Рик Риордан - Перси Джексон и Море чудовищ

Минуточку! Как это — ей бы ее глаз?

Спросить было некогда, потому что дама-шофер едва увернулась от надвигавшегося грузовика, нас тряхануло, мы вылетели на тротуар и свернули в соседний квартал.

— Тревога! — сказала третья из сестричек. — Дай-ка мне монету девчонки. Хочу попробовать ее на зуб!

— Ты в прошлый раз пробовала, Ужас! — ответила наша шоферка, которую, должно быть, звали Тревога. — Теперь моя очередь!

— А вот и нет! — взвизгнула Ужас.

— Красный свет! — завопила Дрожь, сидевшая посередине.

— Тормози! — пронзительно взвыла Ужас.

Но вместо этого Тревога еще сильнее нажала на газ, вылетела на пешеходную часть и, сбив газетный лоток и скрипя покрышками, свернула снова. Что творилось у меня в желудке — описать невозможно.

— Простите, — промямлил я, — но… вы зрячая?

— Нет! — пронзительно крикнула сидевшая за баранкой Тревога.

— Нет! — вторя ей, возопила сидевшая посередине Дрожь.

— Конечно! — подтвердила прижатая к ветровому стеклу Ужас.

— Так они слепые?! — Я в изумлении уставился на Аннабет.

— Не совсем, — ответила она. — У них есть глаз.

— Один?

— Да.

— У каждой?

— Нет. Один на всех.

Сидевший рядом со мной Тайсон замычал и вцепился в спинку переднего сиденья.

— Что-то мне дурно…

— Понятно, — вздохнул я, потому что видел, как Тайсона укачивало в автобусе во время школьных экскурсий, прескверное, надо сказать, зрелище. — Пригнись, дружище. У кого-нибудь есть пакет для мусора или что-нибудь такое?

Старухи ссорились и не обращали на меня никакого внимания. Я посмотрел на Аннабет, из последних сил сохранявшую спокойствие, с выражением: «Зачем ты это сделала?»

— Такси седых сестер — самый быстрый способ добраться до лагеря, — отозвалась она.

— Тогда почему ты не вызвала его из Вирджинии?

— Этот район они не обслуживают, — сказала Аннабет как нечто само собой разумеющееся. — Они обслуживают только Большой Нью-Йорк и его окрестности.

— Мы возили самых знаменитых людей! — воскликнула Ужас. — Язон! Помните его?

— Не напоминай! — простонала Тревога. — К тому же тогда у нас было не такси, старая крыса. Это было три тысячи лет назад!

— Отдай мне зуб! — Ужас попыталась залезть Тревоге в рот, но та отшвырнула ее руку.

— Если только Дрожь отдаст мне мой глаз!

— Нет уж! — хрипло ответила Дрожь. — Он был у тебя вчера.

— Но я же за рулем, ты, старая карга!

— Исключено! Поворачивай! Это твой поворот!

Тревога круто свернула на Деланси-стрит, меня едва не расплющило между дверцей и Тайсоном. Она снова нажала на газ, и мы помчались по Уильямсбург-бридж со скоростью семьдесят миль в час.

Сестры разбушевались не на шутку: они били друг друга ладоням и наотмашь, причем Ужас старалась вцепиться в лицо Дрожи, а та, в свою очередь, — в лицо Тревоги. Волосы их метались, рты были разинуты в непрестанных воплях, и я заметил, что единственный зуб в данную минуту находится у Тревоги — древний, едва ли не покрытый мхом желтый резец. Глаза они прикрыли веками, только Ужас жадно впивалась во все вокруг единственным, налитым кровью зеленым глазом, словно не могла насытиться.

Наконец Дрожь, у которой все же было преимущество зрения, удалось вырвать зуб изо рта своей сестры. Это настолько взбесило последнюю, что та, виляя и не разбирая дороги, помчалась к концу Уильямсбург-бридж, не переставая вопить:

— Отдай! Отдай!

Тайсон застонал и обеими руками схватился за живот.

— Если это, конечно, кого-нибудь интересует, — подал голос я, — мы что, собираемся разбиться?

— Успокойся, — сказала Аннабет, но голос ее выдавал тревогу. — Это грайя, седые сестры. Они знают, что делают. Они очень мудрые.

И хотя эти слова произнесла дочь Афины, они меня не убедили. Мы скользили по самому краешку моста в ста тридцати футах над Ист-ривер.

— Да, мудрые! — усмехнулась в зеркальце заднего вида Дрожь, щеголяя вновь приобретенным зубом. — И всеведущие.

— Каждую улочку в Манхэттене знаем, — хвастливо заявила Тревога, не переставая мутузить сестру. — И столицу Непала!

— И место, которое ты ищешь, знаем! — добавила Дрожь.

Моментально сестры с обеих сторон принялись щипать ее, восклицая:

— Поменьше болтай! Он еще ничего не спросил!

— Что? — удивился я. — Что за место? Я ничего не ищу…

— Ничего, — согласилась Ужас. — Правильно, мальчик. В мире нет ничего определенного!

— Скажите мне…

— Нет! — завопили все трое.

— Какой кошмар был, когда мы проговорились в последний раз, — всхлипнула Дрожь.

— Наш глаз швырнули в озеро! — сокрушенно добавила Ужас.

— Сколько лет понадобилось, чтобы найти его! — стенала Тревога. — И, кстати говоря, верни его!

— Нет! — пронзительно завопила Дрожь.

— Глаз! — потребовала Тревога. — Дай сюда!

Она со всего размаху ударила свою сестру по спине. Раздалось омерзительное хлюпанье, что-то выскочило. Дрожь принялась шарить по машине, стараясь схватить это, но ей удалось только коснуться его тыльной стороной ладони. Слизистый зеленый шар перелетел через ее плечо на заднее сиденье и плюхнулся прямо мне на колени.

Я подпрыгнул так, что ударился головой о потолок, а глазное яблоко скатилось на пол.

— Мы ничего не видим, — хором возопили сестры.

— Отдай мне глаз! — простонала Тревога.

— Отдай ей глаз! — вскрикнула Аннабет.

— У меня его нет! — ответил я.

— Вон он, у тебя под ногой, — указала Аннабет. — Смотри не наступи! Подними его!

— И пальцем не притронусь!

Такси тяжело, с жутким скрипом проехалось вдоль ограждения. Машину затрясло, ее окутали клубы серого дыма, будто она вот-вот взорвется от напряжения.

— Меня сейчас вытошнит, — предупредил Тайсон.

— Аннабет, — завопил я, — дай Тайсону свой рюкзак!

— Ты что, спятил? Верни глаз!

Тревога вывернула баранку, и такси оторвалось от ограждения. Мы пронеслись по Бруклинскому мосту быстрее, чем любое человеческое такси. Седые сестры вопили, орали и истошно выпрашивали друг у друга глаз.

Наконец я постарался взять себя в руки. Отодрал кусок полосатой футболки, которая и так уже разваливалась, и, завернув в него глаз, поднял с пола.

— Хороший мальчик! — крикнула Дрожь, словно почуяла, что я держу в руках ее пропавшую гляделку. — А теперь отдай!

— Не отдам, — помотал головой я, — пока вы не объясните, про какое место, которое я ищу, вы говорили.

— Некогда! — крикнула Тревога. — Мы ускоряемся!