Носитель Искры. Ключ ко всему (СИ) - Розин Юрий

— Здравствуйте-здравствуйте! Давно вас не видел. Вам как обычно? — хозяин кондитерской, сидевший с газетой в уголке, поднялся поприветствовать постоянного гостя.

— Сегодня нет, — мужчина улыбнулся и покачал головой. — Сегодня я хотел бы купить у вас торт.

— Торт? — хозяин, уже слишком привычный к совершенно одинаковым заказам гостя, на секунду опешил, но быстро пришёл в себя и широким жестом указал на витрину с украшенными кремом, шоколадом, цукатами и прочей сладкой красотой тортами. — Отлично, без проблем! Пожалуйста, выбирайте, сделаю для вас скидку.

— Правда? Большое спасибо. — Мужчина, довольно кивнув, показал дочке на один из свободных столиков, — иди садись, я скоро подойду. Мне кремовый торт, пожалуйста, — вновь повернулся он к хозяину лавки.

— Решили порадовать дочку не просто пирожным, а целым тортом? — взмахом руки отправив помощницу упаковывать заказ, кондитер остался за прилавком, поболтать с клиентом. — Какой повод? У неё день рождения? Мы можем сразу вставить в торт свечи или написать какое-нибудь поздравление.

— Вообще-то день рождения у меня.

— О, поздравляю! А как же… а-а, я понял, — хозяин кондитерской заговорщицки подмигнул, — всё для детей и только для них. Знакомо, у самого двое. Я положу вам песочное пирожное за счёт заведения. Итого с вас… семьдесят восемь ровно.

— Спасибо, — улыбнулся мужчина, кладя на прилавок несколько купюр и монеток из кошелька. — Я сяду к дочке, принесите заказ, как будет готово.

— Конечно-конечно, располагайтесь.

Несколько минут спустя кондитер лично принёс им чайник, пару чашек и две коробки: одну большую, с тортом, и одну маленькую, с подарочным пирожным.

— А это что? — девочка скептично посмотрела на довесок к заказу.

— Это мой подарок твоему папе на день рожденья, — усмехнулся хозяин лавки, после чего достал из кармана завёрнутый в кондитерскую бумагу леденец, — а это тебе.

Скепсис как рукой сдуло.

— Что надо сказать?

— Спасибо большое!

— Пожалуйста, красавица… ой! — он вдруг хлопнул себя по лбу и повернулся к мужчине. — Я совсем забыл спросить. Может быть для вас всё-таки организовать свечи в торт?

— Слишком много свечей получится, — усмехнулся тот, пригубливая чай.

— Ну почему же, торт ведь тоже не маленький, а свечки тоненькие. Придётся потесниться, но пятьдесят с небольшим спокойно влезет. Вот сколько вам исполняется?

— Мне сегодня девяносто, — не прекращая широко улыбаться, ответил мужчина, — столько свечек сможете вставить?

***

Темрант, мир Добродетели умеренности, стал пристанищем для Лазариса на долгих пятнадцать лет, которые он посвятил Айне и Эльме и это, безо всяких сомнений, стало лучшим временем в его жизни. Он не занимался экспериментами с магией, не разрабатывал планов борьбы с Грехами, думал о возвращении в Сфарру. Ну, почти. Было бы слишком наивно ожидать от Мастера Хаоса, что он раз и навсегда забудет о своей войне. Но по крайней мере всегда, когда бы он ни был нужен своей семье, он был рядом.

Эльме, несмотря на то, что выглядела она на восемь-девять лет, фактически было уже семнадцать. Её развитие, физическое и, отчасти, психическое, шло куда медленнее, чем у обычного ребёнка. Но по сравнению с одиннадцатилетней беременностью Айны даже такой темп уже радовал, к тому же, к счастью, на интеллекте девочки этот эффект никак не сказался. Если забыть о пока ещё довольно детских взгляде на жизнь и характере и брать во внимания только её знания, Эльму вполне можно было считать совершеннолетней, а в плане магии она и вовсе была редкостным гением. С потенциалом души даже бо́льшим, чем у её отца в детстве, а также такими учителями, как Мастер Хаоса и Мастер Порядка, она уже сейчас вполне могла бы заткнуть за пояс большинство не-Мастеров планеты. Однако, конечно же, это не было целью ни Лазариса, ни Айны. Как и все родители, они ни в коем случае не хотели, чтобы их ребёнок хоть с кем-то сражался и учили дочку исключительно из опасений о её безопасности. Но из-за того, насколько уникальной была вся эта семья, в итоге просто не могла не получиться юная магесса поистине впечатляющей силы.

К сожалению, это вызывало и проблемы. Из-за того, что Эльма во многом оставалась ребёнком, она пока что не до конца понимала, когда можно, а когда нельзя использовать свои силы. В результате за пятнадцать лет маленькая семья из четырёх человек, Фауст прочно закрепился в статусе дяди, аж восемь раз оказывалась под пристальным взглядом местных служб. Конечно, они могли бы остаться в том месте, что обустроила Айна, но Лазарис настоял на том, что растить ребёнка в глуши и в отрыве от цивилизации неправильно. Так что они переселились в один из средней величины городов одной из среднего влияния стран Темранта и спокойно жили, по необходимости устраивая чистки мозгов тем, кто начинал задавать слишком много вопросов.

Пятнадцать лет пролетели как один день, полные самых обычных вещей, столь непривычных как для Лазариса, так и для Айны. Никто из них с самого рождения на Люпсе не прожил, наверное, и пары месяцев в полном покое, а тут сразу целых полтора десятилетия… годы разлуки для них стали возможностью переосмыслить себя, закалить и отточить характер. Эти пятнадцать лет, наоборот, дали познать радость тишины и сгладили слишком острые углы. Всё-таки Порядок и Хаос, как бы друг друга ни любили, были слишком разными, чтобы спокойно друг с другом во всём соглашаться. В первые годы в доме семьи Морфей нередко можно было застать жуткие ссоры, серьёзно угрожавшие не только семейному благополучию, но и безопасности всего города. К счастью для всех, это осталось далеко в прошлом. Несмотря на то, что свои взгляды на мир что Лазарис, что Айна не слишком поменяли, они научились приходить к согласию в спорных темах.

Одной из таких тем было празднование дней рождения Лазариса. Мастер Хаоса изначально был против того, чтобы отмечать этот день. Во-первых, со всеми этими прыжками по мирам, определить его точный возраст и тем более точную дату празднования было крайне проблематично. А во-вторых, хотя он и принял свой полный возраст, лишний раз вспоминать о Земле не хотел, эти воспоминания для него были наполнены лишь болью и неизбывной тоской. Айна, с другой стороны, воспитанная в традиции, уделявшей этому дню совершенно особое значение, то и дело пыталась как-то уговорить мужа отмечать хотя бы формально, в любой понравившийся день календаря. И пару раз этот спор заканчивался скандалом. Решила вопрос Эльма. Когда отмечали её шестилетие, девочка спросила, когда они будут отмечать день рожденья папы. И Мастеру Хаоса не осталось ничего иного, кроме как выбрать дату.

Сегодня, по негласному соглашению с самим собой, Лазарис отмечал девяносто лет. Тридцать лет он провёл на Земле, тридцать — на Люпсе, и вот, как-то незаметно, ещё три десятилетия подошли к концу. Очень… насыщенных десятилетия. Хотя, на самом деле, если оглянуться в прошлое, вся его жизнь была далека от спокойствия. Смерть матери, когда ему не было и семи, ранний и, прямо сказать, несчастливый брак, смерть ещё даже не родившегося ребёнка, переезд, а скорее даже побег в другую страну… и это ведь было только самым началом. Люпс, а после и Сфарра, вывалили на него в разы больше проблем, боли и горестей, вероятно куда больше, чем положено перенести за жизнь одному человеку.

Ему хотелось, очень хотелось поддаться этому соблазну. Махнуть рукой на месть, на культ, на Грехи и Добродетели, на Первого, осколками души которого он был. Остаться тем, кем он был здесь и сейчас, в этой кондитерской лавке посреди обычного дня. Но это было невозможно. Горящую в его груди ярость невозможно было затушить. Он был Мастером Хаоса. Любви, ни к жене, ни к дочери, к сожалению, этого было не изменить.

И Айна, как бы горько ей ни было, это понимала и принимала. Этот его день рождения должен был стать также последним их днём в этом мире. Лазарис исполнил своё обещание: он остался с ними и за пятнадцать лет ни разу даже словом не обмолвился о возвращении в Сфарру. Однако она, знавшая своего мужа, может быть, даже лучше, чем он сам, видела, как медленно копится в нём тьма и не хотела просто смотреть.