Оля Виноградова - Здесь эльфов нет! или Другой мир для чайников

Не я возвела себя на пьедестал, прикрыла плечи мантией и приладила корону на трон. Зачем на величественный стульчик, и почему не на голову? Чтобы шило в заднице еще глубже не воткнулось! За меня другие постарались, а все почему? Потому что в любой стае белых лебедей должен быть мерзкий гадкий утенок, который от осознания собственной неполноценности перед искореженным лицом общества типичных уродов поневоле отрастит стальные перышки и научится их чистить о тела ближайших "доброжелателей".

А-а-а-а! Хи-хи! Сам дурак — великолепное оправдание для людей с комплексом исключительности, отягощенным порядочным сволочизмом. Балдею от самой себя, за что и получаю множество болезненных пинков от владычицы судьбы, но не могу отказать себе в удовольствии, а за него, как известно, надо платить.

К общей площадке кора я добралась на закате. Перекрестившись, я смело шагнула на переход, придерживая хвост рукой, ибо предатель норовил трусливо обвиться вокруг бедер, стреноживая меня на манер строптивой лошади. Грохнуться в конце торжественного шествия будет глупо и не эстетично.

Встреченные на переходе отори смотрели на меня, как курица с временной потерей памяти, внезапно обнаружившая в гнезде яйцо птеродактиля и задающаяся вопросом — а чем же я занималась последнюю неделю? Видимо, причиной тому служила гордо выставленная напоказ нагота, слегка прикрытая разводами грязи с вкраплениями мелкого мусора в качестве украшений. Исключая дизайнерскую одежку со мной все было в порядке: здоровый светло-голубой тон кожи, длинные каштановые волосы до колен (отросли в лассотти), симпатичные коготки и выступающие из-под верхней губы клычки. Писаная маслом шедевральная картина — доисторическая красавица на променаде!

Добравшись до центра площадки, я остановилась, не совсем понимая, что делать дальше. Из мозгового коллапса меня вывел радостный возглас:

— Мия! — на шее повисло несколько килограммов живого и теплого мяса с округлыми формами. При ближайшем рассмотрении я идентифицировала в самке Рюми. — Проснулась! Вернулась! — она обнюхала меня с ног до головы, округлила глаза при виде хвоста, еще раз обняла и… испуганно прошептала: Ой… — отодвинулась на пару шагов. — Что теперь будет…

В голове еще ни одна извилина не шелохнулась, а моя попа уже ощутила приближение бури столетия с цунами и ураганным ветром.

— Рюми, а что должно быть и почему? — в такие минуты ожидания ответа обычно где-то звенят колокола, воют собаки, звезды с небес падают на землю, затмение наступает… В моем случае не было почти ничего: молчание самки и ее взгляд устремленный мне за спину.

Обернуться и узнать немедленно или подождать, пока очередная наковальня из рога изобилия сама долетит до моей макушки? Лучше сразу: перед смертью кислородную недостаточность гипервентиляцей не исправишь…

В лучах заканчивающих усталый бег солнц сверкнула рыжая шевелюра. Адресованная не мне белозубая улыбка стрельнула слепящим бликом точно в сердце. Сплетенные в знаке согласия хвосты тиса и кора резанули по душе, а младенец на руках самки, желтые волосы которого были разбавлены красными прядками упокоил мой нервный дух навсегда.

Давным-давно мама сказала, что однажды я просплю свое счастье…

Что ж, я всегда невероятно поздно прислушивалась к советам…

Пара замерла, увидев меня. Анкс угрожающе зашипела и прижала ребенка к себе, а Ксан встал впереди, готовый защищать ее. Я развернулась и направилась в другую сторону. Мне здесь делать больше нечего.

— Ты куда? — спросила Рюми.

— Не важно. Ты приходи в середине следующего светлого времени дня на озеро. Расскажешь, что тут произошло. Да и вопросов у меня куча, — если расплакаться мне станет легче? Говорят, помогает.

— Согласна, — тиса сочувственно погладила меня по руке и отступила с дороги. — Мия, подожди, — окликнула она. — Не ходи к Рину… Он тоже… Выбран…

Я не ушла — убежала так быстро, как только смогла.

Маленький ребенок не понимает, чем он заслужил угол или отсутствие сладкого на ужин. Я уже выросла. Из детства, юношества. Топчусь между взрослостью и зрелостью, как обезьяна, которую ни к умным не берут и из красивых гонят поганой метлой, а все равно не пониманию. Ведь за показной силой я прячу свой страх быть побитой. Я обманываю первой, чтобы не ощутить нож предательства в своей спине. Хорохорюсь, чтобы скрыть неуверенность. Неужели этого так никто не осознал? Неужели правильнее вести себя согласно внутреннему существу, что от тени своей шарахается? По мне лучше тысяча уколов, чем вскрытие грудной клетки без наркоза. Я просто хочу защитить себя.

Но…

Если забраться в старый замок на горе, спустить с цепи кровожадных духов, взорвать все мосты и засыпать подземный ход, то…

Кто придет навестить меня?

Значит…

Не кто-то другой, а я сама и принцесса в башне и дракон, который ее охраняет? И…

Все, что нужно сделать для освобождения из стальной клетки кибернетического костюма сарказма — это…

Приручить чешуйчатую гадину ехидства и строго лимитировать плевки огнем по сторонам.

А дальше…

Хоть раз в жизни позвать на помощь, признав существующий предел возможностей.

Глядишь и откликнется последний настоящий рыцарь трапецевидного стола и протянет ржавую спасительную перчатку…

Дракону!!!

Кто знает, почему меня с голодухи на философию тянет?! Так и до человеколюбия додуматься недолго. Добро начать тоннами отгружать. Здороваться по утрам и друзей из беды выручать. Когда Йорик вернется? Сколько времени необходимо, чтобы любимой мамочке ужин поймать!

Гаито немногим ранее свалился на меня селевым потоком на одинокий шалашик на склоне горы. Чуть не затоптал, слонопотамушка моя клыкастенькая. Решил, что я обрыдаюсь от долгожданной встречи, при которой меня непременно стоит облобызать по всей поверхности тела со всей тщательностью мочалки и мыла. Спасибо ему, но я перед этим в озере купалась и сочла себя достаточно чистой для ночного полета с паотой.

Оба моих питомца не забыли и не отвернулись от меня. Вот и появилось в моей жизни то, ради чего можно наплевать на все остальное. Их чувства настоящие: животные не обладают достаточной хитростью для обмана и причинами лгать. Зачем им? Они не ищут выгоды. Вряд ли поглаживание по шкуре можно назвать таковой. Они любят бескорыстно, а раз любят они, то найдется кто-нибудь с двумя ногами и необязательно с хвостом, готовый взмахом волшебной палочки превратить уродливую жабу в симпатичную веснушчатую селянку, положив к ее ногам весь мир и пару лыж для асфальта в придачу, пусть даже она пообещает ответить согласием всего через одну вечность…