Черный Василек. Наекаэль (СИ) - Никита Воробьев
Шум погони не утихал, и он вытянул еще два шарика, и, ударив, бросил за спину по дуге. Раздался второй взрыв, и твари захрапели, спотыкаясь о повалившиеся на землю тела. Он молнией долетел до ворот церкви и ворвался внутрь. Захлопнул дверь, в которую тут же врезалось несколько преследователей. Благо, что безмозглые упыри не могли потянуть на себя ручку. Подхватил одну из лавок и вбил ее в пазы для засова. Тут же по доскам застучало множество рук. Охотник подбежал к погребу и пнул оставленную там бочку. Елей разлился лужей, смешиваясь с ручьями в зале и стекая по ступеням вниз. Раздался грохот. Скамья треснула, не выдержав напора, и поток нежити ринулся внутрь. Он развернулся и кинулся к винтовой лестнице, ведущей в колокольню, вытягивая последние два шарика из сумки. Щелчок, бросок, и бомбы отправились в полет. Охотник успел пробежать три витка ступеней, когда внизу раздался взрыв. Упыри завизжали вновь, наступая на загоревшееся масло, а линия огня быстро расползлась по помещению, вскоре достигнув лестницы и спустившись в подвал. Рейнальд помедлил, столкнув вниз слишком расторопного кровососа и покрепче ухватился за перилла.
— Бам! — Оглушительно прогремело из подвала. — Бам! Бам! Бам! — Вторило ему.
Ветхое здание затряслось, каждый взрыв будто вытряхивал из него душу. Из входа в подвал вырвался поток пламени, снося нежить на своем пути.
— Бам! — Прозвучал еще один взрыв, и колокольная башня переломилась на стыке с крышей.
Охотник, которого мотало из стороны в сторону, что было сил рванул вверх. Башня склонилась уже наполовину, когда он ее достиг. Подпрыгнул со ступени, схватился за край обломившейся доски, и, помогая себе ногами, вылез на внешнюю сторону колокольни. Взрывы внизу не заканчивались, церковь немилосердно трясло, а Рейнальд бежал по падающей стене, с трудом балансируя на ветхих досках. Под грохочущий аккомпанемент звучали грозные удары колокола и жалобные вопли нежити. Когда твердая поверхность начала уходить из-под ног, он из последних сил прыгнул в бок, группируясь в полете. Словно ядро он пробил соломенную крышу ближайшего дома, упал на стол и застонал от боли. Рядом рухнула, трескаясь по всей площади, колокольня, и Охотник увидел в открытое окно, как церковь складывается внутрь, хороня под своими горящими стенами упырей. Он тяжело выдохнул.
— Не дурно. — Раздался рядом грубый голос, и что-то могучим броском выкинуло его наружу. Охотник пролетел через окно и врезался в остатки колокольни, ополз на землю, и принялся ловить ртом воздух. — Встань! — Бросил ему Арман, и Рейнальд вскочил на не слушающихся ногах.
Вампир упер в него взгляд, и охотник почувствовал, как немеет все тело. Проклятая вампирская сила была по природе чем-то сродни гипнозу, и благословение от нее не спасало. Он мысленно выругался. — Встречай смерть с честью. — Добавил висящий в воздухе вампир, и спикировал к нему. Ситуация казалось безнадежной, но охотник далеко не в первый раз сталкивался с разрушительным влиянием на разум, и собрал в кулак всю силу воли. Единственное, до чего он мог дотянуться был нож, но этого было достаточно. Сосредоточившись, он выхватил его из-за спины, и неловко выставил клинком в сторону противника. Не обращая на это внимание, Арман налетел на охотника, целя клыками в шею. Когти заскрипели по кольчуге, зубы впились в воротник, но тут вампир взвыл, напоровшись на облитое отваром лезвие, дернулся, и по инерции пролетел дальше, проломив доски, и скрывшись в недрах колокольни.
Охотник как кукла рухнул на землю, правая рука ударилась о стену и завалилась под голову. Сил сопротивляться влиянию вампира не осталось, но тот и сам стал ослабевать, отравленный чертополохом.
— Ты хоть… понимаешь… — раздалось из-за досок, — скольких… мне придется убить… чтобы вернуть… Ишкуине долг? — С треском ломаемой древесины из обломков показался вампир. Охотник сжал зубы. — Все эти смерти будут на твоих руках. — Добавил он, и, шатаясь, как пьяный, двинулся навстречу Рейнальду.
Однажды его пыталась свести с ума куда более опасная тварь, и тогда по чистой случайности он смог с этим справиться. Смог бы и сейчас, было бы чуть больше времени. Арман остановился, вырвал нож из живота, снова застонав, и с рычанием бросил его в охотника. Клинок щелкнул о звенья кольчуги и воткнулся в землю, а вампир снова стал медленно взлетать.
— Когда… ты уже… сдохнешь?! — Завопил он, теряя самоконтроль, и устремился к Рейнальду.
«Вот оно», — пронеслось в его голове. Вампир ослабил контроль, и охотник, зажмурившись, продвинул ладонь и схватился за рукоять меча.
Темный лес. Середина дня, но здесь черно как ночью. Ветер колышет ветки и листву. Волки рыщут. Они уже рядом.
— Ты тут? Ты меня слышишь?
— А-а-р! — Закричал от боли Охотник. Странное наваждение отпустило почти сразу.
От рукояти по нервам вдоль всего тела будто пустили расплавленный свинец. Боль сводила с ума, но она же очистила разум от постороннего влияния. Арман уже приблизился на вытянутую руку. Охотник дернулся назад, выхватывая из перевязи второй пистолет. Вампир схватил его, снова целясь в шею. Выстрел. Прямое попадание шрапнели и отдача растолкнули их в разные стороны. Арман орал, глядя на дыру в корпусе. Посеребренные шарики расползались по его телу, причиняя невыносимые страданья и не давая ранам заживать. Он поднял перекошенный взгляд на Рейнальда. Тот шагнул вперед, одним движением достал из-за спины меч и не давая прийти в себя срубил вопящую голову. С глухим стуком она упала на землю. Охотник отступил, уперся о стену дома, выронил меч и пистолет, и сполз на землю.
Из вампира стала медленно вытекать кровь, которая тут же превращалась в туман. Охотник напрягся, но сил уже не было.
— Нет! — Крикнула голова. — Нет! Не надо! Не на… — Договорить он не успел. Окружив его целиком, туман сжался в плотное облако, и останки вампира начало перемалывать будто в мясорубке. С кошмарными звуками Арман превратился в кровавое месиво, которое вскоре растворилось в тумане и полностью исчезло.
Охотник молча смотрел в пустоту, туда, где только что лежал его враг. Сумерки стремительно развеивались, и скоро над деревней снова сияло солнце. В стороне догорала церковь, словно по велению какого-то чуда, не задевая траву и дома ни жаром, ни искрами. Он тяжело вздохнул, лег на спину и закрыл глаза.
День плавно переходил в вечер. Ветер стар прохладнее. Он приятно ласкал кожу, перебирал стебли травы и раздувал угли догорающей колокольне. Дневная жара уходила, и на чистом небе
