Алан Фостер - По Мыслящим Королевствам

— Какое дело к графу может быть у таких мошенников как вы? — Второй страж оказался не таким дружелюбным как его товарищ, тоже не особо гостеприимный.

Симна важно выпрямился:

— Мы принесли известия о его сыне Тарине Бекуите.

В стражников словно молния ударила. Двое, которые не проронили ни звука и, казалось, даже не прислушивались к разговору, повернулись и бросились к дворцу, не позаботившись закрыть за собой тяжелые железные ворота. Что же до парочки праздных болтунов, то они более не производили впечатления, что их не интересует необыкновенная четверка путников. Воины крепко схватили пики, и выражение их лиц ясно показывало, что теперь они совершенно иначе относятся к путешественникам.

— О благородном Тарине ничего не слышно уже много месяцев. Как же вам удалось узнать о нем? — Старший из двух стражников норовил держать в поле зрения одновременно всех трех чужеземцев. До поры до времени он не обращал внимания на большого кота, дремавшего на тротуаре.

Симне пришлось передать инициативу своему спутнику. Заметив, что его копье не такое длинное, как пика часового, Эхомба еще раз пересказал историю о том, как он нашел Тарина Бекуита и других вынесенными на берег недалеко от деревни наумкибов и как молодой воин скончался у него на руках. Стражники, теперь преисполненные внимания, слушали напряженно, боясь пропустить хоть слово.

Когда Эхомба закончил повествование, заговорил второй часовой:

— Я был знаком с молодым Бекуитом. Не очень близко — мое положение значительно ниже, но несколько раз он участвовал в маневрах дворцовой стражи. Он был прекрасным человеком, по-настоящему благородным господином, который никогда не задавался, любил хорошую соленую шутку и пинту доброго пива. Все в Лаконде и Северной Лаконде надеялись… — Стражник не мог продолжать. Было ясно, что сын графа пользовался народной любовью.

— Сожалею, — посочувствовал Эхомба. — Я ничем не мог ему помочь. Он пал жертвой колдуна, который величает себя Химнетом Одержимым.

— Похитителя прекрасной Темарил, прорицательницы, величайшей славы обеих Лаконд, — с тоской промолвил старший часовой. — Мне самому не доводилось ее видеть, но я говорил с теми, кто удостоился этой чести. Они рассказывали, что ее изящество и красота затмевали само солнце… Если то, что ты рассказал, правда, то из-за этого злого волшебника Лаконды потеряли как ее, так и благородного Тарина. — Он обернулся, услышав отзвук торопливых шагов.

К ним бежала дюжина дворцовых стражников под предводительством тех двоих, которые раньше стояли на посту у ворот. Задыхаясь, один из них замысловато отсалютовал, на что командир часовых ответил взмахом негнущейся руки.

— Граф желает видеть этих странников немедленно, безотлагательно! — Солдат глотнул воздуха. — Их надлежит препроводить в главный обеденный зал, где их встретят граф и графиня самолично! — Он с уважением посмотрел на двух путешественников и их странных спутников.

Неуверенно нахмурившись, старший стражник замешкался:

— А как быть с большой кошкой?

С трудом переводя дух, посланный резко кивнул:

— Также доставить в обеденный зал. Дворцовый советник выразился ясно: привести всех четверых.

— Воля их. — Снова повернувшись к Эхомбе, командир ободряюще улыбнулся. — Не страшитесь ни дворца, ни членов двора, которым вас представят. Они, в сущности, вполне безобидные люди. Северная Лаконда — очень спокойная страна. Что же до графа, то он, как известно, много шумит, да редко наказывает. То, что он лично пожелал вас увидеть, — добрый знак.

— Мы ничего не страшимся. — Симна величественно прошествовал мимо стражи. — Мы сражались с Тленом и членгуу, пересекли Хругары и Абокуа, обрушивали на врагов небесные осколки и заставляли погоду плясать под свою дудку. Обыкновенные люди нас не пугают.

Стражник заставил себя не рассмеяться.

— Просто говорите спокойно и правдиво, и вы поладите с графом. Он не любит хвастунов.

— Эй, — сказал Симна, важно вышагивая между двумя рядами солдат, выстроившихся до входа во дворец, — я не хвастаюсь! Я всего лишь говорю правду. Меня так и зовут — Честный ибн Синд.

Проходя мимо дружелюбного стражника, Эхомба шепнул ему:

— Пожалуйста, поймите: мой друг не зазнается. Он так говорит всегда.

Парадный двор, по которому путешественники шагали под бдительными взглядами тяжеловооруженного караула, казался бесконечным, но наконец они вошли в тень ближайшего здания. Здесь их пригласили внутрь и провели через залы, убранные чудесными гобеленами и картинами. Повсюду были парящие рыбы, заключенные в тончайшие сети или за прозрачные стеклянные стенки. Экзотические представители тропиков всевозможных цветов, форм и размеров служили живым украшением дворца. Их радужные переливчатые цвета, безусловно, ни в чем не уступали великолепным, но неподвижным произведениям искусства, покрывавшим стены.

Наконец путники добрались до зала с высоким потолком, большую часть коего занимал стоящий стол, где могла рассесться добрая сотня человек. В дальнем конце дюжина людей с нетерпением дожидалась их появления. Ослепительные тропические рыбки свободно плавали в воздухе, не сдерживаемые ни сетями, ни прочими преградами. Поскольку помещение было лишено окон, то не возникало надобности чинить препятствия их движению.

Дальний край стола был уставлен тончайшим фарфором и серебром. На большие блюда только что выложили горы лучшей снеди из запасов дворцовой кухни. У Симны потекли слюнки, а Алита облизнулся при виде такого обилия мяса, хоть и безнадежно испорченного воздействием огня.

Высокий стройный мужчина с немного крючковатым носом и редеющими светлыми волосами, седыми лишь на висках, встал навстречу путешественникам, не в силах дождаться, пока они проделают неблизкий путь от парадного входа до дальнего конца стола. К немалой досаде Симны, он, не замечая северянина, остановился прямо перед Эхомбой. Для такого худощавого человека голос у него оказался неожиданно глубоким и звучным.

— Мне доложили, будто вы одеты как варвары, однако я вижу, что в своем роде ваше одеяние не менее изысканно, чем мое собственное. А касательно внешних изъянов его и ваших, так их извиняют те трудности вкупе с расстояниями, которые вам довелось преодолеть в долгом путешествии. — Отступив в сторону, граф взмахом указал на стол. — Милости прошу! Добро пожаловать в Северную Лаконду. Отдыхайте, ешьте, пейте — и рассказывайте мне, что вам известно о моем сыне. Моем единственном сыне.

Двоих людей усадили поближе к главе стола, а на дальнем противоположном конце отвели место для Алиты и Хункапы. Ни мохнатый обитатель гор, ни большой кот отнюдь не чувствовали себя ущемленными, что не принимают участия в беседе. Алиту вообще не интересовали тявкающие разглагольствования людей, а Хункапа Аюб все равно не сумел бы отчетливо уследить за ходом разговора.