Юрий Никитин - Ютланд, брат Придона

В город въехали и красиво промчались на огромных боевых конях знатные воины и вожаки наиболее прославившихся кланов, Ютлан скользнул взглядом по гербам и надписям на богато украшенных щитах: «Черная вишня», «Черная птица», «Темный Легион», «Черные Воины», «Темные шаманы», «Ночная стража»…

Как-то Валдай обронил, что такие названия больше подошли бы дивам, что на стороне тьмы, но один из стариков сказал шепотом, что это же мальчишки, забыл разве, каким был сам?

И хотя Ютлан не считал этих могучих богатырей мальчишками, но это для его тринадцати они все взрослые дядьки, а для Валдая и старейшин, возможно, еще драчливые мальчишки…

Герои красиво промчались по центральной улице то ли к дворцу тцара, то ли к постоялому двору, Ютлан с хортом прошли к конюшне, где Алац сразу очнулся от тяжелой дремы и коротко ржанул, сообщая, что он здесь, в самой глубине.

Когда Ютлан, наобнимавшись и нацеловавшись с конем, вышел на дневной свет, в их сторону уже шел Рокош, еще более угрюмый, чем обычно, даже спина сутулится, как у старика.

– В доме ты бываешь реже, – сказал он, – чем в лесу или в конюшне.

– И что? – спросил Ютлан.

Рокош рассматривал его пристально и бестрепетно, хотя многие артане, даже самые бесстрашные, отводили взгляд, когда в глазах Ютлана разгорался пурпурный огонь.

– Давай присядем, – сказал он. – Что-то ноги мои начали сдавать очень уж быстро.

У стены конюшни широкая длинная лавка, Рокош медленно сел, Ютлан слышал, как в коленях старика звонко щелкнуло.

– Валдай мне все рассказал, – сообщил Рокош невесело. – Даже если он прав… это слишком жестоко. Тебе всего тринадцать с хвостиком. Ты не можешь взять с собой оружие. Даже в те места, где тебя не знают. Мы, артане, носим закон в себе и отвечаем по нему прежде всего перед собой.

Ютлан кивнул.

– Я не возьму оружия.

– Ты очень силен, – напомнил Рокош, – но у тебя нет опыта. Ты же знаешь, гибнут и неуязвимые… как случилось с твоим старшим братом, а ты уязвим, как все мы.

– Опыт придет в дороге, – ответил Ютлан. – А насчет моих тринадцати лет… Дети героев взрослеют быстрее, а тцар Осенний Ветер был великим героем.

– Да, – сказал Рокош, – да, конечно… но все-таки, на мой взгляд, ты ехать не должен.

– Почему?

– Скилла и Придона больше нет, – напомнил Рокош. – Остался ты – самый младший. На тебе вся наша власть. Сейчас ты, можно сказать, тцар.

Ютлан холодно смотрел в лицо старика.

– Мне по возрасту даже оружие мужчин нельзя брать в руки, куда уж править! А тцар у нас Троян, сын Скилла.

– Трояну пять лет, – уточнил Рокош. – Я самый старый из артан, Ютлан. Руки мои уже не так сильны, а мысли все чаще путаются, как нити в руках нерадивой пряхи. Смогу ли дождаться, когда Троян возмужает, чтобы без страха за Артанию передать ему власть?.. Мне легче дождаться тебя.

Ютлан покачал головой.

– Ты уже знаешь, я вчера убегал в лес… и что там натворил, знаешь.

– Знаю, – ответил Рокош невесело. – Но ты научишься собой владеть. Ты уже уходишь в лес…

– Убегаю.

– Убегаешь, – согласился Рокош. – Это хорошо. Ты бы мог и не убегать, но ты все-таки себе хозяин.

– Не знаю, – мрачно ответил Ютлан. – Эти приступы ярости у меня все чаще. Другой улыбнется, отшутится, а меня всего трясет, я жажду убить, всех убить… Нет, я уже решил.

– Что?

Ютлан выпрямился и сказал резко, как об уже решенном:

– Я должен отыскать своего отца.

– Осеннего Ветра?

Ютлан видел, что старик хорошо и правильно его понял, но спрашивает нарочито, – зачем он злит, что он хочет, – с трудом подавил быстро рвущуюся на поверхность ярость.

– Сейчас, – ответил он твердо, хотя и без резкости, – мне важнее отыскать того, из-за которого я вот такой.

Старик тяжело вздохнул:

– Думаешь, он как-то поможет?

– Если говорят правду… кто он, то… может быть. Сам-то он…

– Ютлан…

– Я хочу понять! – выкрикнул Ютлан с мукой. – Знает ли он вообще обо мне? А если знает, то как… относится?

Рокош с трудом поднялся, застывшая спина затрещала, распрямляясь, он даже дыхание задержал от усилий, лицо застыло на несколько долгих мгновений.

– Ютлан, – сказал он голосом вождя. – Даю тебе год. Успей сделать то, ради чего покидаешь Арсу! Я не знаю, смогу ли удерживать власть дольше. Я уже сейчас, как уже сказал и еще раз напомню, старше всех артан на свете. Если умру до твоего возвращения, в Артании такое начнется… И Ютлан, помни… сына Скилла наверняка убьют.

Ютлан вздрогнул, перед глазами встал маленький Троян с его насупленным личиком и глазами, полными укора.

– Береги его, – проговорил он с трудом. – Я вернусь… и никто не посмеет его обидеть!

– Тогда и я благословляю в дорогу, – сказал Рокош. – Хотя и с тяжелым сердцем.

Ютлан кивнул, выпрямился, стараясь держаться красиво и гордо, мужчины никогда не выказывают страха, но внутри все оборвалось, а сердце сжала ледяная ладонь. К Придону он несся подгоняемый страхом, что может не успеть, брата надо спасти, а назад вез его тело, ничего не видя по сторонам, да и сопровождали его отряды куявских воинов, что держались впереди, сзади и по бокам, не давая никому приблизиться, пока не въехали на землю Артании.

Но покинуть родные земли вот так, без гнева и ярости, просто потому, что так надо… очень страшно и неуютно.

– Я выеду завтра на рассвете, – заявил он твердым голосом.

Рокош покачал головой.

– Не спеши. Сперва побывай у Герда Железные Руки. Подбери для своего коня другую упряжь, что не порвется через два дня, в пути починять некому. И для себя… да, оружия еще нельзя, но можно сменить сапоги… на непростые, взять другой пояс, какие-то амулеты.

– Хорошо, – ответил Ютлан.

Он старался, чтобы Рокош не услышал в его жестком голосе отчаяния. Старик равнодушно смотрит в сторону заката, там в сизой мути багрово пламенеет диск солнца, раздутый и страшный. Из-за степных пожаров даже в полдень на такое солнце, закрытое гарью, можно смотреть не щурясь.

– Завтра погода ясная, – сказал он. – Но все так же знойно… Нужно выезжать либо рано утром, либо к вечеру. Я бы советовал к вечеру.

– Выеду утром, – отрезал Ютлан и поднялся.

Рокош тяжело наклонил голову.

– Ты прав.

Солнце только что село, закат полыхает на полнеба, огромный и величественный, словно само небо принесло себя в жертву, окрасивши пурпурной кровью и хрустальный свод, и сказочно пышные горы облаков, уже застывшие над горизонтом в сладостном оцепенении.

Ютлан потерянно смотрел из окна и никогда еще не чувствовал себя таким маленьким и одиноким в этом огромном равнодушном мире.

За спиной послышались медленные осторожные шаги. Загривок Ютлана напрягся сам по себе, но тут же расслабился, шаги Валдая отличит от тысячи: верховный волхв старается избавиться от воинской привычки жестко ставить ступню, из-за этого всегда ходит чуточку скованно.