Гарри Поттер и эффект снов - Виктор Ильин
— Итак командир, я, конечно, всё понимаю у вас секрет и всё такое — Начала эта беспардонная способа — Но как вы говорите, стали приёмным папой? Уверена, это очень интересно. — Сказала эта сплетница, которую не раз, пытались переманить к себе службы безопасности альянса из-за её безбашенности в том числе.
А Шепард, попавший её стараниями под пристальное внимание всего отряда, лишь тяжело вздохнул, в очередной раз убедившись: его левую руку в отряде исправит лишь могила. «И то не факт, что сможет». Подумал лейтенант, параллельно судорожно размышляя, что им всем сказать, да ещё и так, чтоб не нажить себе ещё больше проблем. Он уже начал продумывать план, как у кого-то не хватило терпения.
— Да ладно вам, капитан, не слушайте эту полоумную, семья — это только ваше дело, не рассказывайте, если нет желания.
У Джона от этих слов даже от сердца отлегло и потеплело, но вопреки ранее сказанным словам поддержки он всё же решил кое-что рассказать.
— Для начала расставим все точки над i про сына, я, возможно, и пошутил в раздражении твоими стараниями, Ортис, однако слово не воробей и так далее, но! В любом случае ни я, ни Гарри со службой опеки ещё не говорили. Тогда на Элизиуме он просто исчез и сбежал ото всех, как я и говорил.
— Но я не сбега́л! — сказал насытившийся Гарри. — Я просто проснулся.
Джон от таких слов маленечко опешил, слова мальчика звучали странно, мягко говоря. — Парень, ты сбежал из бункера, полного военных, почти сразу после того, как мы с тобой проснулись в палате.
А Гарри, уже начавший сомневаться, сон ли это, на всякий случай начал отпираться: — Да нет же, я просто уснул и оказался там, проснулся — оказался у себя дома, потом уснул и оказался здесь, я говорю правду!
— Хорошо, хорошо, мальчик, мы верим тебе, правда. — Джеймс Варга постарался успокоить ребёнка, пережившего как минимум военный конфликт, и хорошо, если весь конфликт он в бункере просидел. А то, на его взгляд, ситуация и так жареным запахла. Но как бы обстоятельства ни складывались, а долг медика обязывал. — Ты просто уснул и проснулся, хорошо. А что тебе снилось, ты помнишь?
— Война, «Элизиум», Шепард, — перечислял Гарри со всё меньшей уверенностью в голосе, — врачи, больница, вы все? — На последнем слове Гарри уже не утверждал, он спрашивал у взрослых, у тех, кто может помочь разобраться, дать ответ.
А взрослым, особенно единственному врачу в отряде, было не до смеха. «Час от часу не легче, это что у нас получается, на фоне ПТСР галлюцинации, провалы в памяти, делирий, не дай бог, «чудесная картина»! Надо бы аккуратнее, но для начала побольше бы подробностей, прости, капитан, но придётся колоться до донышка», — подумал он и посмотрел на Шепарда тем самым пробирающим до костей взглядом, каким смотрела на пациентов его наставница, небезызвестная на флоте доктор медицины, хирургии и травматологии Карен Чаквас. Придавив капитана своими очами к земле, он веско молвил:
— Расскажите всё, Шев, мне нужны подробности, если надо, дам все расписки, но мне нужна информация, сами же видите, что с ребёнком происходит.
Джон, узнав, знакомы и очень серьёзный взгляд, ответил взглядом ещё более тяжёлым и начал свой рассказ, роняя, как камень каждое слово разве что голос сделал чуть помягче: всё же ребёнок рядом.
— Если в двух словах на Иллюзиуме я повстречал его в разведывательном рейде. Посреди разрушенной улицы полумёртвого и всего в синяках да ссадинах с ним вместе да бункера добрался и в госпиталь сдал, а дальше вы и сами знаете.
— Ага, понятно — Ни капли не смутился Варга и продолжил наседать:
— А теперь можно не лайт версию, командир — это важно — Проникновенно добавил он.
— Если важно, то ровно в 16:47 по времени «Элизиума» в точке Б в квадрате 17 от бункера гражданских во время патруля был замечен ребёнок… — начал Джон рассказ предельно канцелярским языком, возможно, услышь его кто-либо помимо боевых товарищей, Джон тут же словил бы обвинения в грубости, хамстве и ещё в чёрствости до кучи, но лишних людей на этом теперь уже «вроде как» празднике не было. Все всё понимали, так банально легче рассказывать обо всей той крови и грязи, что творится во время боя. Но планы сделать повествование хоть и подробным, но максимально сухим почти пошли насмарку. Ибо их было ДВОЕ. Майя и Гарри познакомились лишь сегодня, но УЖЕ почувствовали родственность душ.
На середине рассказа, когда Шепард рассказывал об устранении пришельцев в туннеле, Гарри поморщился.
— Мальчик, тебе плохо? — спросила девушка. А Шепард прекратил рассказ, да и остальные «превратились вслух».
— А? — Переспросил Гарри, потом понял, о чём его спросили и ответил — Да нет, всё хорошо просто, ведь в том тоннеле всё было… по-другому.
— Да? а как было? — спросил Джеймс, который, конечно, верил командиру. Но рассказ мальчика мог помочь ему понять, насколько у того всё с башкой плохо.
Впрочем, чаянья его мальчик оправдывать совсем не собирался. Немного смутившись под пристальным взглядом такой аудитории, он: «Ну, мы шли по тоннелю полутёмному, там ещё скрипело что-то страшно, так я сзади, а сер Шепард впереди…» — начал рассказ своей версии событий так ярко и красочно, как могут только дети. — «Вдруг мы увидели двоих монстров, у них восемь глаз, как у пауков, представляете? — спросил этот шкет, пусть невольно, но очень метко дав кличку этому народу. — Такие страшные, сморщенные, и вот сэр Шепард подкрался к ним, достал пистолет и…» — весь отряд слушал, как из Джона прямо на глазах делают супермена. — «Потом была синекожая колдунья-кальмар с щупальцами, вся синим светилась и слова плохие говорила…» — Гарри, желая отблагодарить своего спасителя, рассказывал всё предельно красочно и подробно, да настолько хорошо у него это получалось, что даже Мая восхитилась, а уж она-то артистка, каких поискать!
— … Потом тыщ, бабах, железная дверь с петель сорвалась, мы ещё немного прошли и дошли до этого, как его, до бункера. — Закончил восторженный ребёнок.
— Спасибо, Гарри, ты круто рассказал. — Ответил задумчивый варга на восторженный диалог мальчика. Его «чуточку» смутило, с какой лёгкостью тот рассказал о кровавой бане, устроенной Шепардом в этом «походе». ПТСР на этом фоне, конечно, вставало под вопрос, ибо не рассказывают о травмирующих воспоминаниях с таким восторгом, но ведь и без него букет
