Николас Бюлоф — рыцарь-дракон с тысячью лиц - Дмитрий Олегович Смекалин
— Господа, тишина! Говорит князь!
Голоса смолкли, и князь сделал еще пару шагов вперед:
— Господа и дамы! Я должен сообщить вам крайне приятную весть! Боги не отворачивались от нашего мира! Только что божественная Целиция, которая и выбирала кэра в этом году, снизошла до беседы со своим верным воителем фон Гербером! Она сделала свой выбор и благословила нового кэра. Раз уж богиня не сделала этого публично, то и мы не будем торопиться объявлять его имя. Скажу лишь, что он уроженец Лерденского княжества и преподает в вашем, дорогой фон Кредер, университете!
Князь сиял, как только что отчеканенный золотой. Да и ректора он назвал «дорогим», видимо, от полноты чувств. Обычно он был довольно скуп на похвалу, но получить второго кэра в свое весьма невеликое княжество… Конечно, как говорится, «был нюанс». Новый кэр не имел прочных корней в Лердене, будучи сыном безродных иммигрантов. Наверняка всякие ушлые соседи переманить его постараются. Так что зевать не следует, и именно с этим, а не с волей богов было связано его нежелание обнародовать имя кэра. Зато фон Гербер сказал, что этот новичок необычайно силен. А у многих соседних княжеств и королевств раздробленной на лоскутки территории некогда великой Дэнляндии больше одного кэра никогда и не было. Если все сложится удачно, можно будет подумать о расширении территории. Князь непроизвольно облизнулся…
Дипломаты вокруг Орлетты разочарованно ворчали.
— Ничего себе подсказка, — бурчал посол, — да в Лердене все магистры поголовно в университете преподают или преподавали! Даже кэр их древний и то в нем студентам сказки рассказывает!
А у юной герцогини де Лион почему-то нехорошо засосало под ложечкой.
— Нет, этого не может быть, не может быть, не может быть, — шептала она, уговаривая то ли судьбу, то ли саму себя.
Неужели она сегодня сделала очень большую глупость, возможно, самую большую глупость в своей жизни?
ГЛАВА 3
Секрет Полишинеля
Утро Николас Бюрлоф встретил, как ни странно, хорошо отдохнувшим. Впрочем, вчера он тоже был свеж как огурчик, хотя спал не более трех часов. А эту ночь, вместо ожидаемых переживаний, он бессовестно продрых. В результате встал бодрым, готовым на подвиги и даже веселым. Смеялся он, правда, исключительно над собой, но ведь смеялся при этом тоже он сам, так что было не обидно, а помогало пережить крушение любви и мечтаний.
Ну, спустила его девушка с небес на землю, так это даже хорошо. А то всемогущим себя уже почувствовал. Зато в артефакторике и медицине у него явный прорыв произошел. И эти успехи надо срочно развить!
Николас восторженным тоном рассказывал матери за завтраком о своих успехах, а заодно и ее ауру просканировал и вылечил от начинавшегося, как выяснилось, радикулита. Марион слушала сына с явным удовольствием и охотно включилась в обсуждение, у каких алхимиков стоило бы закупить побольше всяких там оксидов и диоксидов бериллия, алюминия и ванадия, а также хрома, титана и железа. Вряд ли она представляла, что это за реагенты, но к желанию своего наследника наладить производство изумрудов, сапфиров и рубинов отнеслась с большим энтузиазмом.
Семейная идиллия была прервана неожиданным визитом. В гости к молодому преподавателю явился сам ректор, чем привел того в некоторое замешательство, а Марион так и вовсе в страшное волнение, которое выразилось в том, что обе служанки Бюрлофов (горничная и кухарка) стали носиться вокруг дорогого гостя как заведенные, стараясь выполнить сбивчивые и противоречивые указания хозяйки.
Фон Кредер сделал вид, что не заметил начавшегося мельтешения и, вежливо прикладываясь к поданной ему чашке чая с медовым «елочным» пряником (хозяйка «сама пекла по старинному рецепту», стоя над душой у кухарки), поведал о цели своего прихода.
Оказывается, ректор лично вместе со всем ученым советом университета уже давно с удовольствием наблюдают за выдающимися успехами молодого ранее студента, а теперь бакалавра и преподавателя. И сочли его достойным стать магистром. Причем настолько достойным, что ему даже квалификационную работу готовить не надо, достаточно подать прошение, и звание ему будет присвоено, так сказать, по совокупности, за прошлые заслуги.
— Вчера во время приема этот вопрос удалось решить с князем, — понизив голос, продолжил фон Кредер. — Так что могу, пока неофициально, поздравить вас с потомственным дворянством и даже баронским титулом. Государь, естественно, ждет от вас присяги и верной службы.
Если бы сын еще с утра не успел подкачать в ауру Марион жизненной энергии, с ней, возможно, случился бы удар. Хотя от радости, говорят, не умирают. Осуществилась мечта ее жизни! И так скоро! Ведь ее замечательному сыну только двадцать лет, и у него все впереди. Такие мысли помогли ей успокоиться и настроить себя на деловой лад.
— Мы очень счастливы, что князь по достоинству оценил моего сына. А не знаете ли вы, какие земельные владения предполагается присовокупить к баронскому званию?
Ректор чуть не поперхнулся чаем.
— Ну, об этом речи пока не было… Как вы знаете, территория нашего княжества невелика, и свободных земель в нем нет. Но, возможно, удастся подобрать невесту с достойным приданым, да и последние политические события позволяют надеяться на некоторое расширение наших границ… Так что у Николаса будут все возможности заслужить не только большой манор, но, в перспективе, и графский титул…
Марион с непроницаемым выражением лица кивала головой в такт словам ректора, а тот мысленно костерил ее на всю катушку:
«Вот старая ведьма! (Всего раз в шесть моложе его самого.) Кровь купеческая! Князь-то наш на земельные пожалования скуп, это тебе не титул или орден! Тем более что при награждении сам орден не вручается, только грамота на его ношение, а украшенную драгоценными камнями брошку приходится самому награждаемому покупать в княжеской ювелирной мастерской, от который тот еще и доход имеет. Донос, что ли, какой сочинить на кого-нибудь из недоброжелателей? Чтобы их землю конфисковать и этому кэру передать? Небось не отберут потом!»
Идея старому интригану понравилась, и он стал раскланиваться, собираясь более тщательно обдумать ее дома. Марион его не удерживала. Как выяснилось, посетившие ее мысли были во многом схожими с ректорскими.
— Неси сюда карту княжества, сынок, — распорядилась она, как только за гостем закрылась дверь. — Впрочем, погоди. Дай я тебя поцелую!
И она действительно расцеловала наклонившегося к ней Николаса. Не только в лоб, как обычно, но и
