Макс Фрай - Тубурская игра

— На самом деле ты можешь вернуться, — говорит птица, опустившись на его плечо. — Просто не хочешь. Твое право. Хотя, конечно, жаль.

— Немножко не так, — вздыхает Макс. — Я никак не могу захотеть. Но я уже почти хочу захотеть, прикинь.

— Ого! Это что-то новенькое, — говорит птица. И, взмахнув большими тяжелыми крыльями, улетает прочь.

А Макс смотрит ей вслед, потирая скулу.

— Иногда мне кажется, что она прилетает специально для того, чтобы в очередной раз безнаказанно заехать мне крылом в рожу. Дескать, знать ничего не знаю, нам, птицам, время от времени требуется расправить крылья, а ваше дело маленькое – уворачиваться по мере сил, — говорит он Трише, которая сама не заметила, как выскочила в сад следом за ним.

— Ты скоро уедешь? – спрашивает она. – В смысле, уйдешь? Навсегда?

— Все может быть, — говорит Макс. – Но уходить навсегда, как показывает практика, не в моих обычаях. Что-что, а это искусство мне не дается, нечего и стараться. Обязательно возвращаюсь – рано или поздно, так или иначе, но возвращаюсь, откуда бы ни ушел. Оно и к лучшему. Выше нос, Триша. Сегодня – лучшая ночь в нашей с тобой жизни. То есть просто очередная самая лучшая ночь. Завтра непременно наступит еще одна самая лучшая, и послезавтра, и потом... Кстати, я же давно обещал тебе нового гостя. И до сих пор не сдержал слово. Надеюсь, очередная история отвлечет тебя от тревожных размышлений о будущем, которое, несомненно, прекрасно. Невзирая на то, что его нет.

— Гостя? – не веря своим ушам, переспрашивает Триша. – Нового гостя? С новой историей?

И, не в силах сдерживать охватившее ее ликование, взлетает на дерево – просто от полноты чувств.

— Если я все-таки когда-нибудь соберусь уезжать, — говорит Макс, — непременно позабочусь, чтобы ты не осталась без гостей и историй. И не раз в полторы вечности, как сейчас, а гораздо чаще. Это я тебе твердо обещаю.

Триша смотрит на него сверху вниз. Она знает, что в этом монологе есть только одно слово неправды: «если». Макс уже все решил. Но про гостей и истории он точно не врет. И, значит, неизбежная новая жизнь, наступление которой наверняка можно чуть-чуть отсрочить, но никак не отменить, действительно может оказаться ничуть не хуже нынешней.

— Мне бы теперь еще с дерева слезть, — вздыхает Триша. – Сама не понимаю, зачем так высоко забралась?

* * *

— Слушай, а когда открываются лавки? – спрашивает Макс.

Вот, казалось бы, знаешь уже, что от Макса можно ждать чего угодно, а он все равно находит способ удивить. Поднялся еще до рассвета, пришел на кухню и кофе сам сварил, да такой, что даже Франк, пожалуй, заинтересовался бы рецептом. А теперь про лавки спрашивает. Какой вдруг стал хозяйственный. С чего бы?

— Смотря какие и где, — отвечает Триша. – На нашей улице и по соседству — ближе к полудню, а на другом берегу гораздо раньше, уже через пару часов откроются. Тебе что именно нужно? Если еда или цветы, просто иди на рынок, он уже работает. И все пекарни тоже открыты. Или ты уже все новые штаны перепачкал и хочешь еще?

— Сам толком пока не знаю что, — говорит Макс. – Но совершенно точно не еда. И не штаны. С такой скоростью их даже я пачкать не умею. Скажем так, мне нужна всякая всячина. Игрушки? Свечи? Чашки? Ленты? Башмаки? Часы? Пуговицы? Еще что-нибудь? Пока своими глазами не увижу, не пойму.

— А тебе нужны новые вещи или старые тоже подойдут?

— Понятия не имею. Может быть, старые даже лучше. Или нет?.. А что?

— Если перейти Рыночный мост, а потом сразу свернуть налево, там на набережной с утра пораньше собираются старьевщики. Ты их сам издалека увидишь. Не знаю, найдется ли у них то, что тебе нужно, но пока будешь смотреть, как раз начнут открываться лавки. Их на том берегу возле рынка полно, самых разных. Я бы сама с тобой пошла и все показала, но «Кофейную гущу» оставить не на кого. Франк, сам видишь, гуляет где-то, а соседи любят у нас по утрам кофе пить.

— Ничего, — говорит Макс, — небось не потеряюсь.

И правда, не потерялся. Даже к обеду не опоздал. Явился с двумя тряпичными сумками, большими, туго набитыми, но, похоже, не слишком тяжелыми.

Спрашивать, что там, Триша постеснялась, а Макс не сказал. И сел за маленький стол у дальнего окна, как обычный посетитель. Значит, не до разговоров ему сейчас.

Впрочем, похоже, и не до еды. Почти не притронулся к салату, от пирога отгрыз поджаристую корочку, жестом отказался от супа, даже кофе не допил, впервые на Тришиной памяти. Зато «спасибо» сказал раз десять, ослепительно улыбнулся, подхватил свои таинственные сумки и ушел в сад.

Макс не говорил Трише, что ему нужно побыть одному. Не просил оставаться в доме, не запрещал за ним ходить. Но она все равно почувствовала: лучше не надо. И еще добрых три часа сидела за стойкой, хотя клиенты давным-давно пообедали и разошлись. И Франк сидел, вернее, возился на кухне, сочинял начинки для пирогов, придирчиво нюхал какие-то новые пряности, сортировал сухие травы, словом, развлекался от души и в Тришиной помощи пока не нуждался.

— Слушай, — наконец спросила Триша, — а как ты думаешь, что Макс так долго в саду делает?

— Понятия не имею. Пойди да и посмотри, — рассеянно ответствовал Франк, не отрываясь от миски, до краев переполненной каким-то разноцветным крошевом.

— Думаешь, можно?

— Если пойдешь, значит, можно. А если нельзя, то и не пойдешь.

— Это как?

— Ну, к примеру, обнаружишь, что дверь заклинило, и мы с тобой, от души выругавшись, начнем ее чинить. Или вот прямо сейчас заявится клиент и потребует старого черного чаю, который, сама знаешь, варят на таком меееееееедлеееееееенном-мееееееееееедлеееееееееееенном огне. Или я попрошу тебя срочно наколоть орехов. Ну, или просто сама передумаешь. Скажешь себе – чего я в этом саду не видела? – и останешься сидеть, где сидела. Это если нельзя. А если можно, возьмешь да и пойдешь, кто ж тебя держит?

Триша еще немного посидела, обдумывая услышанное. Подождала: вдруг и правда кто-нибудь зайдет? Но нет, никого. И на улице пусто, ни одного прохожего, как всегда в послеобеденное время. Спросила себя: а хочу ли я идти в сад? Ну да, еще как хочу! Сползла с табурета. Прошла мимо Франка. Адресовала ему вопросительный взгляд. Дескать, что там насчет орехов? Наколоть?