Михаил Задорнов - Рюрик. Полёт сокола

После её ухода Ружена, и без того исполненная нетерпеливого ожидания, обратилась вся в натянутую до внутреннего звона жилу. Чуть что где стукнет, она тут же спешит к оконцу. Не терпелось поскорее дать мужу отворотного зелья. Решила добавить в квас, он его любит. На столе уже всё давно готово, а его всё нет. Ружена, волнуясь, то и дело прислушивается к звукам со двора, тихо. А вдруг не приедет, ведь такое не раз бывало?! Наконец послышался говор и конский топот.

— Уф, неушели прийехаль? Прийехаль! — радостно воскликнула Ружена. Но радовалась она рано.

— Прости, Руженушка, — торопливо молвил Рарог, едва войдя в светлицу и обняв жену, — уж не серчай, но я только на минуту, взять новую уздечку для коня да ещё кое-что из воинского снарядья, прости!

— Постой, Рарок, что ше ты, даже за стол не сьядешь, так и уедешь незнамо насколько?! — воскликнула всхлипывающая Ружена, выбегая за ним на крыльцо терема.

— Не могу, Руженушка, не до застолья сейчас, уйдут вражьи дети! — Князь быстро поцеловал жену и легким соколом взвился в седло.

— Погоди, любый, фот, хоть подарок мой, флягу с квасом, жажду утолить и силы прибавить ф дороге, фозьми… — Ружена, когда волновалась, начинала особо напирать на «ф». Она подала дорожную серебряную флягу в прочном войлочном чехле. Князь ещё раз обнял жену и, бросив подарок в перемётную дорожную суму у седла, выехал со двора.

Воевода Ольг не заметил как кончилась ночь и наступило утро, потеряв всякий счёт времени. Наконец все речи его и Велины, каждое движение и каждый вздох были осмыслены и разложены по своим местам, вплетены в те сведения, что накануне были получены от изведывателей. Всё сложилось в единую картину. Ольг вначале омыл чело, а затем и вовсе погрузил всю голову в холодную воду реки, — пусть остаются только самородки настоящих мыслей, а шелуха ошибок утекает прочь с водою: «Ты сам виноват в том, что случилось. Ты любил тот образ, который нарисовал себе в юности, не пытаясь даже узнать, какова Велина на самом деле, — жёстко сказал сам себе Ольг. — Отчего теперь, когда узрел её настоящую, теряешь самообладание»?

Воевода быстро встал, поправил одежду, утёр рукавом чело и решительным шагом устремился к дому Велины. Но он опоздал: бывшей возлюбленной, а теперь первейшего недруга, не оказалось на месте. Перепуганный страж, на которого воевода налетел, будто ястреб, пролепетал:

— Воевода, неведомо мне, куда она ушла, реку же, ещё на рассвете, не моё ж это дело, ну не ведаю я…

— Вольфганг! — кликнул воевода голубоглазого франка, помощника по изведывательской службе, входя стремительной походкой в свой просторный терем. — Велину, вдову бывшего посадника Вадима, сыскать! Коня мне, я к князю!

Немногословный и всегда невозмутимый Вольфганг только утвердительно кивнул головой и тут же отправился исполнять волю своего начальника.

«…Придётся другого искать», — колотились в голове, будто стеклянные бусинки, слова Велины. Другого — кого, когда и где? Главное, упредить Рарога об опасности!

Князя дома уже не оказалось. Заплаканная княгиня принялась рассказывать сквозь слёзы:

— На рассфете уехал с охраной, а куда, кто ж его знает?… Он мне никогда ничего не говорит, фот так и сижу всегда одна… — Ружена достала из-за пазухи уже изрядно мокрый от слёз кружевной плат. Ольг хотел ещё что-то спросить, как тут же замер на полуслове, не в силах оторвать очей от груди княгини. Вместе с платком Ружена невольно извлекла из-за пазухи крохотную амфору на шнурке. Ведь это…

— Велина! — закричал воевода. — Когда она была здесь?

Совершенно сбитая с толку, не понимающая, что случилось с таким всегда спокойным воеводой, Ружена, заикаясь, ответила:

— На рассфете, а ты почему кричишь на мьеня, я фсё — таки княгиня, а не тфоя жена, — попыталась рассердиться Ружена.

— Ты успела налить этого зелья в питьё князя? — ещё громче крикнул Ольг, одним движением срывая с шеи княгини амфорку. — Говори! Ты знала, что это отрава? Говори!

— Это… это… отфоротное зелье, — побледнев от испуга, проговорила, ещё больше заикаясь, Ружена.

— Куда ты влила отраву, быстро реки мне?! — Голос воеводы был теперь не столь громким, но таким зловещим, что у княгини подкосились ноги, и она рухнула мешком на широкую резную лаву.

— Я, я… флягу подарила с питьём…

— Рарог пил из неё? — почти шепотом спросил воевода, чувствуя, что и у него подкашиваются ноги.

— Н-нет, — едва выдавила короткое слово Ружена и захлебнулась, её начало трясти от страха и осознания содеянного.

Воевода бросился к выходу.

— Нн-е говори ему… П-пощади! Спаси его! — простонала Ружена, сползая на пол и умоляюще протягивая вслед руки.

Ольг не чувствовал, как сбежал по резным ступеням во двор и едва не сшиб с ног своего помощника.

— Велину сыскать не удалось, — сообщил Вольфганг, — ни у сродственников, ни у знакомых, нигде нету.

«Коли просто сбежала после того, как дала яд Ружене, это одно, а ежели она что-то ещё против князя замыслила? С неё станется, уж очень злобна и мстительна, никак не может простить, что княгиней из-за Рарога не стала. Эх, правду говорят, что любовь слепа, как я не видел прежде этого в ней? — думал про себя Ольг, слушая доклад помощника о поисках беглянки. — Погоди! — вдруг резанула догадка. — Ружена-то теперь в неменьшей опасности, чем князь, она же в любой миг про амфорку с ядом рассказать может!»

— Вольфганг, лично отвечаешь за безопасность княгини, усиль охрану, никого, особенно жен неизвестных, к ней и близко не подпускай. Никуда до нашего с Рарогом возвращения Ружена выходить не должна. Чтоб не тосковала, байки наши варяжские ей порассказывай, капризы всякие женские исполняй, заботься, в общем, но главное, неусыпно бди! Скоморох — со мной!

— Понял: охранять, ублажать, не пускать! — кратко повторил приказ исполнительный Вольфганг и поспешил в княжеский терем.

Воевода с изведывателем взлетели в сёдла и помчались по дороге. В голове Ольга гудела и стучала, билась пойманным зверем одна мысль-молитва: «Не пей, Рарог, ты не чуешь жажды, не пей!» Будто уважив отчаянную просьбу воеводы, небесные силы нагнали тёмные лохматые тучи, воздух сразу посвежел, в любое время мог начаться дождь.

Они достигли места, где судя по всему рарожичи останавливались на привал.

— Недавно тут стояли, — быстро осмотрев землю, молвил Скоморох, — к полудню мы должны нагнать дружину.

— Послушай, брат Скоморох, а как-то можно скоротить путь, каждое мгновенье дорого, очень дорого, брат?! — не вдаваясь в подробности, с трудом скрывая волнение, молвил воевода.