Дмитрий Дудко (Баринов) - Ардагаст и его враги

  -- Моя вина больше твоей, Катуальда. Не ты погубил мое царство, а я сам. Я нарушил солнечную клятву. Пусть же боги заточат меня в Хель или в пещеру до самого Рагнарека, но воскресят Ардагаста, - сказал Маробод.

  -- Но кто из богов может это? Сам Водан лишь отбирает жизнь, - возразил Вангион.

  -- Есть бог, что не только шлет смерть, но и воскрешает. Мы, луги - и немцы, и словене - чтим его. По-немецки он зовется Флинц - "Кремень", - вмешался один из призраков-венедов.

  -- Это - могучий и справедливый бог. И я знаю, как его вызвать, - сказал призрак-Теобальд.

   Бастарны бежали, с трудом находя дорогу в метель, среди свежего бурелома. В душе их предводителя не было ни торжества, ни гордости за свершенную наконец месть. Он казался себе похожим на Хедра, слепого бога, убившего светлого Бальдра по наущению Локи. Омела, проклятая омела, оружие Хедра! Зачем он, Гвидо, взял увитое ею копье? Бесомир заверял его, что иначе не одолеть силу Огненной Чаши. Но он же хотел честного и славного поединка, а не этого удара в спину! Кто поработил его волю: друид, Валент со своими перстнями, призрак отца или само колдовское оружие? Да, все виноваты, кроме него, царя бастарнов. Он лишь поносил Ардагаста - ублюдка, захватчика, святотатца, недостойного честного боя... Или молчал, когда поносили другие. Словно этим можно было умалить подвиги царя росов! А где его, Гвидо, подвиги? Сотни убитых ночью, разрубленных, брошенных в колодцы, сожженных в хворостяных чучелах...

   В лицо бьет метель, ветви рвут одежду, а сзади доносится вой оборотней и лай песиголовца... Жутко, тоскливо кричит банши. По ком? Хедр тоже ненавидел Бальдра - из ревности. Теперь слепого бога проклинают все, а почитают лишь злые колдуны. И он, Гвидо, проклят, проклят, и не укрыться ему в этом мире от мести за Солнце-Царя! Что это? Черный зев пещеры. Да, за ней долина, где спрятаны кони, а в самой пещере - хитрая ловушка для росов. А среди них - Ясько, убийца его отца...

   Бастарны зажгли заранее припасенные факелы и прошли узким проходом в обширный зал. Под стенами стояли ящики, сложенные из каменных плит. Гвидо бросил посреди пещеры крупный медвежий клык с колдовскими знаками. Бесомиру стоило немалых трудов выведать тайну этого клыка и похитить его у пещерных колдунов, которые меньше всего любили пришельцев-друидов. Низким извилистым ходом бастарны покинули зал. Царя друидов среди них, однако, не было.

   Ардагунда и ее воины тем временем неотступно следовали за разбойной дружиной. Несмотря на ветер, Гаур и волколаки не сбивались со следа. Шишок впереди всех ломился сквозь лес, расшвыривая завалы. Дойдя до пещеры, воины наломали веток для факелов, и вошли внутрь.

  -- Здесь чары. Очень древние, времен зверобогов. Отец у пещерных колдунов учился, знает, - сказал Вышко.

  -- Глядите все в оба. Тут если не чары, так засада, - предупредила Ардагунда.

   Увидев в зале каменные ящики, юный волхв уверенно заявил:

  -- Здесь дикие люди молились своим богам - сынам Великого Медведя. И сейчас молятся - вон на полу кости свежие. Такие медведи давно ушли в нижний мир, а дикие люди кое-где остались... А этого клыка руками не трогайте. Дядя Яснозор, ударь по нему Перуновой секирой!

   Прежде, чем гуцул успел ударить, крышки разом задрожали и слетели с ящиков. Внутри белели громадные медвежьи черепа и кости. Бурый туман заклубился над ними, кости всплыли в нем. Всплыл и клык-талисман. Туман сгустился, и миг спустя в пещере стояли на задних лапах пятеро исполинских медведей. Оглашая зал громовым ревом, они двинулись на пришельцев.

   В этот миг часть отряда была еще в проходе, и один из медведей преградил ей путь. Другой зверь наступал на Ардагунду. Споткнувшись о кость, она упала. Факел выпал из руки, а секиру придавила к полу задняя лапа медведя. Мохнатая громада обрушилась бы на амазонку, но та выбросила вперед руки, и свет из них ударил в глаза чудовищу. Оно замотало головой, заревело еще громче, и тут на него бросился Еммечько. Обмотав буркой руку, молодой горец сунул ее прямо в пасть медведю, а другой рукой всадил ему в грудь меч. Воскресший зверь однако, оказался живучим. Его страшные лапы сдавили тело юноши, когти рвали кольчугу. Рада взмахнула секирой, но ее лезвие лишь скользнуло по мощному черепу. Тогда девочка, отбросила секиру и, вцепившись в шерсть зверя, с трудом достала акинаком его сонную артерию. Медведь рухнул, похоронив под собой мать и сына.

  -- Воин, тебя спасла женщина! Я! - задорно сказала Рада, когда Еммечько с трудом выбрался из-под мохнатой туши.

  -- Нет, это я спас двух женщин: маму и тебя. Так бы ты и одолела медведя в одиночку своим кухонным ножиком, - с достоинством ответил горец. - Эх, какую бурку зверь испортил!

  -- Рука не болит, сынок? - заботливо спросила Ардагунда, осторожно разжимая лезвием секиры челюсти пещерного страшилища.

   На Шишка лез медведь, чуть ли не вдвое выше его. Дубина вылетела из рук лешего от одного удара могучей лапы. Тогда он, не долго думая, бросился зверю под ноги. Тот растянулся на полу, а юркий лешачок, ухватив его за заднюю лапу, заорал на всю пещеру:

  -- Хаторо, быстрей! Я медведя поймал!

   В другую заднюю лапу вцепился Серячок. Яростно барахтаясь, медведь почти достал Шишка передней лапой, когда гарпун сииртя, просвистев, вонзился чудищу в спину. Но добить зверя смог лишь напоенный драконьим ядом клинок Хаторо.

   Рядом три волколака и песиголовец насели еще на одного медведя. Меч Гаура застрял в теле зверя, и тогда человек-пес впился крепкими зубами в горло врагу. Тот, однако, раздавил бы его своими мощными лапами, не повисни на этих лапах два оборотня. Третий разорвал косматому великану брюхо, и вскоре тот затих.

   Самый большой зверь, в пасти у которого светился призрачным огнем колдовской клык, двинулся прямо на Вышко. Волхв-отрок воздел руки, с трудом сдерживая силой чар ревущую бурую громаду. Подоспевший Яснозор взмахнул Перуновым топором. Блеснула молния, и восставший из далеких веков зверь рухнул с рассеченным и обгорелым черепом.

   С медведем, преградившим проход в зал, схватились Валамир и Пересвет. Амазонки сзади кричали:

  -- Мужчины, отойдите, мы его стрелами!

   Зверь лапой сбил шлем с гусляра. Тот упал, едва не потеряв сознания, но тут же всадил меч в брюхо медведю. Валамир вонзил клинок в горло, двинув заодно кулаком в широкий лоб. От страшной лапы спасла молодого гота секира Меланиппы. Выбравшись из-под мертвого уже зверя, Пересвет первым делом проверил, целы ли гусли. А жена уже напустилась на него:

  -- Снова вперед всех лезешь! Нас на медведя и так много, а вот ты - один!