Алина Белова - Сказание второе: Плач Волка (СИ)

- Я же говорил, что мой боец выиграет у твоего, Га'шин? - рыжеволосый янгул лёгкой походкой направился к своим товарищам и, остановившись напротив шаттара, кивнул ему головой. - Я говорил вам, мой шаттар, что в поединках мои люди всегда побеждают.

- Я ни секунды бы в этом не сомневался, если бы для меня вы все не были равны, мои верные янгулы, - улыбнулся Алак. - Моя обязанность, как шаттара, доверять каждому из вас в равной степени.

Га'кеон, что стоял рядом, сложив на груди руки, приглушённо усмехнулся. Всё сильнее и сильнее молодой Ворон напоминал кочевника. Он неплохо справлялся с ролью шаттара, великого хана шиттарийских воинов. Как говорил Гао, у Таоданов с рождения был талант руководить другими народами, самыми разнообразными. А Змеи и вовсе были самыми старыми и надёжными союзниками Воронов. Неудивительно, что все эти гордые кочевые воины подчинялись мальчишке вроде Алака.

- Мой шаттар, вам следует вернуться в общий лагерь, - прошептал ему на ухо Га'кеон. - Ваши люди из фабарских княжество будут недовольны тем, что вы слишком много времени проводите среди кочевников.

Алак тяжело вздохнул. Юноша часто забывал о том, что он - император, и что ему подчиняются не одни только шиттарийские воины. Таодан действительно проводил слишком много времени среди них. Другим воинам не нравилось это. Они хотели видеть своего императора, а вместо этого каждый день лицезрели лишь хитрую рожу Югена, пытавшегося заверить их в том, что Ворон занят неотложными делами.

- Хорошо, продолжайте веселиться, - пробормотал Алак, поднимаясь с трона. - Я отправлюсь к своим людям. Если я понадоблюсь вам - вы знаете, где меня искать.

- Тарье'бала, шаттар! - воскликнули янгулы и резко выпрямились. Алак кивнул им головой на прощание и спустился с трона Воины в общем лагере его, должно быть, уже давно искали. Молодому императору не следовало оставлять собственных людей в одиночестве на столь долгое время. Не все западные князья любили Змей, и некоторые открыто не одобряли союз Алака и Аньюн. Орлы и вовсе заверяли всех, что змеиная княжна околдовала молодого Ворона и превратила его в своего бездумного слугу. Напряжение росло, Алак чувствовал его в поведении своих воинов, видел это в их взглядах, слышал в голосах.

Но случай, когда Аньюн спасла молодого Ворона в битве с Мастиффами, позволил ей немного смягчить отношение к себе. Некоторые западные князья по-иному взглянули на неё. Стала бы хитрая змея, жаждущая власти, помогать человеку, мешающему ей оказаться на троне? Аньюн могла позволить врагу убить Алака, и тогда Корсаки в благодарность непременно подарили бы ей трон драконьих костей в Пастаке, вернули бы власть Питонов в Вэлне. Нужно было всего лишь дать Алаку умереть. Но вместо этого Аньюн спасла ему жизнь. Этот самоотверженный поступок глубоко поразил некоторых западных князей и они, к огромному удивлению молодого Таодана, присягнули императрице на верность. Но для Фабара настали ещё более тяжёлые времена. Алак предчувствовал, что близится гражданская война. Война, в которой ему придётся сражаться с собственными князьями, если он не найдёт способ это предотвратить.

- Вы вернулись, ваша милость! - воскликнул Юген, когда Алак вошёл в свой шатёр в общем лагере. Собравшиеся внутри командиры тут же выпрямились и приветствовали его громким криком. - Мы не ожидали вас увидеть.

Алак окинул собравшихся пристальным взглядом и недовольно забормотал:

- Вы устроили военный совет без меня? - юноша вскинул бровь. - Не слишком-то вежливо с твоей стороны, Роялд.

Юген, кажется, растерялся - неужели он считал, что Алак под фразой "в своё отсутствие оставляю всё на тебя" позволил ему и тактику продумывать, и сражение вести? Может, ему, Таодану, посидеть в стороне и подождать, пока Роялд защитит Фабар и захватит для него весь Сангенум?

- Вы... просто вы были у шиттариев... - пробормотал Юген. Его пугало то, как менялся характер Алака. Он уже давно перестал быть тем слабым беззащитным мальчишкой, которого Роялд встретил на передовой у Стефари Бетраяла. Это был настоящий князь. Нет, истинный император. Который, к тому же, ещё не проиграл ни одного сражения, будучи главнокомандующим. Алаку не нравилось это. Раньше им можно было легко манипулировать, и Юген это знал. Теперь Таодан стал самостоятельным и всё чаще отвергал предложения и планы Роялда. Близок час, когда верный советник поднимет меч против собственного сюзерена.

- Я нахожусь в пятистах метрах от общего лагеря, Юген, - Алак буравил его пристальным взглядом. - Достаточно послать пешего гонца, чтобы вызвать меня на военный совет. Я твой император. И я главнокомандующий. Пожалуйста, не забывай это впредь.

Юген склонил перед ним голову и извинился. Алак заметил, как на лице его отразилось недовольство. Судя по всему, опасения Таодана не были необоснованными. На мгновение молодому Ворону стало не по себе. Сколько ещё предательств предстоит ему пережить, прежде чем настанет долгожданный мир? Да и настанет ли он когда-нибудь! В тот миг, когда Алак согласился взойти на вороний престол, его мирной жизни пришёл конец. Он выбрал игру в волков и овец, и теперь настал черёд выбирать, кто есть кто. Кому предстоит убивать, а кому - умирать. И Таодан отнюдь не собирался становиться в этой игре овцой.

- Ладно. Найди мне Бартера Чернобородого, - приказал Алак. - Мне нужно обсудить с ним кое-что.

Юген кивнул головой и быстрым шагом покинул палатку. Таодан же, обернувшись, посмотрел на командиров вопросительным взглядом. Те тут же занервничали, не зная, как реагировать на внезапное появление императора. Юген, кажется, успел заверить их, что Алак слишком занят, чтобы приходить на военные собрания и руководить собственной армией. Всё чаще молодой Ворон вспоминал, с какой лёгкостью Роялд предал Грама Ловарса и отдал какому-то мальчишке трон Фабара. Предателям плевать, на чьей они стороне. Юген был бесчестным князем, об этом Алаку говорила Эвлин с самого детства. Предав Ловарса, он мог поступить точно так же и с Таоданом.

- Ну же, рассказывайте, - хмыкнул юноша, опускаясь в своё кресло, устеленное шкурами зверей. В ногах его спал ягуар, подаренный Ло'ке на свадьбу. - Я желаю знать, о чём вы говорили с моим уездным князем.

Командиры с готовностью стали пересказывать молодому князю всё, что прозвучало на военном совете. Три сражения под руководством Ятера Хомура были проиграны, Псы вновь вступили в земли Рысей и захватили Елес. Северное крыло армии Ворона было отброшено к границам с Прилесьем. Дела обстояли куда хуже, чем предполагал Алак. За почти год войны ни одно из войск не добилось абсолютно ничего. Псы то захватывали пограничные княжества, то отступали, позволяя Фабару контратаковать. Но сам Таодан ещё ни разу не ступал на другой берег Чёрной грани. И Елес вновь был захвачен. А теперь ещё и назревала гражданская война... Алаку оставалось надеяться лишь на то, что Север отвлечёт часть сил Латаэна на себя и позволит разрешить конфликты, что вновь разрывали Фабар на части.

Когда доклад командиров закончился, вновь появился Юген. Он отрапортовал, что Бартер Чернобородый, командующий западным крылом армии Ворона, сейчас выступил с попыткой захватить одну из оставленных Ятером Хомуром деревень. Алак предпочёл бы переговорить с этим человеком до начала сражения, но, видимо, придётся ждать, когда он победит... или проиграет, что было более вероятно.

- Будут ещё приказания, мой господин? - спросил Юген, не поднимая на Алака взгляд. Юноша покачал головой и убрал расставленные на карте фигуры с изображением воронов и псов.

- Нет, на сегодня всё. Вы все свободны, - произнёс Таодан. - Можете возвращаться к своим обязанностям.

Командиры сухо поблагодарили его и быстро покинули палатку. Юген собрался уже уходить, но вдруг остановился и обернулся к Алаку. Юноша был удивлён, заметив на его лице какое-то тревожное выражение. Не каждый день Роялда что-то беспокоило. И, кажется, он с самого утра был взволнован и рассеян. Потому Юген и не ответил привычным сарказмом на претензии Ворона по поводу военного совета. Тихий и послушный Роялд - это не тот человек, которого знал Алак.

- Выкладывай, Юген, - вздохнул Алак, откидываясь на спину стула. - Что стряслось? - юноша не мог отделаться от навязчивого желания занять чем-нибудь свои руки. Когда он нервничал, только это немного отвлекало его. Лежавшие на столе перья стали случайными жертвами его нервов - первые три были сломаны уже через несколько мгновений и теперь валялись в стороне.

- Пришли вести из Вороньего утёса.

Снова хруст - Алак сломал четвёртое перо и поднял на Югена пристальный взгляд. Вороний утёс... Как давно оттуда не приходило ни строчки! Но... ох, Таодан почувствовал, как его начинает трясти. Ему отчаянно хотелось верить, что не пострадал никто из его семьи. Только не мама, не Юанн. Их потерю он не перенесёт ни за что в жизни.