Леонард Карпентер - Конан – изменник
Конан подбежал к лазу в крыше и схватил последнего из пытавшихся улизнуть за ногу. Он стащил его вниз и ударил по затылку рукоятью меча. Человек обмяк и без чувств рухнул на стол.
И настала тишина. В дверном проеме возникали лица наемников. Они бросали внутрь згляд-другой, радостно и свирепо ухмылялись, испускали ликующие вопли.
Гундольф и Конан посмотрели друг на друга, и вдруг оба громко расхохотались. Они отбросили свое оружие и прислонились к бревенчатым стенам. От смеха они едва стояли на ногах. Затем они бросились друг другу в объятия.
— Прямо как в Коринфии! — хохотал Гундольф. — Помнишь, как это было в Вильдаре?
— Конечно! И четырех евнухов герцогини помню! — Конан задыхался от смеха. — Какая схватка! Как я погляжу, ты еще не разучился орудовать мечом.
— Разумеется. Но с тобой мне не сравниться. Ты должен научить меня кое-каким твоим новым приемам.
Конан бросил взгляд в сторону двери. Глазеющие наемники тотчас же скрылись. Затем он с серьезнейшим видом повернулся к Гундольфу:
— Ты знаешь, что твои скоты хотели, чтобы меня здесь убили, прямо перед воротами?
С невозмутимым видом старый наемник встретил взгляд Конана.
— Возможно. — Он пожал плечами. — Я думаю, ты нашел на них управу.
Конан в сомнении нахмурился. Затем кивнул:
— Полагаю, мне это удалось. — И оба снова разразились смехом.
Наконец Гундольф хлопнул себя по коленям и сказал:
— Давай-ка глянем, кто тут победил! — Он вышел и заревел на наемников: — Выводите пленных! Да не забудьте их обезоружить. И проверьте, как тут с добычей и документами.
ГЛАВА ПЯТАЯ
СТАРЫЕ СЧЕТЫ
Сидя у барака, Конан смотрел, как рассвет сменяется пасмурным днем. Солнце пряталось за густыми дождевыми облаками. Эта погода напомнила ему вдруг чем-то его северную родину. Воспоминание словно наполнило его силами. Это был день, точно созданный для битвы.
Люди, которые хотели бежать из барака, все были убиты вояками Гундольфа или попали в плен. Последнее было легко установить, видя гору трупов и маленькую кучку пленных и раненых. Огонь уже охватил один из бревенчатых бараков. Наемники во главе с Зено гнали немногих уцелевших, насмерть стоявших кофитов из их палаток. Это были последние очаги сопротивления — видно было, что гарнизон уже пал.
Пока неплохо, подумал Конан. Если два других подразделения наемных отрядов принца Ивора так же легко достигли своих целей, то из этой области королевские зубы тирана Страбонуса будут вырваны. Мятежники смогут на какое-то время перевести дух, а принц Ивор будет несказанно доволен.
Когда киммериец шел через лагерь, его внимание привлекла открытая дверь там, где хижины стояли вплотную к палисаду, — запасные ворота. Он осторожно приблизился к ним и выглянул наружу.
С другой стороны форта виден был склон холма. Там находилась деревня с хижинами, покрытыми соломой, вытянувшимися вдоль мутного потока. За рекой расстилались поля и поросшие лесом холмы. Под низким покровом облаков они казались зеленовато-голубыми.
Невозможно было сказать, многим ли удалось бежать во время битвы через этот проход. Но теперь Конан услышал проклятия и крики женщины, доносившиеся от ближайшей хижины.
Конан помедлил лишь мгновение, припоминая о запрете трогать деревню. Тем более что ему, как офицеру, необходимо было разведать все возможные пути отступления неприятеля. Он сбежал вниз по склону холма вниз от форта по тропинке, которая вела в сторону деревни. Первые холодные капли упали ему на лоб. Небо наконец-то разродилось дождем.
Когда киммериец обежал дощатый забор вокруг одной из хижин, он увидел, кто кричит и почему. Двое мужчин в пестрых одеждах наемников боролись с деревенской девушкой. Она была стройной и босой, на ней была шерстяная юбка и рваная блуза. Когда Конан подошел вплотную, тот из наемников, кто был покряжистее, вырвал из ее рук бесформенный узел и бросил на землю. Вопящий младенец почти вывалился из развернувшихся пеленок. Он лежал в траве и плакал.
Второй наемник, более рослый, заломил отчаянно плачущей женщине руки за спиной. Та тщетно пыталась его лягнуть. На плоском лице мужчины застыло странное равнодушное выражение. Конан узнал придурковатого Лалло.
Хотя другой стоял к нему спиной, Конан без труда узнал и его.
— Ха, Стенгар, в чем дело? Не маловат ли противник? С младенцами сражаешься?
Пузатый наемник обернулся и уставился на Конана. Брови его поднялись в наигранном удивлении.
— Ба! Лейтенант Конан, герой дня! — Он приложил ладонь к груди, как бы салютуя. — Что скажете, господин варвар? Пограбить прибежали? — Он многозначительно провел рукой по извивающемуся телу молодой женщины. — Если да, то двигай-ка дальше и поищи себе сам подстилку.
— Вам было приказано: деревню не трогать, Стенгар! — Конан остановился в трех шагах от наемника, придерживая рукой ножны своего меча.
— Неужели? — Стенгар коротко поразмыслил, затем издевательски ощерился, показывая гнилые зубы. — Ну так я отменил приказ. Мой чин равен твоему.
Конан нетерпеливо дернул головой:
— Вряд ли принц спустит тебе скверное обхождение с его народом. Мы оба знаем об этом. — Конан со значением покачал на ладони свой топор. — Кроме того, мы оба с тобой знаем, чья булава чуть было не выбила мне мозги сегодня утром у ворот. — Он указал головой на шипастое оружие на поясе Стенгара.
Стенгар без всякого выражения несколько секунд смотрел на Конана. Затем с удивительной для его комплекции быстротой он обнажил меч и выхватил булаву из-за пояса.
— Тогда к бою!
Он взял короткую булаву перед собой, как щит.
— Ведь ты этого хочешь, варвар?
Конан тоже схватился за оружие. Одной рукой он держал топор, другой занес над головой свой широкий меч. С боевым кличем «Хеййя!» он бросился на своего противника.
Стенгар пригнулся и отпрыгнул назад, явно устрашенный яростью атаки. Несмотря на то что Конан держал свой двуручный меч в одной руке, меч его был длиннее и тяжелее, нежели у его противника. Поэтому Стенгару приходилось отступать при каждом ударе Конана. Когда булава испытала силу ударов киммерийца, Стенгар отдернул руку, будто его обожгли. Его собственный меч мало помогал в этой битве против стальной паутины, сплетенной атаками неистового варвара.
Затем конец Конанова меча разрубил кирасу Стенгара. Лицо толстого наемника сморщилось от боли.
— Лалло! — закричал он. — Помоги мне!
Дровосек-великан все это время оставался в стороне от поединка. Он все еще заламывал женщине руки, задумчиво глядя на сражающихся с открытым ртом. Услышав крик Стенгара, он отшвырнул женщину в сторону. Она тут же кинулась к своему ребенку, чьи вопли уже превратились в жалобное попискиванье. Лалло тяжеловесно обрушился на Конана.
В тот момент, когда придурковатый юнец потянулся за оружием, на сцене возникло нечто новое — откуда-то протянулось длинное копье, которое уперлось в грудь Лалло и замерло в неподвижности.
Вслед за ударом послышался долгий, рвущий душу стон, исторгнутый перекошенным в муке ртом Лалло. Ярко раскрашенное древко торчало у него из груди и покачивалось, медленно опускаясь к земле. Несколько секунд Лалло стоял, опершись на копье. Лицо его было искажено страданием. Затем он упал набок и замер, странно скребя пальцами пол.
— Кром!
Замерев в боевой стойке, не выпуская из виду Стенгара, Конан быстро огляделся и увидел Друзандру в ее блестящем доспехе с кошачьими головами. Она потерла руку, которую растянула, когда бросала копье. Рядом стояла темноволосая Ариэль с обнаженным мечом.
— Так умирают те, кто издевается над женщинами! — промолвила Друзандра. — Тебе помочь разобраться с тем, другим?
Лишь на мгновение Конан отвел взгляд от Стенгара, но это мгновение едва не стоило ему жизни. Когда он снова перевел взгляд на своего противника, только звериные инстинкты помогли Конану успеть взметнуть топор, чтобы отбить летящую в него булаву. Страшное оружие упало и покатилось по пыли, мокрой от дождя.
Конан видел только спину Стенгара — тот удирал со всех ног, пытаясь уйти от возмездия. Киммериец страшно взревел и бросился в погоню,
— Третья попытка, Стенгар! Большего Митра не дозволяет ни одному человеку!
Наконец Конан нагнал улепетывающего наемника. Меч его описал сверкающую дугу и врубился в плечо его жертвы. Клинок разрубил плоть и броню и застрял глубоко в позвоночнике. Стенгар тяжеловесно упал на землю, выдернув меч из руки Конана.
Клинок застрял в кости и кирасе, так что Конану пришлось упереться ногой в лежащее тело, чтобы освободить свое оружие. Меч вышел с металлическим скрежетом.
— Блестящий удар, северянин! — раздался сочный голос Друзандры, в котором ясно слышалось одобрение. — Весьма впечатляет. Доказывает, что сила почти столь же полезна, что и умение.
