Виктор Исьемини - Предчувствие весны

Атаман задумчиво поглядел на Хромого.

— Ну, говори. Если скажешь стоящее — доля за тобой.

Хромой закончил объяснять и протянул пустой стакан, разбойник, качая головой, налил. Потом высказался:

— Ну, ты даешь… Тихоня, тихоня, а кто бы подумал? Вот уж верно, в тихом омуте бесы водятся.

— Ты согласен?

— А если папаши этих молодчиков за меня возьмутся?

— Почему же за тебя? Твоего имени никто не узнает. Вот купец, который им вино возит — тот может крайним оказаться. Ему рисковать, не тебе.

— О купце-то я позабочусь.

— Э, Обух… я не хотел…

— Знаю, знаю! — атаман махнул рукой и взялся за свой стакан, — ты добренький, всех жалеешь. Будет, будет твой купец жить. Завтра повстречаешься с ним, познакомишься. За себя-то не боишься?

— А мне чего, — Хромой ухмыльнулся. — Я тебе буду еще долго нужен.

— Дурень. Я тебя не трону, понятное дело, я говорю — в замок лезть не побоишься? Дело может круто обернуться.

— Обух, я же сказал: я на мели. И тебе сейчас туго. Нам обоим нельзя шанс упускать. А насчет сонного зелья ты все-таки подумай, я рецепт вызнаю и тебе продам, — Хромой заговорил так, будто дело с Леверкоем уже решено. — Прикинь, твои парни обчистят кого-то в Восточной стороне, а отдуваться — Рашу.

— Нет, это не по правилам, да и всплывет мигом. Раш первым делом ко мне пришлет человека, спросит — не моя ли работа? Я врать не стану.

— Ладно, — покладисто согласился меняла. — Но ты все же подумай. Если что, зелье тебе подкину. Так что с купцом-то?

— Завтра придет к тебе в лавку человек. Будто бы по меняльному делу, назовется Томеном Тротом. Он в самом деле купец, в гильдии состоит, да не в нашей ливдинской, у него бумага из гильдии Носа. Ну и разрешение из канцелярии твоего графа имеется.

— Нашего графа, Обух. Нашего.

— Собаке моей он граф, я — вольный человек. Не спорь, слушай. Так вот, Томен Трот, купец из Носа. Когда дело в Леверкое сладится, он спокойненько исчезнет, будто бы в свой Нос возвратился. Но и там его не сыщут. Не бойся, я его не трону, все будет по уговору. Я точно чуял, что с рыцарьками из замка дело не навеки, человека взял со стороны. И не смотри так, я не Рыбак, чужаков не держу. Трот клятву дал, он в братстве, пусть и пришлый. Ты вот наш, местный, хотя мамка твоя невесть откуда была. Но ты наш, а клятвы не давал. Что мне делать, если правильные люди, вроде тебя, нос воротят? Беру иногда и пришлых, а чего…

Томен Трот пожаловал в меняльную лавку у Восточных ворот около полудня. Купец оказался мужчиной среднего роста, среднего сложения, в одежде, приличествующей человеку среднего сословия… и с неприметным лицом. Разглядывая купца, Хромой подумал, что именно таким он Томена Трота и представлял. Держался Трот подчеркнуто уважительно — должно быть, Обух велел. После неизбежных приветствий и вступительных двусмысленностей, перешли к делу. Хромого интересовали подробности — как часто купец наведывается в Леверкой, сколько людей берет в поездку, как организована охрана, кто пьет привозное вино. Трот многого не знал, какие-то подробности не мог припомнить сразу, разговор затягивался. Но клиентов не было, да и Томен не спешил. Мало-помалу Хромому стало более или менее понятно, как устроена жизнь в замке. Не все гладко — благородные господа не заботятся о выпивке для солдат. Латники могут и не попробовать привозного винца — тогда придется что-то придумывать.

Купцу надоело отвечать на вопросы, он не понимал, к чему разговор… в конце концов меняла объяснил:

— Через пару недель я отправлюсь с тобой. И еще кое-кого с собой возьмем. Не чужих, Обуха парни будут. И хорошо бы появилась такая возможность — в Леверкое переночевать.

— Это как раз легко устроить, — заверил купец. — Нужно только, чтобы непогода была, тогда мальцы оставят до утра. Я однажды там ночевал. Метель случилась, я из-за этого приехал поздно, в обратный путь уже не с руки… А скажи, верно я догадываюсь, что после того, как ты со мной съездишь, мне больше не придется в Леверкой наведываться?

— Вполне вероятно, — согласился меняла. — И, кстати, заметь — после этого тебе лучше в Ливде не объявляться. Сразу же из Леверкоя валить… не знаю, куда.

— Это я догадываюсь, не дурак, — улыбнулся Трот.

— Вот и славно, что не дурак. С дураками работать не люблю. Трудно с ними. Ладно, на сегодня хватит. Где тебя найти?

Томен назвал адрес — оказалось, он устроился неподалеку. Хромой предложил пообедать в «Шпоре сэра Тигилла», купец согласился. По дороге Хромому казалось, что за ними следят… Но купец непрерывно болтал, припоминал все новые подробности о юнцах в Леверкое, меняле так и не удалось сосредоточиться и придумать какой-нибудь фокус, чтобы обнаружить слежку. Он решил, что попробует позже.

ГЛАВА 41 Фенада

Зиму король Гратидиан провел в разъездах. Никогда прежде ему не приходилось настолько изменять собственной натуре, монарх был ленивцем и сибаритом. Холода он предпочитал пережидать в собственном дворце у камина, а если и выезжать — то разве что на охоту… Гудение рогов, собачий лай, крики загонщиков — и кровь на снегу. Алая, яркая, горячая на ослепительно белом. После охоты — пиршество в огромном зале, вино, истекающая жиром дичина на вертеле, вокруг — счастливые лица вассалов, улыбающиеся слуги. Все довольны, все любят Гратидиана. И сам он во главе стола — высокий, статный, в роскошном наряде, с изящной короной поверх густых кудрей… Все любят Гратидиана, все любят… Он создан для того, чтобы быть идеальным королем, безупречный, великолепный…

Теперь все в прошлом. Держава едва не рухнула, трон устоял лишь благодаря королю-под-горой. Гном Грабедор теперь истинный повелитель Фенады, а Гратидиан — лишь тень настоящего повелителя. Гном пока не требовал принести вассальную присягу, но это вполне может произойти. «А что здесь такого? — искренне удивился сомнениям короля Слепнег, — Грабедор монарх не хуже любого другого, даже лучше. Он милостив, он ценит верность, не бросает в беде подданных. Я служу ему с радостью». Так-то оно так… В самом деле, король гномов поспешил в Ренбрит, едва его ушей достигла весть о мятеже, тогда как император Алекиан лишь требовал, требовал, требовал. Но принести ленную присягу нелюдю? Ох, как неприлично.

Есть единственный способ избежать зависимости от гнома — укрепить собственную власть настолько, чтобы не нуждаться в поддержке карликов. И Гратидиан, отбросив привычную благодушную лень, всю зиму провел в разъездах. Из замка в замок, из города в город… Заново расставлял управителей на ответственные посты, карал изобличенных мятежников, награждал тех, кто сохранил верность престолу. Повсюду таились недобитые бунтовщики, их следовало лишить пристанища. Для этого — переманить на свою сторону либо запугать тех, кто давал им кров и пищу. И все необходимо успеть за зиму — летом в лесах злодеи смогут выжить, Гратидиан боялся не успеть до прихода весны. Весной Золотая станет судоходной и, того гляди, с южного берега хлынут новые толпы гевцев. До весны Фенада должна покориться полностью — во всяком случае, то немногое, что оставили Гратидиану от Фенады.