Неизведанная пустошь - Павел Чагин
— Я не знаю… Я совсем молодая Богиня, — ответила она с грустью. — Но этот мир был создан не мною. Я призвана для того, чтобы взрастить в нем гармонию, и блюсти справедливость.
— А кто же создал тебя, о богиня? — спросил я.
— Творец… — пространно отозвалась она. — По образу и подобию своему.
И она не соврала, хотя и имела в виду совершенно другое. Хорошо, что она умолчала о трех законах робототехники, сформулированных еще Айзеком Азимовым. Хотя, Кафка, возможно, был первым на этом поприще, но это уже из другой оперы. Главное, что люди услышали то, что должны были услышать. Не мог же я им сказать кто такая Орсис на самом деле. И кто я такой, чтобы судить о Боге!? В конце концов, не Орсис же я возносил молитвы, когда становилось совсем туго. И молитвы мои были услышаны… иначе как бы я вляпался во се это?! Кто ж знал, что вымышленное бытие столкнется с прежней реальностью?
Однако народ поутих. Богиня растворилась в воздухе, а брат Симон все так же крепко сжимал оглоблю.
— Так значит… Богиню тоже кто-то создал? — подал голос молодой мужчина.
— Ты сам все слышал, — пожал я плечами.
— Но значит ли это, что Бог Симона и есть тот самый творец?
— Как знать, друг мой. Но если сама Орсис говорит, что ее создали, я бы задумался на твоем месте. Если есть она, значит есть и еще кто-то. Говорят, Бог един, просто имена у него разные. Так людям легче.
— Ты очень мудр, чужеземец! — признал мужчина постарше. — Но за спиной твоей стоят демоны! Почему ты защищаешь наш храм?
— Я никого не защищаю, любезный. И никого не осуждаю. Я нейтральная сторона. А что до демонов… так не будь на то воли Творца, и их бы не было, не так ли?
— Хм… мягко стелешь, чужеземец.
— Среди вас тоже рогатые попадаются, — заметил я.
— Ну да… — заулыбался мужчина. — Брат Симон говорит, что Творец ко всем милостив, ибо на все воля его. Так то и мы не без греха. Тут и пираты бывшие есть, и солдаты империи. И даже королевские гвардейцы, в прошлом. Вон, как твоя дамочка.
— Я надеюсь конфликт исчерпан?
— Знаешь, чужеземец… — парень вздохнул. — Я ни разу не видел, чтобы имперский корабль приходил с миром, а имперец был против вражды. Это промысел Божий, по другому и не скажешь.
— Что верно — то верно, — подтвердил его оппонент. — Такого я еще не видел. Если сама Орсис признает Творца, то почему бы и нам не признать ее? Ведь она тоже дитя Создателя.
— Ну вот и славно… — выдохнул брат Симон, опираясь на свою палку. — Идите с миром! Поля сами себя не возделают.
— И то, верно, — почесал затылок мужчина постарше.
Пожав руки в знак примирения, стар и млад обнялись. Люди смешались, заключая друг друга в объятия и разошлись по домам. Только просачиваться пришлось сквозь деревья, ведь тропинку то Шарк Раал перекрыла.
Брат Симон заметно подобрел к нам. Он сильно прихрамывал и палку использовал по прямому назначению.
— И как вы собирались отбиваться? — спросил Егоров.
— Отчаянно, но не долго, — признал тот. — А что делать, я на эту часовню ни один год положил. Только недавно роспись закончил.
— Так вы святой отец?
— Нет, что вы. Куда мне? Я писчий. Художником при храме работал, пока снаряд не прилетел. А раньше агрономом, ну, до войны.
— Давно вы здесь?
— Лет тридцать… Мне повезло сбежать от лиги Антуса. Пираты помогли, как ни странно. Они меня сюда и привезли. Да что мы на ступенях то?! Пойдемте ко мне в дом, там и поговорим. Правда угостить то вас нечем…
— Ничего, — улыбнулся я. — Мы со своим угощением.
Глава 5. Праведник
Домик монаха, как и ожидалось, ютился на отшибе, поодаль от остальных строений. Жилище скромное, но отнюдь не ветхое. Мы пришли с гостинцами, как и обещали. Бочонок вина, фрукты, кое какая солонина. Симон жил один, но ему помогала стройная девушка полуволк, с преобладающими человеческими чертами. Бойцы с нее глаз не сводили. Для них это было в новинку.
— Это Айна, — пояснил монах. — Она девушка вольная, из освобожденных, но от чего-то помогает мне. Я прошлой зимой ногу повредил, так что отказываться грех. Она спит на чердаке, там ее территория.
— Вы обмолвились о пиратах, — напомнил я, вворачивая кран в бочонок.
— Пираты… — монах вздохнул. — Тут все неоднозначно. Давно вы здесь, по эту сторону мироздания?
— Около полугода, с переменным успехом. Это мое второе перерождение. В отличии от вас сбежать мне не удалось. Попал в руки императрицы. Теперь вот служу ее величеству по мере сил, за дочуркой ее приглядываю. А парни — вот меньше месяца здесь.
— Как там дома?
— Разруха, — вздохнул Синица. — Весь мир в руинах.
— Я смотрю вы прям в форме тут… — заметил Симон.
— Они своим ходом, — пояснил я. — Попали в какую-то аномалию всем госпиталем. А тут уже я встретил.
— Да… — лейтенант понял меня сразу. — По другому не скажешь. Зато со своими. Торвик в прошлой жизни тоже военным был, так что общий язык находим. Вот только к окружению привыкнуть не так просто.
— Так вы медики или стрелки? — прищурился Симон.
— И то и другое, отче. Так сложилось.
— Что ж, милосердие бывает разным. Вы знали, что, например, стилет изначально был создан как орудие милосердия? Средневековые доктора ходили по полю брани и добивали раненых, чтобы те не мучались. Удар в сердце и все… Не редко этим занимались и божьи люди. Какие времена, такие и нравы. Но я отвлекся. Вы хотите знать о пиратах?
— Верно. Не по долгу службы, но для понимания обстановки. Я так полагаю, что всех под одну гребенку не стоит ровнять?
— Правильно полагаете. Есть, конечно, конченные отморозки. Приходится иметь с ними дело.
— Вы про тех, кто держит рудник?
— Вы уже знаете? — монах вздохнул. — Бедные дети. Моя Айна тоже едва не угодила туда. Шафик Хану не всегда удается проскользнуть незамеченным, хотя яхта его весьма быстроходна. Наши друзья изымают у него детей, правда, не бесплатно.
— Они выкупают узников? — удивился я.
— Да, за символическую плату. Иначе нам бы давно перекрыли кислород. Беспредел тут не приветствуется. Но только тех, кто не замешан в преступлениях. Был, знаете ли, горький опыт. Эти дети вовсе не безобидны.
Равновесие шаткое, но оно есть. Ведь мы кормим, можно сказать, всю округу. А еще, благодаря метеориту, пробившему поверхность сотни лет назад,
