Екатерина Лаврова - Птичка в клетке (СИ)

     Выйдя из-за ширмы и пропустив мимо себя сонную эльфийку, я подошла к столу, где сидел Самаэль, поедая глазами все записки, приходящие к нему время от времени, хватался за голову и нервно щёлкал стрелкой хвоста по полу.

     На той, которую я получила в Вальхаллии (а она была самой мятой, легко вычислялась среди остальных) красивым почерком вывели:

«Будет Ей слава и хвала

Если смертью храбрых падёт Она

Если Друг её вдруг решит

За Неё пойти нагрешить

Миру славному будет не жить»

     А ведь Альтаир в тот раз не ошибся, это действительно пророчество ангелов, вот только  что за «Друг» и почему он должен нагрешить, ведь пророчество звучит по-другому, да и«герой» всегда упоминался в мужском роде и за него ни кто не должен идти грешить… Ох Сарк, не почему это вдруг коснулась меня, Альта и Самаэля?! Неужели… о… ужас!!!

     Я в страхе отшатнулась от стола, где записки лежали в ряд и все трое мужчин и одна эльфийка их упорно перечитывали, стараясь что-то понять.

     - Кассандра?! – Возмутился Альт, увидев мою реакцию. Он стоял лицом к асуру, а Самаэль сидел спиной ко мне и тоже немного встрепенулся, когда я всё осознала.

     - Это что? – На этот раз я поймала на себе взгляд Карона и, изумившись холодности его голубых глаз, всё же решилась подойти ближе и всё объяснить. Ну, всё конечно я им не расскажу, о своих догадках – промолчу однозначно, а вообще пусть знают, мне не жалко, ангелы тогда произносили это проклятие, вообще никого не стесняясь!

     - Это Пророчество ангелов. Вы смотрите не в том порядке. – Робко начала я, стараясь не смотреть на мужчин, и аккуратно перекладывать бумаги в правильной, на мой взгляд, последовательности и одновременно читать. Вот что получилось:

- «Призывом страдающих Она рождена

Выпьет всю боль Мира до дна

В миг, когда Свет растворится во Тьме

Станет Она подобна воде

Везде просочится, везде обитает

Даже когда о ней и не знают

За доброе дело не наградить

Лишь камню серому её придётся убить.

Смертью храбрых падёт Она

Возвращая огонь в сердца

Снова научит любить и хранить

Душу свою от обид оградить

Будет Ей слава и хвала

Если смертью храбрых падёт Она.

Если друг её вдруг решит

За неё пойти нагрешить

Миру славному будет не жить.

Ангелы спустятся с небес вновь

Проливая на землю кровь –

Алую смесь боли и страха

Теней прогоняя от этого краха

Тени умоются Ангельской кровью

В страхе уйдут волною изгоев»…

     Альт хмыкнул, потом показал на мою мятую бумажку, а конкретно в слово «Друг», и поднял на меня вопросительный взгляд.

     - Я не знаю, как это всё объяснить – ответила я – ангелы не говорили про это когда уходили… ничего не понимаю – только лишь смогла вымолвить, и сесть рядом с асуром.

     Внезапно полог в наш шатёр откинулся, и из-за него показалась асурья голова тёмно-зелёного цвета, с такими же тёмно-зелёными глазами и рогами.

     - Лэр Самаэль, орден Ненавистников атаковал нас по первому левому флангу. Маги уже отбиваются, какие будут указания?!! – быстро протараторил охранник-асур и уставился на Самаэля в ожидании ответа.

     - Поднимаем оба левых фланга и коробочку с драконами, так же все, кто слева на линии обороны пусть будут готовы атаковать! Бегом!!! – Под конец фразы асур вовсе зарычал на охранника, от чего последний быстро высунулся из штаба и убежал (а быть может и улетел) предавать приказ.

     Самаэль поднялся, окинул нас взглядом, зацепился на Элерин, нахмурился, мотнул головой, на что эльфийка поморщилась, но промолчала. Потом взглядом его глаз одарили меня, хотя я и без этого чувствовала все его эмоции и уже была готова хоть сейчас бежать к самой линии обороны и там дать Любви и Ненависти вдоволь напиться вражеской крови!

     Но пришлось ждать, пока оденется и приготовится Самаэль, ведь до левого фланга очень далеко, как мы будем добираться? Я и Самаэль полетим… Альтаир уже перекинулся в огромного волка с до ужаса разумными чёрными глазами с красным вертикальным зрачком! Карон уже магичил какой-то портал, только Элерин сложив руки на груди, надувшись на весь Мир, злобно поглядывала на ширму, за которой одевался Самаэль.

     Облачившись в доспехи, похватав оружие, пропустив Альта вперёд нас, асур резко остановился, от чего я чуть не впечаталась в его широкую спину (ну, Сарк!) или того хуже, чуть не выругалась на этого рогатого негодяя! Но он, как знал, хитро улыбнулся и посмотрел на эльфийку, сейчас надувшую губки:

     - А ты чего сидишь?! Я за тебя вторым резервом командовать не буду! – Самаэль довольно  посмотрел на Элерин, от чего последняя резко встала, одаряя асура полным счастья взглядом, и взяв лук и колчан, примостилась рядом с нами – знаешь, где твои воины? – Эльфийка довольно кивнула на вопрос асура – вот  тебе туда и нужно, обратно полечу, проверю, чтобы не смела выходить в бой, твоя задача отдавать приказы, ясно?!

     - Да, генерал! – Гордо выпалила Элерин и довольно умчалась ко второму резерву.

     Самаэль проследил за этим и, расправив огромные синие крылья, будто зная, что я следую рядом, не оборачиваясь, полетел к левому первому флангу.

     Самаэль

     Когда мы долетели, первый левый фланг только-только начал отбиваться, а сонные воины только сейчас поняли, что от них нужно. Карон тут очутился раньше нас и уже по локоть запачкал голубую мантию во вражеской крови, хотя сам был цел. Есть у него такое заклинание – вгрызается в грудь, а потом взрывается, пачкая всех в округе. Фу!

      Где-то рядом мелькала тёмно-серая шкура Альта, а преданная валькирия находилась сзади, удерживая рукояти Любви и Ненависти. Ну что ж, наш выход!

     И мы вышли, точнее, вылетели из-за низких облаков прямо рядом с архимагом.

     - Долго вы – ругнулся Карон, но я не ответил, лишь узнал в противниках воинов Даната: больших драконов, асуров, гномов и в огромном количестве демонов.

     Лаарис и Таарис вышли из ножен и уже, ещё до того, как я полностью перекинулся, разрезали какого-то вражеского демона от паха до самого подбородка, прибавляя в общую лужу крови ещё немного алой жижи.

     Ещё долю секунды назад с долгожданным лязгом из ножен показались Любовь и Ненависть валькирии, которая стояла сзади меня, к которой я изредка прикасался крыльями.