одни головешки. Это хорошо, значит можно не опасаться проснуться ночью в горящем сарае. Недалеко от "его" двора росло раскидистое низкорослое деревце. Странное какое-то деревце - как будто сложенное из кусочков разных пород - пара ветвей покрыты длинными хвоинками, еще на трех трепетали сердцевидные листочки. И на каждой ветке густо, точно на облепихе, сидели сероватые, размером с грецкий орех, плодики. Ни от огня, ни от монстров это растеньице не пострадало. Что же это за страна? И звери - не звери, и люди - не совсем люди, и растения - не растения!

Тубус он с собой брать не стал, оставил в сараюшке, справедливо рассудив, что украсть его тут некому.

Быстро сгущались сумерки. Пора было возвращаться к месту ночлега. Всю добычу Славы, составили какие-то мелкие корнеплоды. Он нашел их в дырявом мешке на краю одного из огородов. Очевидно, содержимое мешка предназначалось для посадки, но процесс был прерван, и сеятели сбежали, забыв мешок. Корнеплоды были мелкими и неказистыми на вид, к тому же успели прорасти длинными зелеными ростками. Они, казалось, ухмылялись Славе, своими корявыми мордочками - наешься ты нами, как же! Но голод не тетка, и старлей, закинув за спину мешок, поспешил к своему сараю, намереваясь как можно быстрей запечь их в углях пожарища. Наверняка ведь еще не успели остыть.

Когда он был уже на полпути к цели, какой-то странный звук заставил его остановиться и прислушаться. Может, показалось? Нет, звук раздался снова, потом еще. В повисшей над поселком, мертвой тишине, слышно было далеко. Кажется, кто-то плакал, горько, навзрыд. Слава положил мешок с корнеплодами на землю. Покрутил головой, точно определяя направление, и, сжимая в мигом вспотевшей ладони, найденный вместе с мешком, ржавый заступ, крадучись пошел в сторону источника звуков. Пройдя по узкой тропинке между плетнями, заросшими чем-то вьющимся, он вошел в открытую калитку. Осмотрелся. Все как везде. Очередной сгоревший дом, разоренный двор. Вот только в отличие от остальных дворов, в этом есть кто-то живой. Вон в тех кустах возле сгоревшей баньки. Слава подошел и осторожно раздвинул ветки кустов. На земле лежал мальчишка, лет тринадцати, четырнадцати от силы. Мальчик старался, чтобы его никто не услышал, он изо всех сил зажимал себе рот подолом рубахи, утыкался лицом в землю, но все равно - глухие рыдания и всхлипы так и не смог заглушить совсем.

– Эй, ты кто? - сказал Слава, опуская заступ.

Мальчишка резко сел, точно распрямившаяся пружина, уставившись на Славу испуганными, красными от слез глазами:

– А ты кто?

– Я? Ну... замялся Слава. А действительно, кто он? Вот пацан, похоже, из местных. Я, это... в общем, прохожий. Проходил мимо, а тут...

– Проходил? - недоверчиво переспросил мальчишка. Голос у него стал подозрительным. И плакать он как-то сразу перестал.

– Ну да! - авторитетно подтвердил Слава, стараясь говорить как можно более добрым голосом. А ты давно здесь?

Мальчишка, словно не слыша вопроса, молча сопел и таращился на него.

– Как тебя звать? - снова спросил Слава, опускаясь перед ним на корточки. Теперь он сумел как следует разглядеть своего собеседника - косматая голова, волосы давно требовали и расчески и мыла, исцарапанный лоб, глаза сверлят его недоверчивыми буравчиками.

Наконец, мальчишка шмыгнул носом, утер лицо рукавом, и, отвернувшись от Славы, глухо произнес:

– Теха.

– Теха? Это прелестно! - Слава поднялся на ноги, огладил зачем-то джинсы. Мальчишка продолжал понуро сидеть на земле, обхватив колени руками.

– Ладно, Теха, вижу, ты успокоился, теперь можно поговорить. Повторяю вопрос: давно ты тут?

– Нет, - буркнул Теха, - солнце на четверть от земли было, когда я пришел. А тут такое... А ты?.. он упер взгляд в Славу, - давно?

Тот кивнул:

– Давно.

– Ты видел их?

– Кого "их"? - уточнил Слава.

– Ну, тех... кто это сделал... хэку. Видел?

– Не знаю, как их там зовут... хэку, или еще как... и Слава рассказал мальчишке, все что видел, с момента своего прихода в поселок. Так что, я не видел ни одного убитого в деревне, - закончил он на оптимистической ноте, стараясь не вызвать новую истерику, - значит люди, наверняка, спаслись. Ты случайно не знаешь, в какую сторону они могли пойти?

В ответ Слава услышал лишь сопение. Мальчишка о чем-то размышлял, подперев щеки грязными кулаками.

Внезапно Слава сообразил, что они говорят на одном языке. Чего в принципе не могло быть в этих Андах, или куда там его занесло. Хотя нет, он вдруг понял, что его насторожило с самого начала. Мальчик говорил не по-русски - артикуляция совсем не та. Но, не смотря на это, Слава понимал его речь, словно родную. Будто всю жизнь, с рождения слышал ее вокруг себя. Поэтому и не сразу понял, что перешел с русского, на какой-то другой язык. Ну, дела! Английский десять лет учил в школе, без особого успеха, а тут вдруг в один миг заделался полиглотом.

Пока он удивлялся про себя этому филологическому чуду, мальчишка еще посопел, а потом вскинул на него умоляющий взгляд:

– А ты, правда, никого в деревне не видел, кроме этих?

– Да говорю же тебе!.. воскликнул Слава притворно сердитым тоном, словно удивляясь его недоверчивости. Живых точно не было, - и поправился, увидев, как мальчишка судорожно сглотнул. И тел нет! Сам что ли не видишь?!

Теха встал с земли, поддернул широкие холщевые штаны, вытер воротом рубашки лицо и посмотрел на Славу неожиданно спокойным взглядом, небесно-голубых глаз:

– Это хорошо! Значит они ушли... успели.

– А куда ушли-то? - нетерпеливо поинтересовался Слава. Уже совсем стемнело, и он боялся не найти облюбованный для ночлега сарай.