Елена Плахотникова - Последний Хранитель

Красноглазая могла быть и поумнее. Я легко нашла их. Город не спешил растворить запах вожака среди своих запахов. Двое стояли возле столбов бледного, почти больного зеленого цвета, и Кот смотрел на них с таким видом, будто нанюхался цветов куавы. Когда я опять позвала вожака и он подошел ко мне, Кот даже не обернулся.

Мне было все едино, где мы поиграем, но вожаку захотелось уйти под защиту стен, и я позволила ему это. Но когда мы остановились среди ярко-желтых, как цветы куавы, стен, мне надоело ждать. Вожак даже не сопротивлялся, когда я набросилась на него. Я не успела разорвать его одежду, он быстро избавился от нее. Его кожа пахла еще вкуснее, чем там, у воды, а вкус оказался еще лучше, чем я представляла. А как он рычал, когда мы катались по плитам, покусывая друг друга! Этот самец знал, как надо играть, чтобы самка осталась довольна. Еще мне понравилось, что он не стал сразу же уходить, когда все закончилось и когда я отпустила его. Он лежал рядом со мной и смотрел вверх, его сердце уже не колотилось так быстро, и дышал он медленнее и спокойнее. Когда мне показалось, что он отдохнул и хочет уйти, вожак повернулся ко мне и спросил:

– Повторим?

Я не сразу поняла, о чем он спросил, но, когда пальцы самца стали бродить по моей коже, отвечать уже не хотелось. Но он и без ответа понял, что я не прогоню его. Потом его пальцы добрались до моего живота, до груди, а его язык опять пробовал на вкус мое тело...

Теперь мы играли совсем не так, как в первый раз, но эта игра мне тоже понравилась. Так понравилась, что я почти уснула. Только какие-то звуки мешали мне заснуть совсем.

Я не сразу поняла, что это такое. Мне уже приходилось слышать их, вот только где?.. Потом вспомнился вечер: одна из Зовущих, что уже стала Дарительницей Жизни, держит у груди детеныша. Маленькая пушистая головка двигается, малыш жадно насыщается, причмокивает, а Дарительница удовлетворенно мурлыкает.

А здесь я – я! – мурлыкала от удовольствия.

Когда он спросил еще раз, мне было лень открыть глаза, ответить... Вожак опять обошелся без моего ответа. И прекрасно обошелся! Я и не знала, как много приятного может сделать самец, у которого нет когтей. В этот раз мне ничего не хотелось делать, и он делал все сам, а я позволила ему быть смелым и ласковым. Эта игра мне понравилась больше всего. Будто три разных самца играли со мной.

Я оставила свой укус на плече вожака, рядом с укусом другой Зовущей – вожак достоин этого знака.

Потом мы лежали рядом, даря друг другу тепло и защиту, пока какой-то шум не прогнал мою дрему. Я посмотрела на вожака, он тоже не спал и прислушивался к чему-то. Мы переглянулись и тут же, не сказав ни слова, поняли: пора игр прошла, надо возвращаться.

45

Симорли. Воин из клана Котов

Я шел едва заметной тропкой, и созревшие кисточки олоны шелестели над головой. Скоро за ними придут, срежут, выбьют семена, чтобы в сухой сезон...

Что-то отвлекло меня – чей-то голос или стон, – и я остановился, чувствуя привычную тяжесть копья, вгляделся в стебли болотной травы, надеясь первым заметить опасность, и увидел... тонкие колонны цвета спелой олоны.

Наваждение исчезло, память вернулась – я был в тайном городе, в месте, проклятом Повелителями. Рядом со мной был вожак, но его почему-то уже не было рядом, и я не знаю, когда и куда он делся.

Я хотел поискать его, но опять послышался голос-стон, тот же самый, что я услышал среди стеблей олоны или между колонн. Я пошел на голос и увидел их – вожака и Зовущую. Они... им было не до меня. Я не смог уйти, все стоял и смотрел, как шевелятся их сплетенные тела. Я даже не знал, что такое можно сделать с самкой – это было совсем не похоже на то, что я видел раньше. А еще это было... долго. Не знаю, сколько они играли до моего прихода, но... я устал стоять, пока дождался, когда им надоест. Только тогда я смог повернуться и уйти. Почему-то меня качало, и я цеплялся копьем за стены. Надеюсь, я не помешал отдыху тех двоих.

Я старался идти бесшумно, но плиты шевелились у меня под ногами, как еще не проверенная тропа. Все тело почему-то дрожало, а сердце стучало так громко, что я не слышал своего дыхания. Тогда я остановился возле стены и стал смотреть под ноги. Не знаю, что заставило меня поднять голову...

Я увидел Охотника из клана Кугаров. Вдруг вспомнился совет вожака про глаза на затылке, и... я порадовался копью в руке, когда заметил лицо Охотника. И еще одно копье в его руке. Это было не копье хостов, а старое оружие. Так мы стояли и смотрели, и никто не хотел повернуться к другому спиной.

Когда Охотник зарычал и убежал, я знал, что он увидел, но все едино оглянулся. За мной стоял вожак, а рядом с ним была Зовущая. Даже если бы я не видел их в том месте, то все едино понял бы, что они совсем недавно играли: их запах стал другим и... перемешался. А еще от них пахло кровью.

– Охотник...

– Я видел, – отозвался вожак, и я обрадовался, что мне не надо ничего объяснять.

Зовущая только молча кивнула и пошла к стоянке. Вожак так же молча пристроился за ней, а я пошел за ним. Мы двигались осторожно, как разведчики в землях чужого клана, вслушиваясь в каждый шорох. Где-то рядом крался Охотник. Похоже, он сделался нашим врагом.

Мы увидели нашу стоянку возле реки, и я еще не успел порадоваться, что мы добрались до нее живыми...

...это случилось быстро и неожиданно.

Ипша зарычала, скорее даже завопила – и прыгнула. Вожак смог уклониться от ее тела, оттолкнуть Зовущую и схватить Длиннозубую за ошейник. Зовущая еще катилась по плитам, когда Четырехлапый бросился ее защищать. Но напал он почему-то на Ипшу.

Может, он искал смерти?

Тяжелая лапа сбила его с ног, оставив на плече кровавые отметины. Кугар вскочил и опять бросился на Ипшу. Тогда вожак ударил его ногой по ране. Четырехлапый упал, но долго лежать не стал. Он двигался медленнее, припадал на переднюю лапу, но кружил возле вожака, что все еще держал разъяренную Ипшу.

Такого я никогда не видел и смотрел во все глаза...

Кровь на плитах, рычание Кугара, придушенное сипение Ипши и голос вожака, что выталкивает сквозь зубы совсем уж непонятные слова. Ошейник все глубже впивался в шею Длиннозубой, а она будто не замечала этого, пытаясь дотянуться до Кугара.

– Держи свою тварь! – рявкнул вожак.

Он стоял, откинувшись назад, чтобы не дать Ипше ввязаться в драку.

Вены змеями переплелись на его руках, мускулы хотели прорваться сквозь кожу, лицо стало красным и страшным, а глаза – узкими и злыми.

Зовущая вскочила с плиты и бросилась к Кугару. Она успела перехватить его в прыжке, схватила за ошейник. Кугар захрипел, встал на задние лапы. Оба развернулись – и Кугар, и Зовущая, – и Длиннозубая почти достала их. Почти... Вожак рванулся в сторону, и когти не дотянулись до спины Зовущей, что выгнулась, удерживая Кугара.