О птичьих правах, или Отдам принца в хорошие руки! (СИ) - Наталья Сергеевна Филимонова
Только песик с милым именем Шарик оказался здоровенным волкодавом*. Если такой встанет на задние лапы, ростом окажется, пожалуй, не меньше меня. И при этом из лопаток у него росли мощные широкие крылья, опушенные золотистыми перьями
— В общем, разберешься! Если что — зови! — послав мне воздушный поцелуй, Карила упорхнула в стационар.
А я так и осталась стоять у окна, любуясь на сюрреалистичную картину.
Интересно, что делает летающий волкодав с мелкими травмами?
И в этот момент дверь клиники распахнулась, впуская моего первого пациента.
* * **Предположительный прототип мифологического аралеза — гампр, армянский волкодав (в кинологии известен также как кавказская овчарка армянского типа). Это мощная собака весом до 75 килограммов, обладающая независимым умом и очень преданная.
* * *Нет, к таким пациентам жизнь меня все-таки не готовила.
Я смотрела на здоровенный аквариум на колесиках. Во-первых, от его содержимого было сложно отвести взгляд. А во-вторых, на тех, кто этот самый аквариум не без труда вкатил, смотреть было неловко.
Сейчас обе женщины — молодая и пожилая — утомленно прислонились к аквариуму с двух сторон, будто подпирая его. Обе они были закутаны в рыболовные сети, увешаны жемчугами и… все. То есть другой одежды на них не было! Благо длинные зеленоватые волосы у обеих спускались почти до пят, прикрывая большую часть тел. Только с этих волос на пол текла вода — как будто обе только что из моря вынырнули и даже вытираться не стали.
А в аквариуме… то, что сидело в аквариуме, больше всего напоминало изображение созвездия Козерога. Если бы козерог был самкой*. Тут уж было не ошибиться: как раз там, где козье тело переходило в серебристый рыбий хвост, красовалось не особенно большое, но вполне себе очевидное вымя.
— Присесть-то хоть предложите? — недружелюбно буркнула та, что постарше, переминаясь с ноги на ногу.
— Ой! — спохватилась я. — Извините. Разумеется. Сюда, пожалуйста!
Я указала на выстроившийся вдоль стены ряд стульев для посетителей, и женщины буквально рванули к ним, причем каждая как будто прихрамывала разом на обе ноги. И практически рухнули на сиденья с облегченными выдохами.
— Я вас запишу, — я торопливо открыла на стойке регистратуры журнал записей. — Имя владельца, вид питомца, жалобы…
— Марьяна Муранская, — сварливо представилась старшая, однако тут же обернулась к своей спутнице. — Детка, да как они тут лечить будут, если морскую козу и признать-то не могут?
Хотела бы я сама знать — как… в голове все еще царила каша из полученных во сне сведений, а коза с рыбьим хвостом вызывала оторопь.
— Тетушка, я тут в гостинице Мурзика каждый раз оставляю, как к вам еду, — девушка успокаивающе погладила ее по плечу. — А как-то у него чешуя на хвосте выпадать стала, так в здешней клинике мигом вылечили! У них опыт!
Я кашлянула.
— Прошу прощения, так положено. Записывать со слов владельцев.
Пожилая женщина хмыкнула, принимая мои оправдания.
— Милка. Морская коза!
Кивнув, я записала, а потом поднялась из-за стойки регистратуры и обошла аквариум, внимательно оглядывая странную пациентку.
— И на что жалуемся? — уточнила, не отрывая глаз от аквариума.
— Не доится, паршивка! — сообщила Марьяна Муранская, обвиняюще ткнув пальцем в козу. Та в ответ печально булькнула. — Небось больную продали!
— Ага… — я присела, присматриваясь к вымени. Представим, что передо мной просто коза, самая обычная коза, которая вдруг перестала доиться…
Женщина между тем продолжала живописать свою (и козью) историю. Завести козу тетушка Марьяна решила совсем недавно. Захотелось вдруг сельской романтики. Поселилась в тихой заводи, разбила несколько грядок с водорослями… и все-таки чего-то не хватало. Животину вместе с козленком она приобрела у соседки. Кормила исключительно лучшими водорослями. И первое время козочка даже неплохо доилась. Хуже, чем у прошлой владелицы, но хоть как-то. Правда, сразу возникла и проблема — тотчас после появления у нее Милки в заводь Марьяны повадился забираться соседский морской козел. Даже сети ставить пришлось! А вот как только сети поставили, а козел приплывать перестал, Милка доиться и бросила окончательно.
К завершению рассказа кое-какие выводы я для себя уже сделала, но стоило все-таки исключить полностью другие варианты. Внешних признаков мастита я не наблюдала, но не помешает все же пощупать вымя.
Осталось понять — как.
Покосилась на обеих посетительниц, сидевших, вытянув ноги. Нет, эти мне точно не помощницы. Еще Андерсен писал о сложностях прямохождения для русалочьего племени… ну и ладно. Сама справлюсь. Как-то, помнится, пришлось самостоятельно затаскивать на стол для осмотра огромного алабая. А тут вообще колесики под днищем.
Подтолкнув аквариум к стульям, я поняла, что не так уж все и плохо. Русалкам тяжело было, видимо, в основном потому что им вообще на ногах тяжело ходить. А так — отлично все катится!
Затем пришлось самой забраться на свободный стул и потянуться через борт аквариума. Не опрокинуть бы еще… Впрочем, стекло оказалось толстенным, а вся конструкция — очень устойчивой.
— Ми-илка! — льстиво позвала я. — Ми-илушка! Ты ж моя умница!
Поглаживания между рогов козочка приняла благосклонно, так что я уже увереннее перегнулась через борт, пытаясь дотянуться до вымени. Коза, подумав, оттолкнулась хвостом от дна и всплыла, положив на борт рядом со мной копытца — так и хотелось сказать, что передние, но нет, единственные. На воздухе стало ясно, что казавшаяся белоснежной мокрая шерсть тоже была зеленоватой, как волосы у русалок.
Точно, она же явно двоякодышащая! Хотела бы я знать, где у нее жабры… ладно, сейчас у нас на повестке дня — вымя. Как раз удобно подставленное, теперь до него куда легче добраться.
Ага, отличное вымя, никаких уплотнений. И, к счастью, травм, а то у неопытной доярки могло и такое получиться. Значит, все-таки стресс.
И в этот момент дверь приемного покоя снова распахнулась, стукнув о стену. Посмотреть, кто вошел, мне не удалось — потому от резкого звука Милка шарахнулась, опрокинувшись снова в воду, а колесики под аквариумом поехали. Я попыталась еще удержать равновесие — но морская коза заметалась в своем убежище, и очередным толчком
