Дмитрий Казаков - Мера хаоса

— Ага, — согласился брат Ситольф.

Молитва завершилась точно в тот момент, когда последнее тело оказалось брошено в братскую могилу. Служитель осенил всех знаком Куба и облегченно вздохнул.

— Заваливайте, — голос ре Вальфа был холодным, как зимнее утро, — а вы, братья, свободны.

До поселка доехали на освободившейся телеге. Несмотря на тряску и скрип, Хорст все время ловил себя на том, что засыпает, а один раз чуть не свалился в сугроб.

Барак, всегда бывший неуютным и холодным, сейчас казался самым желанным местом в мире. Хорст почти добрался до двери, когда из-за угла выскочил Авти и схватил его за руку.

Хорст вздрогнул:

— Чего тебе?

Шут дождался, пока брат Ситольф скроется внутри, и только после этого торжественным шепотом ответил:

— Пока была суматоха, я спер на складе отличную длинную веревку!

— Ну и что? — Хорст ощущал, что после всего пережитого ночью просто не в силах соображать.

— А то, дурья твоя башка, что с ее помощью мы переберемся на ту сторону!

— Что-то я уже не уверен, что хочу туда идти. — Перед глазами замаячили лезущие из тьмы чудовища, колышущиеся на горизонте столбы огня.

— Что? Ты струсил? — Авти едва не подпрыгнул от возмущения. — Так зачем мы плелись сюда через весь Полуостров? На кой ляд Родрик с тобой возился? Это все зря, что ли? Учти, если надо, я тебя на ту сторону на собственном горбу перетащу!

Хорст вздохнул. Спорить не было сил, но сама мысль о том, что придется погрузиться в бушующий на востоке ужас, заставляла цепенеть руки и ноги и отдавалась болью в сердце.

— На горбу? Так ты что, собрался идти со мной?

— Конечно. — Авти кивнул. — Не бросать же тебя одного!

— А Хаос?

— А что Хаос? — Шут фыркнул, — Мне он точно ничем не повредит. Кроме того, если уж идти за Стену, то как раз после такой катавасии. В это время чудовищ становится куда меньше.

— Меньше так меньше. — Похоже было, что от Хорста больше ничего не зависело. — Надеюсь, мы отправимся не сегодня?

— Ну, тебе надо отоспаться, — Авти проявил великодушие, столь же свойственное ему, как зайцу отвага, — а кроме того, нам нужна безлунная темная ночь… Недели три придется подождать.

— Да, а магу ты как сообщишь о дне выхода? — Язык заплетался. Хорст чувствовал, что еще немного, и он просто свалится прямо рядом с крыльцом.

— Он сам узнает. — Лицо Авти изменилось, на нем проступила тревога. — Эй, что с тобой?

Бывший сапожник хотел чего-то сказать, но не успел и с облегчением рухнул в круговорот беспамятства.

Хорст лежал в темноте и слушал, как за стенами барака беснуется и воет метель. Его трясло, но вовсе не от стужи. Шел последний день Холодного месяца, и именно на сегодня Авти назначил вылазку за Стену.

Слышно было, как храпят и посапывают соратники, потрескивают угли в ближайшей печи. У двери душераздирающе зевал караульный, в обязанности которому вменялось охранять покой братьев.

Незаметно проскользнуть мимо оруженосца, сторожащего барак, удалось бы разве что мыши, так что поначалу Авти планировал оглушить его. Но три дня назад, когда Хорст в очередной раз стоял на посту у ворот, из снежной круговерти вывалился Родрик.

С учетом его возможностей план пришлось изменить. Очередной зевок оборвался на середине. Послышался гулкий хлопок обмякшего тела, а за ним — раскатистый храп, тут же перекрывший все остальные звуки. Хорст напрягся и даже перестал дышать. Его снедало любопытство: караульный заснул сам или подействовали чары?

Выждал некоторое время, потом выскользнул из-под одеяла, быстро оделся.

Пол под ногами скрипел ужасно громко, но никто не проснулся, пока Хорст крался к двери. Бывший сапожник прошел через оружейную камору и выскочил на улицу. В лицо полоснул щедро насыщенный снегом ветер, едва не сбив с ног.

— Чего ты так долго? — прозвучал из темноты знакомый дребезжащий голос.

— Ждал, пока он точно уснет, — ответил Хорст, вытирая рукавом лицо. Как оказалось, сделал он это зря— глаза тут же снова залепило снегом.

— Пошли. — Шут развернулся и решительно затопал к восточным воротам.

— А где Родрик?

— Он улетел, но обещал вернуться, — сурово отозвался фигляр, — и не топчись на месте, а то развеется сонная магия. Тогда будешь сам с часовыми разбираться.

Метель ревела и завывала, как огромный зверь, перебрасывала в исполинских ладонях тучи снега. Из тьмы выступали лишь смазанные контуры бараков. Мир пропал за колышущимся белым пологом, стал дрожащим, неверным миражом.

К воротам крались от здания к зданию, так, чтобы их не заметили со сторожевой вышки. Когда оказались под ней, Авти знаком велел Хорсту оставаться на месте, а сам ловко полез по лестнице.

И почти сразу сверху донесся его приглушенный голос:

— Дрыхнут без задних ног. Забирайся!

Хорст залез на площадку, опасливо косясь в сторону стоящих на страже оруженосцев. Один осел на пол, раскинув ноги, из недр гигантского тулупа торчала только макушка. Другой равномерно посапывал, привалившись к столбу, подпирающему крышу.

Авти ловко перевалил через ограждение и исчез. Снизу донесся негромкий хруст воткнувшегося в сугроб тела.

Хорст последовал за приятелем. Короткий полет сквозь завьюженную тьму завершился падением во что-то мягкое. Холодное крошево посыпалось за шиворот, за отвороты сапог, набилось в рукава.

— Ну и чего замер? — донесся ворчливый голос Авти. — Или закопаешься сейчас и будешь зимовать, как медведь?

Хорст принялся выбираться из сугроба.

Приближение Стены можно было угадать по ослаблению ветра. Исполинское сооружение сдерживало его напор, и снежинки тут не метались как сумасшедшие, а просто ниспадали, образуя в воздухе сплошной полог. Хорст, казалось, ощущал, что идет, раздвигая лицом бесконечную череду мокрых простыней.

— Не свались, — сказал Авти, когда они добрались до лестницы, — а то переломаешь кости, и останется только тебя прирезать, чтобы не мучился.

Да уж, в искусстве подбодрить шуту не было равных.

До верха добрались сравнительно быстро, и тут остановились, вслушиваясь и вглядываясь во мрак. Где-то тут должны быть патрули, день и ночь охраняющие Стену.

Но в такую метель воины Ордена, судя по всему, положились на Священный Куб, который непременно должен был засветиться, если бы какое-либо из чудищ Хаоса вздумало подойти близко. Все было тихо и черно, как в могиле.

Ветер свистел в ушах и дергал за одежду, когда они добрались до парапета и принялись закреплять веревку. Авти накрутил хитрющий узел, похожий на кукиш из десятка пальцев, и сделал приглашающий жест: