Юлия Славачевская - Богатые тоже скачут, или Где спит совесть

— С ума сойти… Напрашивается шпионская версия, мафия или программа защиты свидетелей, — задумчиво уронила полицейская.

— Напрашивается… — понуро подтвердил Казидис, бессознательно теребя красивыми сильными пальцами ониксовую запонку на рукаве.

Йоргос яростно опроверг:

— Но ни одной спецслужбе мира не удалось бы настолько идеально подчистить следы! Это просто НЕВОЗМОЖНО! — Искренне возмущаясь: — То она есть, то ее нет! И все! Растворилась!!! Мама была — мамы нет. И не было! Опять — не жила в этом районе, не ходила в магазины, не говорила по телефону, не бывала в транспорте, кафе… Ее там никогда никто не видел!

Казидис кивками головы подтвердил сказанное. Упавшим голосом дополнил:

— Через год возникает, как чертик из табакерки, под именем Джул Людака, с другим цветом глаз и волос и пытается меня разорить. МЕНЯ РАЗОРИТЬ! И это ей почти удается. Рехнуться можно! — Простонал: — Оказывается, после побега из моего поместья, пока я от неизвестности сходил с ума, она все это время преспокойно жила в Нью-Йорке и готовила крах моей финансовой империи! Практически у нас под носом! И опять… Откуда взялась и куда пропала — ОДИН БОГ ЗНАЕТ!

— Да-а-а… теперь понимаю, что без бутыл… ой, без знающих тут точно не разобраться… — несколько растерянно согласилась миссис Колеттис. — Особенно после сегодняшнего триумфального появления призрачной Джул Казидис в церкви…

Через три…

— Тебе уже хватит! — убежденно накрыл ладонью бокал Никоса новобрачный.

— Помуче? — поинтересовался Ник.

— Помуче ты пьян! — любезно объяснил кузен.

— Я тверз! — глядя честным пьяным взглядом, возразил Никос.

— Я вижу! — влезла Кристин. — Скажи — из-под-вы-под-верта!

— Изпод… на… и… в… и где Джул? — взвыл Казидис.

Я сидела в стороне и молча страдала в крылья.

— Да-а-а… Джул — это диагноз, — переглянулись молодожены. Тяжко вздохнули: — Но куда ж мы от тебя?.. Будем лечить.

ГЛАВА 37

Если хочешь быть здоров — отстраняйся!Чистой водкой и вином заливайся!И тикай от докторов…Будь здоров! Будь здоров!

— Ты где взял эту газету? — потрясал свернутым листком бумаги Йоргос у кузена перед носом. Его жена в этот момент могла только истерично ржать, согнувшись в три погибели и держась за стену здания.

Мы с демоном находились в похожем состоянии, причем Аластору приходилось гораздо хуже, потому что он записывал на память, чтобы потом блеснуть эрудицией в низшем обществе.

— Раздавали на улице, — невозмутимо ответил Ник, вытаскивая из кармана следующую листовку с объявлениями.

— Ой, я счас скончаюсь! — хрюкнула Кристин. — Когда вот это… ха-ха!.. налетело на Йоргоса и начало орать о временной дыре в подсознании и… ха-ха!

— …И отвисшей карме! — мрачно добавил Георгиос.

— А потом увидело Никоса… ха-ха! — заливалась Кристин.

— Рад, что тебе весело, — вежливо проскрипел зубами Казидис, забираясь в машину и бегло просматривая рабочие файлы на ультрабуке.

— Ты не доживешь до помощи! — покачал рогами Аластор. — Такими темпами тебя и меня просто уморят смехом, или мы растолстеем от заменителя сметаны! Я уже поправился на два фунта!

— Сходи к девочкам, — ехидно посоветовала я. — Потряси карманы — сразу полегчаешь на двадцать фунтов!

— Намекаешь на продажность любви? — обиделся противник.

— Да нет, — пожала я плечами. — Прямо говорю: суешь ты им деньги, Аластор, и торчишь от этого!

— Извини, Ник, — повинилась Рыжая. — Просто когда это чудо углядело помимо Георгиоса тебя и полезло на оконную решетку с воплем: «Я больше так не буду!» — и стало одной рукой креститься, а другой проделывать какие-то непонятные манипуляции…

— Это не манипуляции! — обиделся демон. — Это она со мной здоровалась!

— Своеобразно, прямо скажем, — покивала я головой.

— А помнишь ту викканскую ведьму, которая хотела раздеть нас догола и требовала, чтобы мы потом взялись за руки и встали в круг? — заливалась новобрачная.

Я пробурчала:

— Ага. В просторечье — свальный грех называется. Просто и без затей!

Аластор:

— Зато от викканки они удирали бодренько так, весело! Чуть в дверях не застряли!

— Так мы идем к следующей потомственной ведьме в пятнадцатом поколении? — развернул Никос газету. — Тут написано: «Снимаю сглаз, порчу деньги, привораживаю, зрю и бдю, разыскиваю пропавшее…»

— Это далеко? — поинтересовался Йоргос. — Может, сначала поедим? Кстати, любимая, ты рассказывала про вашего внештатного эксперта. Может, к ней? Проверенная как-никак.

— Она будет только завтра, — сообщила Кристин.

— Тогда пойдем к этой… породистой, — постановил Никос, набирая номер на телефоне.

После пяти минут уговоров и отнекиваний: мол, только на следующей неделе и непременно в полнолуние и с веником под мышкой — муж пообещал тройной гонорар. И случилось чудо — нас согласились принять прямо сейчас. Но за наличные!

Потратив чуть-чуть времени и сняв деньги в банкомате, Никос и компания прибыли по назначенному адресу.

Выглядело все весьма антуражно и темно. Черные занавеси в блестящих звездочках, хрустальный шар на столе, в бронзовой подставке, курильница со смесью вонючих трав и, похоже, чего-то голландского…

— Это для открытия горизонтов сознания, — с широкой радостной улыбкой втянул воздух затрепетавшими ноздрями демон. — Люблю этот запах… он расслабляет.

— Да? — усомнилась я. — А по-моему — прослабляет! Причем не только мозги. И превращает в идиотов! Да и вообще… после этого амбре можно не только гм… карму у тебя разглядеть, но даже чакры… У меня!

— Злая ты! Нехорошая! — жестоко обиделся на «карму» Аластор. — Сама не видела, а так размером и попрекаешь!

— Ты о чем? — опешила я.

Ответить мне не успели, потому что в комнату влетел «колобок» в темно-синем балахоне и наставил на нас черные акриловые когти:

— Молчите, я все скажу сама!

Собственно, никто из наших и не порывался к монологу. Троица застыла в недоумении и следила за прыжками «колобка» молча, но с определенной опаской.

— У вас такая большая проблема! — провыла мадам Гемма в пятнадцатом поколении. — Я вам сейчас все расскажу. И сниму венцы безбрачия!

— Их уже сняли до вас, миссис, — сдержанно хмыкнул мой муж. — Скажите что-то другое, например…

— У вас слишком много дыр! — перебила его дама, бешеной белочкой (той самой!) снуя по залу. — Везде! Надо штопать!