Далекие странники (перевод новеллы) - Тяньтянь Сяо
Том 2. Глава 36. Без сожалений
У дверей старик просил милостыню. Прислужники таверны не прогоняли его, видимо, по доброте душевной. Лицо и тело бедолаги покрывала сплошная сеть морщин, хлопковая одежда висела лохмотьями, жидкие волосы неопрятно растрепались. На коленях, сложив руки в мольбе, нищий непрерывно кланялся прохожим. Рядом стояла треснувшая чаша для подаяний.
Чжан Чэнлин наблюдал за стариком, пытаясь игнорировать звон в ушах от цитирований Цао Вэйнина:
— Как говорят, «аромат хризантем раскрывается в лютый мороз...»![259]
— Цао-дагэ, это звучит немного странно: хризантемы зацветают осенью, когда ещё не так холодно, — засомневалась Гу Сян.
— Большинство поэтов вздыхают о том, о чём не стоит вздыхать, и не приносят обществу никакой пользы. Эти лодыри безвылазно сидят в библиотеках, воспевая ветер и луну. Готов поспорить, вы не найдете среди них ни одного крестьянина! Не удивлюсь, если они не знают, в какое время года цветут хризантемы.
— Ага! Просто сборище книжных червей, которые ничего не смыслят в жизни! А-ха-ха…
Рассуждения Цао Вэйнина и Гу Сян о тонкостях поэзии могли любого свести с ума. Чжан Чэнлин вынужденно слушал их уже несколько часов и наконец не выдержал. Он достал из-за пазухи кошель, спустился со второго этажа обеденного зала и подал нищему несколько медяков.
— Благодетель! Спасибо, благодетель! Да пребудет с тобой благословение и защита Гуаньинь, премилосердной и сострадательной, — поклонился старик.
Чжан Чэнлин с трудом выдавил в ответ улыбку. Если уж на то пошло, его отец был настоящим благодетелем, которого Небеса благословляли и защищали всю жизнь. Кроме одной ночи, когда боги слишком увлеклись пиршеством в заоблачных чертогах, забыв присмотреть за ним.
И отец погиб.
Выходит, хорошие люди вынуждены полагаться на защиту небес, а плохие могут жить своей злой жизнью, как им заблагорассудится. Забавно получалось, не правда ли?
Мальчик сел на ступеньки и принялся рассеянно повторять до сих пор непонятные рифмы, которым научил его Чжоу Цзышу. Он выглядел как маленький монах, читающий священные сутры. Однако мысли его блуждали. Беспокоясь о том, что учитель пропал так надолго, Чжан Чэнлин мысленно сокрушался: «Шифу по возвращении первым делом отругает меня! И почему я такой глупый?»
Чжан Чэнлин в последнее время переживал скачок роста. Когда мальчик прибыл в Тайху, Чжао Цзин заказал ему у портного новую одежду. Но за несколько месяцев Чжан Чэнлин успел вырасти из неё: штанины брюк были на пару цуней[260] короче подобающей длины и смешно болтались над худыми голыми лодыжками. Чжан Чэнлин бездумно закатал и раскатал обратно край штанины. «Я ведь не специально… Я хотел бы быть умным! Тогда бы я освоил кунг-фу быстрее и отомстил за свою семью раньше!».
Чжан Чэнлин вспомнил, как учитель кунг-фу жаловался на его способности. «Прошу вас, проявите снисхождение, — с извиняющейся улыбкой отвечал на это отец, гладя сына по голове. — Подобно тому, как на одной руке все пальцы разные, люди не могут быть одинаково талантливы. Мой мальчик в младенчестве перенёс тяжёлую лихорадку, оттого развивается немного медленнее. Но он по-прежнему хороший ребёнок. Мы не ожидаем, что он станет прославленным воином. Будет достаточно, если он просто сможет позаботиться о себе».
Кроме правителей, вершащих историю, миру требовались торговцы и простолюдины, выполняющие повседневные дела. Чжан Чэнлин считал, что ему следовало родиться разносчиком или посыльным. Но небеса не позволили ему вести спокойное и размеренное существование, теперь наследнику клана Чжанов полагалось стать кем-то вроде шифу или дяди Чжао. Вот только как не погибнуть на этом пути?
Многие вещи были непонятны его юному разуму: рифмы, которым учил шифу; техника владения мечом, которую показал мастер Вэнь; собственная судьба. Ещё меньше Чжан Чэнлин понимал, по какому пути следовать дальше. «Если я не смогу выжить, то просто умру», — эта мысль появилась внезапно и глаза мальчишки защипало от навернувшихся слез. Но затем он вспомнил суровое лицо и слова шифу: «Ты мужчина или хочешь, чтобы на дорогу текла не только дождевая вода?» — и сдержал плач.
Глубоко погружённый во внутренние противоречия Чжан Чэнлин ничего не замечал вокруг. Меж тем окутанный чёрной вуалью музыкант, игравший в таверне, начал медленно приближаться, нежно перебирая струны лютни…
- - - - -
Воздух между Вэнь Кэсином и Чжоу Цзышу гудел от напряжения. Первый следовал за вторым к выходу из узкого переулка, когда поблизости раздался испуганный женский крик. Чжоу Цзышу остановился.
Перед ними вспыхнул белый силуэт, и Зелёная Лиса Лю Цяньцяо мешком упала на землю. Перекатившись в сторону, она попыталась подняться, но, по-видимому, была обездвижена воздействием на акупунктурные точки, и не смогла встать.
Человеком, который бесцеремонно разбрасывался людьми, был не кто иной, как старый обжора Е Байи. Указав на беспомощную женщину, он спросил Чжоу Цзышу:
— Знаешь эту полоумную уродину?
Слова прицельно ударили по слабому месту Лю Цяньцяо, и её взгляд на Е Байи уподобился тысяче отравленных ножей. Чжоу Цзышу тут же подумал, что чудачества Е Байи обусловлены его одинокой холостяцкой жизнью. Скорее свинья отрастит крылья и воспарит в небеса, чем найдётся женщина, готовая вытерпеть такой дрянной норов.
Вэнь Кэсин догнал Чжоу Цзышу и схватил за руку, а затем загородил собой, не спуская яростных глаз с Е Байи:
— Опять ты?
По неизвестной причине Хозяин Долины Вэнь питал к старику Е исключительную враждебность, немного похожую на звериный инстинкт, из-за которого собака щерится, защищая еду.
— Почему ты преследуешь нас, словно злобный призрак? — осведомился Вэнь Кэсин.
Как ни странно, терпимость Е Байи к Вэнь Кэсину, напротив, заметно возросла после обещания последнего покончить со старым монстром лет через десять. Е Байи просто отмахнулся, указал на Лю Цяньцяо и равнодушно объяснил:
— Я преследовал вора. И я его почти настиг, когда эта сумасшедшая выскочила из ниоткуда, преградив мне путь без всякой причины. Из-за неё я упустил того, за кем гнался.
Чжоу Цзышу посмотрел на Лю Цяньцяо, лежавшую на земле, и его лицо стало озадаченным:
— Вора? Отшельник Е так отрешился от земных дел, что записался в простые стражники и ловит грабителей? Что за вор такой исключительный?
— В ночь после вашего ухода поместье Гао ограбили, — ответил Е Байи. — Догадаешься, что было украдено?
Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу изумлённо переглянулись. Это кто же исхитрился обчистить самого Железного Судью, окружённого толпой охраны?
Е Байи бросил взгляд на Чжоу
