Я-Ведьма! (СИ) - Дмитрий Витальевич Шелег
— Эх, бабы! — с упрёком в голосе произнесла Глафира Павловна — Она же девочка ещё молодая! Прошла через такие испытания! А её всё полощите и не перестанете!
— Да ничего с этой обколотой не станет! — отмахнулась Верка и, не желая признавать вину, добавила — Что вы её жалеете⁈ Да на ней же крест ставить можно! Она ж конченная! У неё вообще, этот, как его там, гепатит! Или СПИД! Они ж наркоманы, все с одной иглы колются! Я знаю. У Малаховой в передаче видела.
«СПИД? Гепатит? — трясясь от страха, думала я — Только не это. Пожалуйста! Если мне придётся дальше жить в этом теле, то хотя бы не больной! Я со всем справлюсь! Все испытания пройду! Но только не это!»
Пока я дрожала от страха и обращалась к высшим силам, где-то в коридоре громко прокричали: «Завтрак» и Верка, тут же подхватив свои костыли, уверенно двинулась в столовую. Остальные соседки тоже стали собираться за ней, а мой заурчавший живот, подсказал, что было бы неплохо перекусить.
Откинув одеяло в сторону, я медленно приподнялась на локтях, села, а затем скинула ноги на пол. Не знаю почему, но эти действия дались мне намного легче, чем ночью.
— Внученька — услышала я голос старушки — Ты куда? Тебе пока кушать нельзя. Сначала кровь надо сдать и вместе с тарой сходить в туалет.
Я перевела взгляд на свою тумбочку и отметила появление на ней небольшой баночки и направления на анализ, которые кто-то положил, пока я витала в воспоминаниях Наташи.
— Спасибо. И за подсказку, и за то, что не берёте на веру все плохие слова обо мне — поблагодарила я защищавшую меня старушку и, наконец, перевела на неё взгляд.
Глафира Павловна оказалась невысокой полноватой ухоженной бабушкой с добрым лицом и белоснежными волосами, собранными в хвост. На ней был симпатичный выстиранный халатик в ромашку, длинные серые носки и синие резиновые тапочки.
— Ты только не принимай близко слова этих змеюк. Перебирают чужое горе, чтобы о своём не забывать — отмахнулась старушка и беззубо улыбнулась — договорились?
— Постараюсь — сказала я, обрадовавшись, что нашёлся человек, который не против поговорить и решила кое-что проверить — А вы не подскажете какое сегодня число?
Старушка явно удивилась моему вопросу, а затем кивнула, достала из кармана фиолетовый раскладной телефон, открыла его и вгляделась в маленький экранчик.
«Вот что мне нужно!» — поняла я, смотря на старомодный «самсунг» в руках старушки, как путник на воду в пустыне.
— Двадцать четвёртого января — наконец высмотрела нужную информацию моя собеседница.
«Всё правильно! — чуть не подпрыгнула на месте я — Вчера было двадцать третье! День рождения Ульянки! А значит, я переместилась в это тело сразу же после падения! Но что со мной всё же случилось⁈»
Следующая мысль заставила холодный пот выступить на коже.
«Так, если я здесь? То, что происходит с моим телом? Кто в нём? Неужели там Наташа?»
— Что случилось? — заметив взгляд, с которым я смотрела на телефон, спросила Глафира Павловна — Тебе нужно позвонить?
— А можно? — уточнила я и в глазах вновь появились слёзы.
«Только не Наташа, только не она».
— Бери, деточка, бери. Я вижу тебе нужно — сказала старушка, без опасений протягивая телефон.
— Спасибо, спасибо — произнесла я, дрожащими руками приняв раскладушку и быстро набрала хорошо знакомый мне номер.
Через некоторое время в динамике раздались гудки, а затем я вздрогнула услышав хорошо знакомый мне голос, мой голос.
Было что-то жуткое в том, чтобы звонить самой себе, что-то неправильное.
По моей спине тут же промаршировал целый легион мурашек и я, дрожащим от волнения голосом спросила первое, что пришло в голову.
— Алло, это Ольга?
Ничего умнее я не придумала, всё же в глубине души не верилось, что мне кто-то ответит.
— Да, а кто это? — удивлённо спросила Оля, услышав незнакомый голос, а я, наконец, поняла, что и как нужно сказать.
— Это Наташа Фролова — чётко произнесла я, внимательно вслушиваясь в происходящее на том конце и боясь услышать хоть какую-то реакцию на это имя.
— Кто? — тут же с недоумением спросила моя московская версия, вызвав небывалое облегчение.
«Пришла пора узнать ответ на другие вопросы» — подумала я и сориентировавшись, добавила.
— Из больницы. Как вы себя чувствуете? Как ваша голова?
— А, так вы врач? — облегчённо выдохнула понявшая всё по-своему собеседница и поспешила ответить — Спасибо. Всё уже хорошо. Голова, конечно, побаливает, но вроде тошноты и головокружения нет.
— А как ваша Ульяна? Не сильно испугалась? — задала я следующий вопрос, от которого в горле тут же пересохло.
— Спасибо большое, всё хорошо. Слава богу, муж пришёл вовремя и услышал, как я упала — тяжело вздохнув ответила Оля.
«Так тот непонятный тёмный силуэт в дверях, который я видела перед тем, как потерять сознание был Серёжей?» — облегчённо подумала я и поспешила закончить разговор.
— Всё понятно. Выздоравливайте.
Нажав кнопку отбой, я сложила телефон, отдала его Глафире Павловне и как можно искренне поблагодарила.
— Спасибо! Большое спасибо! Не передать, как сильно вы мне помогли!
— Я думала, ты подруге позвонишь или бабушке своей — недоумённо посмотрела на меня старушка, а затем явно что-то поняв произнесла — Ой, Наташка! У тебя ж, наверное, голова болит после удара. Ты полежи пока детка. Не спеши ходить. Позовут тебя.
«Она думает, что я не в себе и позвонила случайной знакомой вместо близкого человека — принимая горизонтальное положение и чувствуя себя абсолютно счастливой, поняла я — Плевать. Главное я выяснила, что Ульянкой всё в порядке. Сергей пришёл домой вовремя и не дал ей сильно испугаться. Да и приятно знать, что в моё тело не подкинуло никого лишнего. Мне-то Наташу, конечно, жаль. Но не хотелось бы, чтобы такой человек занял место рядом с моей семьёй. Лучше уж там буду вторая я, чем кто-то другой. Как бы безумно это ни звучало».
В это же время отделение реанимации и интенсивной терапии городской клинической больницы № 15 г. Москва
Молодая русоволосая женщина с плотно наложенной на голову повязкой типа «Чепец» поставила телефон на беззвучный режим, заблокировала его и положила в щель между медицинской аппаратурой. Затем вернулась в положение, которое занимала перед тем, как зазвонил телефон.
Некоторое время она наполненными тьмой глазами безучастно смотрела перед собой, а после
