Три сестры. Таис (СИ) - Сдобберг Дина
- Не лезьте, - предупредили меня. - Парень с отличной характеристикой, скорую сам вызвал, не скрывался, свидетельские показания и личность пострадавшего в его пользу. Дадут по низшей планке. А там уже по своим каналам вывезешь на удо или амнистию. А полезете, парень пойдёт под показательную порку, мол и дети, племянники высокопоставленных лиц у нас равны перед законом.
На суде однако появилась беременная сожительница погибшего с показаниями, что она пришла за мужем, а девушка её толкнула и оскорбила, поэтому к ней начались вопросы. И друзья, которые свидетельствовали, что ещё в начале вечера Костя и погибший перекинулись грубостями и оскорблениями. После долгих прений сторон, где прокурор действительно требовал мизер от возможного, племянник получил приговор в семь лет.
А вот дальше начались приключения. По этапу он отправился в зону в Красноярск. И когда он был в карантине, начальство зоны решило, что молодой и тихий мальчик из обеспеченной семьи наверняка будет рад сотрудничать с руководством зоны. Мальчик не согласился. Тогда были применены более серьёзные методы давления. До такой степени, что понадобилась больница.
Я приехала в зону только через четыре дня.
На начальника было страшно смотреть.
- Племянник у меня парень упёртый, это у него наследственное и не лечится. Жалобу он вряд ли согласится подписать. Но мы ведь с тобой знаем, что за инфекция такая с ним приключилась. - Предупредила мужика я.
Но знала не только я. О том, что пацанёнок из вновь прибывших не сломался и не скурвился, неведомым образом к моменту заселения из карантина в жилой блок, знали все. Племянник не бунтовал, на лесоповал ходил без вопросов и свою работу выполнял. Положенную часть отдавал в общак, носам никогда ничего из этого общака не брал. Хмурый и молчаливый он быстро заслужил определённую репутацию. И занял позицию своеобразного третейского судьи.
От удо он наотрез отказался. Но незадолго до освобождения произошло событие, которое и сделало его тем, кого Лесоруб знал, как Князя.
Подготовленные стволы деревьев, без верхушки и веток, собирали на специальные прицепы, а потом перетягивали тросами. Один из таких лопнул, и здоровенные стволы покатились вниз, на людей, что были внизу. Костя заметивший это, сорвался с места и подбежав, схватил одно из брёвен, удерживая над людьми. Соответсвенно, остальные брёвна попадали, но уже отскакивая от удерживаемого племянником бревна, как от трамплина.
Вот только самостоятельно он уже не смог не отпустить это бревно, ни согнуться. И конечно, вновь оказался в больнице, где провёл полгода.
За это время я смогла, при активнейшей поддержке руководства зоны, вывести племянника под амнистирование. К моменту выхода из больницы он оказался уже два года вольнонаёмным сотрудником. А чего стоило Генке, чтобы в нужных местах "не заметили" сведений о судимости и почти сразу после выписки и медкомиссии сына отправили в Новосибирск в часть его старого друга ещё по Саратовскому военному училищу, мне и представить сложно.
Но у меня перед самым его отъездом состоялся очень не простой разговор с племянником.
- Не надо было этого делать, - буркнул он вместо приветствия.
- Тебе может и не надо. А о родителях ты подумал? О брате? Да и сам женишься, дети пойдут. Им такая строчка в твоей биографии сколько аукаться будет? - не стала сюсюкаться и юлить я. - Или ты у нас теперь коронованный ферзь? Семья не по понятиям?
- Нет, тёть Тось, ты сама знаешь, что нет. Я не собираюсь связывать свою жизнь с теневой стороной общества. - Прищурившись смотрел на меня племянник.
- Это же надо было так назвать криминал, теневая сторона общества! - усмехнулась я. - Где хоть слов таких понабрался!
- Читал много, - хмыкнул Костя. - У меня мать учитель русского языка и литературы.
И поначалу, я очень внимательно наблюдала за его жизнью, ища признаки прошлых связей. Но видно племянник был верен своему намерению не оборачиваться на эту часть своей биографии. И только когда в разгар перестройки племянник затеял строительство дома, который путали с детским садом, стоящим рядом, я поняла, что нет, все связи он не порвал.
Окончательно я в этом убедилась, когда в девяносто пятом он резко уволился с завода, где работал эксковаторщиком, и открыл первую автозаправку. Да и вот такие знакомые, как Лесоруб, нет-нет да мелькали в его окружении. Прошлым он особо не гордился, но и не скрывал. И даже в соседнем посёлке, где он поселился после возвращения с зоны и армии, для многих было удивительным открытием, что у тихого, уравновешенного и вежливого Константина за плечами судимость по серьёзной статье.
Ну и вот такие боли в спине напоминали об этом. А Алька ещё в четырнадцать лет пошла на полугодовые курсы массажа при медучилище. Как бы она не фыркала, но это была семья. А теперь ещё и Курико её натаскала, обучив своим умениям.
В семьдесят пятом году мне передали дело о закрытии одного из объектов. Тюрьма, а потом и вовсе карцер для содержания инфекционных заключённых. По факту, большая часть зданий была уже признана аварийной. Система охраны вообще не могла считаться таковой, а что заключённых, что охранников осталось с десяток всех вместе. Да и те скорее дружно сторожили то, что ещё осталось, от диких зверей случайно зашедших на территорию объекта.
Когда я приехала, меня встретил УАЗик-буханка. Настолько старый, что пока мы доехали, я замирала на каждой кочке, боясь, что вот сейчас он развалится. От пункта встречи, куда два раза в день ходил автобус из ближайшего городка покрупнее, мы ехали часа четыре. То есть впечатлений от поездки по просёлочной лесной дороге мне хватило за глаза. А когда мы вышли и я смогла осмотреться по сторонам...
- Это что, храм? - не поняла я.
- Один из. То, что вы видите, это парадные врата монастырского кремля. Сам монастырь построен на месте деревянной часовни. Она сгорела с большой частью острога. И был выстроен каменный храм. Сейчас это старейшее здание всего комплекса. Судя по датировкам, он лет на двести старше Спасской церкви в Иркутске! То есть является одним из первых каменных храмов в Сибири. - С удивительным интересом и живостью начал рассказывать мне старичок-водитель. - Со временем значение острога начало снижаться. Ведь в первую очередь это был важный пункт обороны, а поддерживающей торговой функции не было. Торговые пути лежали далеко отсюда. А вот каменное здание храма привлекало многих послушников и монахов, ищущих уединения и духовного подвига. Постепенно храм начинает расширяться. Выстраиваются три малых храма. Камень везут из каменоломен, расположенных в сорока километрах отсюда. Каменоломни, как таковые, возникли из-за необходимости добывать камень для строительства главного, центрального, храма. Знаете, как интересно строили? Осень, зиму и начало весны камень добывали, тесали и на подводах и санях везли к храму. А за короткое лето поднимали кладку. Позднее были выстроены четыре общих жилых крыла, и пятое здание, замыкавшее своеобразное кольцо, это большая трапезная на первом этаже и палаты настоятеля. Примечательно, что большая часть этих палат была открыта для посещения братией, так как там располагалась библиотека. И!!! Художественная мастерская! Иконы и фрески, частично сохранившиеся, и вы сможете их увидеть, были созданы именно здесь и руками местных мастеров. Три церковных престола были освещены в честь главных событий в жизни Девы Марии. Введение во храм, это вон та церковь со снесённым куполом. Вон та, напротив с ржавым шатром, это церковь Благовещения. Наиболее сохранившаяся это Рождества Христова. А центральный храм изначально был в честь Покрова Богородицы. Таким образом весь ансамбль отражает путь женщины, её силу и предназначение, и великую значимость материнской защиты, покрова. Да, монастырь был как вы понимаете мужским.
- Мужской монастырь, а все церкви в честь женщины? - усмехнулась я.
