Игорь Ковальчук - Черно-белая война

– Дэйн! Ёлки-палки! – крикнул Руин. – Что ты творишь?! Немедленно выбирайся оттуда… Нет, оставайся там. – Он лихорадочно копался в памяти, пытаясь отыскать подходящее случаю заклинание, но ничего не находил.

– Ты определись, – послышалось из камина, – выбираться мне или нет.

– Я тебя выпорю, Дэйн, – пообещал ликвидатор, с огорчением следя, как пепел оседает на дорогой парче дивана и кресел, как забивается в щели инкрустаций на столике и шкафах. – Ты что сделал с гостиной Банги?

– Обломишься, корявый, не догонишь!

– Я не догоню? – искренне удивился Мэл.

– Прекратите! – оборвал Руин. – Дэйн, не двигайся. – Он наконец составил подходящее заклинание и прочел его, следя, чтоб облако чар накрыло всю комнату, проникло в любой ее закоулок. Магия извлекла пепел из всех складок и закоулков, собрала его в большой шар и стала сжимать. Арман прекратил действие заклинания, когда у него перед глазами парил камень размером с мелкий мандарин. Он подставил руку, поймал булыжник в ладонь и вопросительно взглянул на Бангу. – Куда его можно кинуть?

– Какое замечательное заклинание, – похвалила она и указала на большую хрустальную пепельницу. – Туда, пожалуйста… Я вижу, вы настоящий мастер своего дела. Магистр?

– Еще нет. Но, надеюсь, скоро буду.

– Не сомневаюсь, что будете. Уверена, что подниметесь и выше… Еще наливки?

Заклинание Руина очистило и одежду, и волосы Дэйна, так что на трубочиста он походил только лицом и ушами, что, впрочем, быстро исправил с помощью мягкой салфетки. Он с радостью прыгнул на диван и в ответ на предложение Банги закивал головой.

– Спасибо, – поблагодарил Руин. – А тебе, Дэйн, на сегодня достаточно. Ты что-то слишком разыгрался.

– Чем больше я пью, тем задумчивее становлюсь! – обиженно заявил младший Арман. – Алкоголь стимулирует мою мозговую деятельность.

– Ох, лучше б ее ничего не стимулировало…

Спор прекратила хозяйка дома, подав Дэйну полный бокал. Не забыла она и остальных гостей. В гостиную вошла служанка, которая принесла огромную вазу нарезанных экзотических фруктов и другую – с маленькими, размером с конфету пирожными. Поставила то и другое на стол и, не произнеся ни слова, вышла. Она была так же чернокожа, как ее хозяйка. Тоже довольно привлекательна и молода, но полное отсутствие живости и грациозности делало ее почти уродливой. Ни один из мужчин и не подумал на нее посмотреть, если рядом находилась Банга.

– Банга, ты что-нибудь знаешь о происшествии с девушкой из клана Драконов Ночи? – спросил Мэл. – В последнее время отношения между нашими кланами стали довольно тесными, но Эндо ничего не рассказывает о том, что деется у него в клане.

Женщина усмехнулась, и в ее усмешке было глубокое понимание.

– А ваш патриарх, конечно, очень хочет знать, что именно произошло.

– Он хочет иметь представление.

– Можешь успокоить его. В душе Эндо расцветает такая ненависть к Блюстителям Закона, что, думаю, именно он станет инициатором войны.

– Что случилось, Банга?

– Законники захватили его младшую потомицу, Аэль Изумрудную Змейку. Проверять, решатся ли они что-нибудь сделать четырнадцатилетней девочке или нет, Эндо не стал. Он был вынужден обменять ее на другую участницу программы, Эрлику Тар Туманную, с которой, насколько я понимаю, и сделали все, что законникам было необходимо. Кроме того, Эндо пообещал, что последний, третий участник Программы из его клана, Гэр по прозвищу Некромант обязательно встретится с предложенной ему в пару девушкой и попытается наладить с ней отношения.

– Пообещал?

– Да.

– И как?

– Насколько я знаю, Гэр встречался с этой девушкой и честно пытался уговорить ее выйти за него замуж. За ним следило очень много народу, и не только люди Блюстителей.

– Что же за девушку ему предложили?

– Окаду Накамура.

– Что? – вскрикнул Мэл и подскочил на месте. – Окаду? Внучку главы клана? Она же правая рука патриарха по внешнеполитическим делам. А что по этому поводу сказал сам Эдано Накамура?

– Он заявил, что за кого там внучка пожелает выйти, за того и выйдет. Сейчас этот вопрос еще решается. Но можно сказать с уверенностью, что без брака Окада не станет заводить с Гэром отношений.

– Скорей уж сделает ему сеппуку, – заметил Дэйн, из чего братья сделали вывод, что разговор он слушает весьма внимательно.

– Сеппуку – это ритуальное самоубийство. Самоубийство. Не болтай ерунды.

– Уверен, таланты Окады таковы, что она может…

– Заткнись!.. Интересно, насколько подобный брак, если он осуществится, испортит отношения между кланом Накамура и Драконами Ночи.

– Все может быть. Я не слышала о Гэре ничего плохого. С чего бы Эдано злиться на него, если молодой человек будет обращаться с Окадой вежливо и уважительно?

– Но все-таки брак в какой-то степени вынужденный…

– Никакие силы не могут заставить девушку Накамура сделать то, что противоречит ее представлениям о правильном. Равно и юношу тоже. Я слышала, что Блюстители оставили клан Накамура в покое после того, как один из захваченных законниками молодых людей в ответ на угрозу сделать ему инъекцию «гормонального взрыва» умудрился за три секунды оскопить себя широкой шпилькой. Законники успели только оказать ему медицинскую помощь, но помешать не смогли.

– Шпилькой? Откуда у парня шпилька? – вскрикнул Дэйн, вскакивая на ноги.

Банга снисходительно улыбнулась.

– Все Накамура носят высокие прически, и мужчины, и женщины. Шпильки есть у всех, так что…

– Как же он теперь, этот парень…

– Как-как… Он же бессмертный. У него лет через двадцать все отрастет обратно. Дело не в этом, а в том, что Блюстители отлично поняли – с Накамура лучше не связываться.

Ставшие необычайно молчаливыми Руин и Мэл переглянулись.

– Вот как надо действовать, – пробормотал Мэлокайн, вдруг почувствовавший себя глубоко несчастным и, что самое главное, очень малодушным. – Надо так поступать с собой, чтоб другие боялись. Я слышал, пятьсот лет назад, когда кланы находились в тягостном положении парий и отщепенцев в собственном мире, одна из леди Гэллатайн, принужденная недостойным образом зарабатывать на жизнь себе и своей семье, была безжалостно казнена по приговору патриарха. И никакие смягчающие обстоятельства, вроде того, что семья бы просто умерла с голоду, если б не самопожертвование девушки, Реохайда Гэллатайн не смягчили. Теперь даже законники боятся трогать Гэллатайнов, понимают, что бессмысленно. Бей своих, чтоб чужие боялись…

– Не думаю, что чужой путь пригоден для Мортимеров, – помолчав, ответил Руин. – Каждый из кланов – самостоятельный конгломерат, органичный лишь единственному пути развития – своему собственному. Но я не согласен с вами, Банга. Знаете, в чем? Вы сказали, что война неизбежна.