Четырнадцать дней для Вероники (СИ) - Наталья Алексеевна Мусникова
День второй. Неожиданная встреча
Эрик, большой любитель новых знакомств и прямо-таки магнит для всевозможных слухов и сплетен, хоть и скуксился, получив приказ побродить по городу и пообщаться с местными жителями, в глубине души был очень рад полученному заданию. Во-первых, как уже было сказано, молодой дракон до трепета чешуек обожал всё новое и загадочное, а во-вторых, искренне радовался, когда мог чем-нибудь помочь своему другу. Жаль только, что Тобиас был удивительно самостоятелен и за помощью обращался редко, как он сам частенько говорил, не хочу, мол, серебряным кубком гвозди забивать, для этого и молоток имеется. Эрику сравнение с серебряным кубком льстило безмерно, а потому каждое поручение инквизитора он старался исполнить на высочайшем уровне. Право слово, если бы молодой дракон проявил подобное рвение в своём крылатом племени, уже давно в верховные драконы выбился бы!
Жители Лихозвонья, хоть и изрядно придавленные свершившимся несчастьем, гостеприимство и душевное тепло не растеряли, а может, за-ради инквизитора, коего слуга представлял, старались, кто знает, Эрика в дома к себе наперебой приглашали, угощали самым лакомым, что только найти могли. Молодухи, мужей потерявшие или так и не успевшие замужницами стать, игриво косили жаркими глазами в сторону молодого паренька, ворковали томно, вздыхали глубоко да часто, отчего соблазнительно волновалась налитая грудь под пёстрым, специально из сундуков выпотрошенным, платьем. Стоит ли удивляться тому, что к Тобиасу Эрик вернулся лишь утром, когда горячее солнце решительно разорвало пелену облаков и своими страстными поцелуями принялось осушать капли дождя с листьев и жадно распахнувшихся навстречу теплу цветов. Воровато проскользнув в дом, молодой дракон потянулся с наслаждением, вспоминая одну особенно запавшую в душу черноглазую красотку, не дававшую ему уснуть едва ли не до утренней звезды, пригладил на груди новую рубашку, подарок русоволосой молочницы, которую страшный мор избавил от постылого пропойцы мужа. Нет, всё-таки тысячу раз прав мудрец, уверяющий, что даже в навозной куче можно брильянт сыскать, если поискать как следует да не бояться запачкаться!
— Ну, что, нагулялся, бродяга?
От неожиданности Эрик в прямом смысле слова подлетел на месте, еле сдержав вспыхнувшее в груди пламя. Хорошо, вовремя сообразил, что голос знакомый, а то полыхнул бы Тобиас праздничным факелом, добро, что хотя бы сгореть заживо не смог, тем, у кого пламя дракона есть, огонь крылатого племени не страшен.
— Тьфу, напугал, — молодой дракон виновато улыбнулся, взъерошил шевелюру и выпалил с детским возмущением. — Ходишь тише кошки!
Инквизитор улыбнулся насмешливо:
— А может, не я тихо хожу, а кто-то в облаках с утра пораньше витает? Рубахи-то такой я у тебя прежде не видел, да и на шее след страсти пламенной заметен.
Эрик дёрнулся, прикрывая шею, и тут же сообразил, что попал в очередную словесную ловушку, на теле драконов любая рана в считанные минуты рассасывается, что уж говорить о поцелуе, оставленном горячей красоткой.
Тобиас вздохнул, головой покачал укоризненно:
— Ничему-то тебя жизнь не учит.
Дракон плечами пожал, зачастил лихорадочно:
— Так я чего? Я ведь ничего такого! Мне просто девок этих жалко стало, одни они остались, ни мужей, ни женихов, да и замужество новое когда-то ещё будет! Кто их возьмёт из проклятого города-то?! А так я их поддержал, утешил, исключительно от доброты душевной, с меня же не убыло.
— Убыло или нет, будет видно, когда уезжать станем, — отрезал Тобиас, хмурясь, — скажи лучше: удалось что-нибудь узнать?
Эрик, весьма довольный тем, что дело закончилось лишь словесной выволочкой, бодро руками плеснул, зачастил пуще прежнего:
— Всё расскажу, не сомневайся, только сначала я тебе всё для купания соберу, завтрак приготовлю и вот тогда…
— Давай сразу к завтраку и рассказам перейдём, я уже умылся.
Инквизитор, весьма довольный тем, что самому готовить не придётся, уселся за длинный, любовно выглаженный, со сглаженными углами стол, явно рассчитанный на большую семью, подхватил с расписного подноса румяное яблоко и сочно захрустел им.
— Не перебивай аппетит, — тоном сварливой бабушки буркнул Эрик и заметался по кухне, проверяя запасы. — Первое пламя, породившее всё живое, да тут запасов на маленькую армию хватит! Так, значит, я сварю…
— Что удалось узнать? — нетерпеливо окликнул увлёкшегося друга Тобиас.
Молодой дракон покосился неодобрительно (как можно беседу не откушавши начинать?), однако спорить не стал, принялся щедро делиться услышанными от местных жителей историями, одновременно ловко взбивая в глубокой белой глины миске яйца. Отношение к чародейке, которая носила звучное, для Тобиаса особенно памятное имя Вероника, в городе было неоднозначным. Крепкие семьянины и их чады и домочадцы относились к девушке уважительно, не гнушались и за советом обратиться, и снадобье от недуга какого приобрести, и со двора, если чародейка приходила, не гнали. Молодые девушки чувствовали в приехавшей соперницу и держались настороженно, не упуская возможности чем-либо поддеть потенциальную соперницу. А вот любители женских прелестей, коих во всех городах немало, вовсю хвостом мели перед девицей, особливо, когда она только-только в город прибыла.
— И давно прибыла? — Тобиас сглотнул слюну, едва на стол не капавшую от одуряющих ароматов, начавших витать по кухне.
Эрик нахмурился, почесал лоб, потом нос, потом затылок. Форму груди и родинку в форме полумесяца на налитом, словно из сливок вылитом теле говорливой молочницы он помнил прекрасно, а вот как давно Вероника прибыла в Лихозвонье, из головы начисто выветрилось. Да и какая, в сущности, разница,
