Правда выше солнца - Анатолий С. Герасименко
Совсем недавно он получил ещё одно доказательство. Окончательное и определённое.
– Ты как? – спросил он, легонько касаясь живота Мелиты.
Та беспечно отмахнулась:
– Пока ничего не чувствую. Срок очень маленький. Вот погоди месяца три – растолстею, стану капризничать. Небось пожалеешь ещё.
– Жду не дождусь, – усмехнулся он. – Всегда любил женщин в теле.
– Все вы, мужики, так говорите, – протянула она, прищурившись. – А потом сбегаете к другой. Ты-то сейчас к своей царице летишь, а?
– Семела? Ей за сорок, она двоих детей выкормила, и груди у ней болтаются до пояса.
– Вот, значит, как? – Мелита склонила голову набок. – Продолжай.
– Да она страшная, как Ламия-людоедка! – воскликнул Кадмил. – Волосы выпадают прядями, шея в таких бородавках, что никакого ожерелья не надо. Правый глаз смотрит в пол, левый в потолок. И она чешет жопу прилюдно, даже когда сидит на троне.
– М-м... В прошлый раз ты говорил, что у неё только один глаз, – задумчиво сказала Мелита.
– Я врал! – развёл руками Кадмил.
Они расхохотались и снова стали целоваться.
– Возвращайся поскорей, – промурлыкала она.
– Ты говоришь с Гермесом, женщина, – притворно нахмурился Кадмил. – Быстрей меня – только мысль. Вернусь мигом, не успеешь заскучать.
– Я уже скучаю... Все костюмы заряжены и проверены. Какой возьмёшь?
Кадмил покосился на вешалку у стены, где висели лётные комбинезоны. Тяжелые и душные даже на вид, но, увы, необходимые.
– Чёрный, – решил он. – Ночь ведь на носу. Маскировка не помешает.
– Как скажешь. Ветер северо-северо-западный, два балла. К ночи стихнет.
– Хорошо, если так. Сумку мне собрали? Я вчера просил кастеляна.
Мелита, снявши руки Кадмила со своей талии, подошла к сундуку у входа. Вынула холщовую сумку – с двумя ремнями крест-накрест, чтобы не болталась в полёте.
– Всё здесь, – покачала увесистую поклажу. – Куклы, кости, дохлые крысы. Всё грязное и горелое. И ещё кой-чего.
Кадмил взял сумку, заглянул внутрь.
– А, черепа! – обрадовался он. – Замечательно.
– Пакость какая, – Мелита поёжилась.
– Это, наверное, из морга, – успокоил её Кадмил. – Я слыхал, недавно трое рабов померли.
– Жаль бедных.
– Угу, – рассеянно откликнулся Кадмил, отмеряя нужную длину ремней. – Поможешь одеться?
– К вашим услугам, господин, – улыбнулась она.
Он скинул сандалии, снял гиматий, расстегнул фибулу на плече, выскользнул из хитона, оставшись совершенно голым. Мелита приняла одежду, аккуратно свернула, положила в тот же сундук, откуда извлекла сумку. Чувствуя, как всегда, мимолётное сожаление, что его тело не настолько же совершенно, как тело Мелиты (далеко не так совершенно и, надо признать, вообще далеко от совершенства), Кадмил взял с вешалки глухо звякнувший лётный костюм чёрного цвета. Сунул ноги в штанины, пропихнул ступни в сшитые воедино с тканью ботинки. Занялся многочисленными хитрыми застёжками, не имевшими названия на эллинском языке.
Мелита присела рядом на корточки, взялась помогать.
– Зачем всё это барахло в сумке? – спросила она, затягивая ремни на лодыжках. – Будешь притворяться колдуном?
– Наоборот, – он провёл ладонью по туго сидящим в матерчатых гнёздах кристаллам. – Буду притворяться, что колдун – кое-кто другой.
– Опять интриги? – в её голосе звучало то ли осуждение, то ли восхищение, то ли насмешка. А может, всё разом.
Кадмил вынул из кармана на поясе очки в толстой бронзовой оправе. Поглядел на свет. Стёкла, как всегда, были тщательно протёрты, без единой соринки: Мелита работу знала.
– Да тут такое дело, – сказал Кадмил, смущённо улыбаясь. – Кажется, я впервые убедил Локсия в своей правоте.
Она выпрямилась, поправила волосы:
– У тебя какая-то своя затея?
– Да, – сказал он скромно.
– И ты уговорил его сделать по-твоему?
– Да! – сказал он уже гораздо менее скромно.
Мелита с уважением кивнула.
– И сейчас летишь делать по-твоему?
– Я лечу вершить историю, – он подбоченился. – Гермес спешит изменить судьбу Эллады, о-хэ!
Она скорчила смешную рожицу и чмокнула Кадмила в нос. Зашла ему за спину. Чуткие пальцы прошлись вдоль хребта, задержались на блоке стабилизации, вшитом в пояс. Что-то зашипело, лязгнуло.
– Ты что, за меня не рада? – удивился он.
– Я за тебя очень рада, – сказала она, снова появляясь спереди. – Но почему-то сильно волнуюсь. Поосторожнее там, ладно?
Кадмил почувствовал себя уязвлённым.
– Я... – начал он, но Мелита не дала договорить, запечатала рот поцелуем.
– Просто расскажешь, когда всё получится, – сказала она. – А то ещё больше буду волноваться.
Он пожал плечами. Натянул шлем, надел очки, щёлкнул застёжкой на затылке.
– Ладно, надо лететь, – сказал он. – Да буду я к себе милостив.
– И да хранит тебя запасная батарея, – сказала она. Это была их дежурная шутка.
Они улыбнулись друг другу, но как-то стеснённо, почти виновато.
Кадмил отворил наружную дверь и ступил на серый камень взлётной площадки. Ветер дул и вправду несильный, на такой можно не обращать внимания. Тем не менее, зная, что Мелита вышла следом и смотрит, он картинно лизнул палец и повернулся вокруг оси, строя задумчивую, серьёзную мину. Кивнул себе с видом решительным и суровым. Раскинул чёрные рукава, как крылья. Не удержавшись, глянул на Мелиту.
Та стояла, обхватив себя руками, словно мёрзла. Поймав его взгляд, коротко махнула: мол, лети уже.
Кадмил медленно поднялся в воздух на десяток локтей. Как всегда, боковым зрением он подмечал вокруг себя мельтешение полупрозрачных точек. Парцелы, магические частицы, которых он почти никогда не видел отчетливо. Стоило попытаться их разглядеть, как они пропадали из поля видимости, словно растворяясь в небе. За много лет Кадмил так и не привык к тому, что его способность к полёту вызывают эти призрачные, существующие будто бы наполовину в воображении точки.
Он мог бы летать и без костюма, но не быстрее бегущего человека и не набирая высоту более сотни локтей над землёй. Одежда, изобретенная и сконструированная Локсием, приумножала силы Кадмила. Комбинезон помогал взмывать вверх на дюжину стадиев
