Танец огня - Илана С. Мьер
Лин не видела раньше такого. Она плохо спала в пути из Эйвара, но не переживала. Горный проход был холодным, в красках весны. Она жаловалась лишь, что было много места мыслям. Без встреч и дел ее разум блуждал, и пути были в тумане, словно от непролитых слез. Ночами у огня она не могла петь. Она взяла бумагу и чернила, заполняла бессонные ночи в палатке изучением и сочинениями. Лин не признавалась себе, что надеялась создать песню, что проживет долго.
Времени было очень мало.
Ее сопровождали маг Тарик ибн Мор и его люди. Путь был напряженным из-за недовольства Тарика заданием. Лин могла лишь догадываться о причинах, вряд ли это было из-за нее. Она не говорила с ним, хотя за едой они сидели вместе. Однажды, когда они сидели у костра, второй маг сказал ей:
— Валанир Окун сделал тебя Пророком?
В его голосе было презрение. Может, его недовольство было из-за отношения к Валаниру Окуну? Лин постаралась ответить нейтрально:
— Да, — это был известный факт. В чем-то — скандал. Не так обычно делали Пророков. Архимастер Мир не простил их.
Хотя в пасмурную ночь светил лишь костер, она ощущала взгляд второго мага на ее ладонях.
— Я вижу метку, когда луна светит, — сказал Тарик. — И вижу кое-что еще. У тебя нет кольца. Даже у поэтов, что не стали Пророками, есть кольцо, знак, что они закончили Академию. А ты — нет? Но стала придворным поэтом? Это… необычно.
Лин отклонилась на подушки, что оставили ей у костра.
— Архимастера выбирают камни поэту, — сказала она, пожав плечами. — Мне пока не выбрали.
Умное лицо Тарика теперь казалось заинтересованным.
— Это странно, — сказал он. — Разделение между Академией и Короной не к добру.
— У нас есть разногласия, да, — Лин посмотрела ему в глаза. — Но король Гаральд поддерживает меня. Если Академия хочет поиграть в сопротивление, я могу это позволить. Правит Корона, — она отвлеклась на разговор со стражем с другой стороны, а потом ушла спать. Нехватка кольца, которое получали даже плохие поэты, было напоминанием, что она была не такой, как другие поэты. Лин подумала, что смогла отвязаться от Тарика и его грубости, но… он не упустил метку.
В пути второй маг отправил весть в Захру, наверное, своими методами, что они близко. Она удивилась, когда король Элдакар прислал план, как встретит придворного поэта у границы и устроит банкет в ее честь. Было странно вести себя так в войну, но династия Эвраяд славилась гостеприимством. И Лин была впечатлена, пока отдыхала на маковом поле с остальными, глядя на волну серебра и красного, пока приближалась стража короля. Их церемониальная броня, которую в поэзии Кахиши сравнивали с зеркалами, блестела на солнце. Плащи были красными. Их герб был ястребом, золото на красном.
Такие силы с Юсуфом Эвраядом во главе завоевали Кахиши не так давно. Отец Элдакара прибыл из Рамадуса и объединил воюющие провинции, сделав их своими. То, что было землей, где правили несколько жадных королей десятки лет, стало сильным при династии Эвраяд. Теперь те короли были визирями, лидеры провинций поклялись в верности королю.
Юсуф был другом Валанира Окуна, помогал ему, годами принимал в Захре — в чудесном дворце в столице.
Его сын Элдакар был другим. Валанир мало смог рассказать Лин о нем, кроме того, что он был мальчиком, когда Окун его в последний раз видел, и казался тихим. Отличался во всем от отца. Может, сильнее всего выделялся за его короткое правление брак Элдакара не с той женщиной.
За банкетным столом Лин смотрела на профиль королевы, длинный прямой нос, черные волосы под сеточкой с камнями, и вспоминала слова Неда Альтерры ночью ранее:
— О ней есть история, — сказал он.
Лин послала его в лагерь Кахиши узнать все, что можно. Нед выглядел невинно, а был умнее многих, и он был отличным шпионом. Он управлял сетью глаз и ушей Лин Амаристот в Тамриллине. Она сразу поняла при дворе, что это необходимо, и она постаралась узнать, кто раньше следил для Никона Геррарда. Только Неду она доверяла при дворе.
Остальные были сомнительными, даже Гарон Сенн, хотя она все еще включила его в свою свиту. Гарон имел повод быть верным, она щедро платила ему. Лин ценила его ловкий ум и опыт. Она назначила его своим стражем.
Нед вернулся к ней с отчетом, проведя ночь со стражами. Улыбающийся и пьяный, он рухнул на пол палатки Лин. Выпивка вытаскивала в нем то, что он обычно скрывал, — грубость. Она видела, как он пытался держаться в ее присутствии. Она доверяла ему и поэтому. Никто не корил Неда Альтерру за его поступки сильнее, чем он сам себя.
Он сказал о королеве:
— Это был запретный брак. Элдакар должен был жениться на принцессе Рамадуса, чтобы укрепить союз. Но он все испортил и женился на рабыне.
— Так этот Элдакар Эвраяд, — резко сказала Лин, — идиот?
Нед попытался скрыть улыбку.
— Сложно сказать. Люди говорят, она околдовала его. Он пришел на ее пение у ручья в саду дворца. Говорят, той же ночью он был с ней, что не странно — она была рабыней. Но теперь она управляет им.
— Что думаешь, Нед? — она ценила его мысли.
— Думаю, стоит последить немного, — сказал он, притягивая колени к груди, как задумчивый мальчик. — Война может быть серьезнее, чем банда танцующих с огнем.
— Думаешь, за ними стоит Рамадус, — величины королевства были сложнее и роскошнее. Отец Элдакара Эвраяда был из Рамадуса, армия была за ним. Лин не знала, почему он забрал Кахиши: связи крови на востоке были паутиной, которую было сложно изучать.
— У Рамадуса есть повод, — отметил Нед.
Лин молчала. Если это так, то последствия скажутся на Эйваре. И весь бардак из-за женщины, поющей в саду.
Она вспомнила слова Валанира Окуна о предателе в Захре. И Нед говорил, что королева управляет королем. Это был ответ?
— Это не все, — сказал Нед едва слышно за шипением костра Лин.
— Расскажи, — сказала она.
И его слова остались в ее голове на следующий день на банкете, когда она, щурясь, смотрела на короля, Элдакара ибн Юсуф Эвраяда, рядом с королевой. Чувственное лицо, тонкие руки с кольцами. Темные глаза с длинными ресницами. Он умело завел разговор с Лин о поэтах, о его любимых работах. Он был умным, в отличие от короля Лин.
— Но теперь в Академии новые силы, — сказал серьезно король Элдакар, выглядя младше своих лет. — Простите, леди, но мне интересно. Искусство будет забытым?
Лин
