Евгений Щепетнов - Перекресток судеб

Наркотики применялись в армии тогда, когда нужно было сделать так, чтобы солдаты, забыв о смерти, об усталости, о голоде, шагали туда, куда укажут офицеры, пока не упадут от изнеможения. Юбар решил что наступил именно тот случай.

Официально практика опаивания солдат мазисом не разглашалась, но лекари и командование знали о таких случаях, и в запасе имелся запас наркотика, достаточный для нескольких десятков тысяч солдат. Вот и получился единый порыв. Вот почему у солдат отсутствовал обычный страх смерти, вот почему они лезли наверх, невзирая на последствия.

Возможно, что Юбар и был по–своему прав – он поставил на один бросок кости все, что имел, и мог выиграть – будь на месте ардов исфирцы, или кто‑то в этом роде. Но арды не боялись смерти, и были великолепными воинами. Если на равнине замарцы могли их победить за счет воинской выучки, воинского строя – самого передового в этом мире – то при штурме стен крепости ни выучка, ни строй не имели никакого значения. Стойкость, боевой настрой – вот что было главным. И каждый из ардов стоил десятка замарцев. Тем более, что они бились не за жалованье, а защищали свои семьи, свой дом, свою жизнь, свое будущее. Им просто некуда было идти – или победить, или умереть.

Погибло сто двадцать три арда – мужчины, женщины, подростки и совсем молоденькие девчонки. Все, кто мог держать оружие – вышли на стены.

Раненых было впятеро больше, и Герлат сбился с ног, занимаясь лечением. Практически каждый ард, находящийся на стене, был ранен. В первую очередь – лечили тяжелораненых, потом уже тех, кто мог потерпеть.

Геор уцелел – он получил глубокую рубленую рану плеча, но был вылечен магом.

Устра не участвовала в битве – муж отослал ее к Герлату, помогать с лечением – у женщины уже заметно торчал животик, и Геор не хотел рисковать ребенком. Устра беспрекословно его послушалась – на войне мужчина всегда главный. Тем более – она сама понимала, что муж прав.

Из Теней, уцелевших после знаменитой ночной резни, уцелело двое – одна тяжелораненая, и другая – без единой царапины. Три девушки из этой пятерки погибли на стене – одна из них была та, что спасла Жересара в самом начале штурма.

Жересара не тронули ни стрела, ни меч врага – он не получил ни единой царапины. Лекарь стоял прочно, как сама крепость, и бросался туда, где враги, поднявшиеся на стену, все‑таки сминали строй защитников – вламывался в толпу солдат, как в хилую лесную поросль, вырубая ее под корень. Никто не мог перед ним устоять – настоящее воплощение бога войны. Его кольчуга, руки, лицо – все было покрыто слоем крови, будто он работал забойщиком на бойне.

Испытывал ли Жересар сожаление, убивая этих солдат? Нет. Его душа, очерствевшая, окаменевшая, как древнее дерево, смотрела на происходящее будто со стороны, будто это происходило не с ним, а с кем‑то другим, незнакомым, непонятным, страшным. Тело действовало само по себе, на уровне простых желаний, из которых главным было желание убить.

Когда все закончилось, и солдаты отступили, Жересар замер на краю стены, опустив глаза, держа топор на плече, и долго арды боялись к нему подходить, беспокоить – они перешептывались между собой, шепча на ухо друг другу: «Одержимый!»

Так закончился первый штурм крепости Черный Город.

— Ну не бреши! Не бреши! – красный, разгоряченный очагом и выпитой брагой Лапа навис над Недом, опершись на огромные кулаки – был в логове дракона, и не нашел никакого золота?! И ушел живым?! Скажи лучше – нет никакого дракона! И не был ты ни в каком логове! Дошли, глянули, и вернулись!

— Пусть будет так! – устало хмыкнул Нед, и посмотрев на «закисших» рядом с ним скамье своих людей, осоловевших от выпивки и тяжелой мясной еды, поднялся – пора нам. Отдыхать надо. Завтра пойдем в Эссторг.

— Слабый народ – презрительно усмехнулся ард – я был молодым – жрал, пил, куролесил ночи напролет, а потом дрался сутками, и ничего! Только крепче стал! Сядь, ты должен уважить хозяина! Еще кружку – и пойдете!

— Последнюю, согласен? – осторожно осведомился Нед.

— Самую распоследнюю – побожился ард, хитро сверкнул глазами и сделав жест поклонения богам – но полную! И сразу не пей – посиди, поговори со мной! Ладно – этих олухов можешь отправить восвояси, все равно от них толку никакого, а ты сиди, разговаривай!

Нед растолкал Харалда, спавшего на столе, тот мутным взором посмотрел на Неда, вдвоем растолкали Игара с Магаром, двух ардов–проводников, и через десять минут вся компания, исключая Неда, вышла из дома Лапы, шатаясь и поддерживая друг друга.

Надо сказать, что соратники Лапы тоже давно свалились – никто не мог перепить главу бесклановых и Неда – и при этом Нед начал подозревать, что в арде сидит демон – ну не может же нормальный человек столько пить, и при этом оставаться в разуме? Нед был полудемоном, а этот ард? Тоже? Вряд ли…

— Ну вот – теперь все отдыхают, можно и поговорить. Пей потихоньку. Еще налью! Нравится моя бражка? Мы туда немного куриного помета добавляем – для крепости, чтобы пробирало! Хороша, да?

Нед внезапно почувствовал, как его желудок забурлил, когда представилась картинка петуха, гадящего прямо в чан с брагой. Его замутило, но он удержал в себе выпитое – как‑то неправильно будет заблевать стол хозяина, может не так понять. Удержав содержимое желудка, кивнул головой:

— Да, хороша!

Потом, чтобы отвлечь Лапу от темы дерьмобраги, спросил:

— Скажи, Лапа, а как ты оказался в бесклановых? Как сумел их возглавить? Ты об этом не рассказывал…

— Вот сразу видно, что ты замарец! – усмехнулся Лапа – кто же такие вещи спрашивает?

Здесь почти все не по своей воле – ну кроме тех, кто тут и родился. Например мои поганцы – он кивнул на широкие скамьи у второй печи, где вповалку спало его многочисленное семейство – убил я. Родственников конора. Молодой был, горячий… двух братьев его, а потом еще и троих друзей. Искали меня, не нашли. Вот так тут и прижился. Ну а потом подмял всю эту шантрапу – долго ли, если можешь? Я всегда был сильным – сильнее всех. И горячим. Вот это и сгубило. Но не жалею – хрен ли мне эти коноры – тут я сам по себе, хозяин! Что мне – жрать нечего? Баб не хватает? Все что хочу – возьму! Я сам конор! Настанет весна – в поход пойдем! Грабить! Бить «правильных»! Так и живем.

— Не боишься, что как‑нибудь обложат и вырежут всех? – не удержался Нед, с тоской глядя на бурду в кружке – неужели не хочется жить как все? Спокойно, с достатком?

— Что у меня, достатка нет? – Лапа бухнул кружкой по столу – все что мне надо, у меня есть! Жить как все? Это скучно. Хочу сдохнуть в бою, или за пиршественным столом, а не на лежанке, дряхлым стариком! Так‑то! Ладно, двигай отсюда – тоскуешь сидишь! Я не дурак, вижу, как ты на дверь поглядываешь! Ну что же, ты вполне неплохой парень. Рад был с тобой посидеть за столом. Приезжай весной – в поход пойдем, пограбим, повеселимся всласть! Жратва и выпивка вкуснее, когда ты добыл ее в бою!