Андрей Колесник - Последний (СИ)

Друзья помолчали. Каждый из них понимал, насколько опасна была сложившаяся ситуация. Стать врагом Владыки это хуже чем просто смерть… Леград сильно сожалел, что согласился на предложение Либеантиль. Хуже всего было то, что уже нельзя было просто вернуться в особняк Достиар и пересказав все узнанное, отказаться от продолжения. Ах если бы можно было все вернуть обратно!

— Ну, а у тебя как все прошло? — наконец спросил мечник, чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых перспектив.

Мелгот ответил не сразу.

— Тоже не хорошо.

— Что, не сумели добраться до своего предателя?

— Почему не сумели? — пожал он плечами. — Добрались. Даже убивать никого не пришлось. Так пуганули, по голове двинули.

— Тогда что? — видя с каким трудом даются приятелю слова, решил уточнить Леград. Мелгот невесело кивнул:

— Тварь эта перед смертью кое-что рассказала. Неожиданное… — он вдруг передумал говорить и подлив себе вина залпом выпил весь кубок. Хмельное слабо действовало на привычный ко всему организм. — А, не бери в голову у тебя своих неприятностей хватает!

— Да говори уже! — рассердился Леград. — Я же тебе все рассказал.

Франт вздохнул еще раз.

— Не сами они работали. Они только расчищали дорогу. Отсюда и такая наглость, уверенность в своей правоте. Беркмайхер ведь даже не думал, что я могу пережить нападение. Так же как и Корк, — он сильно втянул воздух носом. — А заинтересовался нашим местом не кто иной как Горный Хозяин.

Леград обмер.

— Не лично конечно, — успокаивающе заметил Мелгот. — Иначе нас бы уже с землей сравняли. Один из его советников имеет виды на нелегальный рынок артефактов. А мы вроде как помеха. Вот они и договорились с демонами. Выбьют нас, а дела наши возьмут сами, оставив за очкастыми право быть сторожевыми псами. Такие вот дела, Лег.

— Что думаешь делать? — помолчав спросил мечник. Франт смотрел на зажатый в ладони кубок:

— А ты?

Леград дернул плечом, не торопясь отвечать.

— Знаешь, дружище, я конечно не очень счастлив всем, что подарил мне Крессим. Одно дело желать для себя удачи мастера боя и тех честных испытаний, что выпадают на наш век, и совсем другое связываться с закулисой, за одно лишь знание о существовании которой могут лишить жизни. Но я не хочу жаловаться на судьбу, ведь мы узнаем себя только в трудностях. Да и Достиарам, как ни крути я обязан хотя бы своим правом называться героем. Потому я думаю… не бывает бывших героев. Мы не выбирали все это. А значит у меня только один выход. Я буду бороться. Докопаюсь до правды о том, что случилось с Ренардом. Даже если эту правду сторожат псы Владык. Или сгину. Но не согнусь. И не стану сидеть сложа руки, в ожидании того, что на мой счет решат малиновые. Ведь это и есть жизнь!

Мелгот смотрел на него с понимающей улыбкой:

— Эге, да ты красноречив как никогда! Я и сам такого же мнения. Эти гниды бросили нас, растоптали наши знамена, а теперь делают вид, что мы обычная шваль с которой не стоит считаться. Мы! Которые столетиями защищали Ось, в то время как Владыки принимали почести да грызлись за высокие престолы! И пускай я лучше сдохну, чем позволю им отнимать мою честь и мое дело! Ты спросил, что я планирую делать? Господин Беркмайхер умер сегодня ночью, мой друг. Думаю, что настало время Школе Трех Клыков также исчезнуть.

Он воинственно расправил плечи и свирепо стукнул кубком о стол. Настоящий герой старой эпохи.

— Так с чего мы начнем? — деловито поинтересовался Леград.

— Мы?

— Ну конечно мы. Мастер Корк, если помнишь меня оскорбил. И я намерен заставить его извиниться. Кроме того, это отличный повод размяться перед стычкой с настоящим противником.

Лицо Мелгота расплылось в понимающей улыбке:

— Узнаю боевого товарища! Лег-Лег! Как все-таки здорово, что ты приехал в этот кислый городишко! Есть у меня одна идейка…

Ночная улица была заполнена экипажами. Около двух десятков черных пролеток и фиакров, запряженных пофыркивающими и перетаптывающимися лошадьми, сделали невозможным любое движение по Трехстрельной. Неприметная улочка в сонном квартале Игл, этой ночью стала людной как площадь в базарный день. Отрезанная от остального города цепями поднятых по тревоге сонных гвардейцев (многие жили неподалеку, и были буквально выдернуты из постелей), она тонула в шуме шагов, звона амуниции, басовитых человеческих голосов, собачьего лая. Мрачные и немногословные господа в малиновых мундирах, сновали вокруг неприметного, еще недавно двухэтажного, здания, бесцеремонно будили жителей окрестных домов — допрашивали, разыскивали, что-то устанавливали.

Гелиам надвинув на глаза потертый цилиндр прошествовал к перегородившему выход из обрушившегося дома фургону. Его охраняли аж четверо магов с грозными минами.

'Хе-хе, — храня на лице невозмутимое выражение, мысленно позабавился Гелиам. — Как-то у вас здесь все по-жабьи приключилось. Эвон, все городское отделение собралось и даже больше'.

В силу профессии Гелиам прекрасно знал, что неказистый двухэтажный дом по улице Трехстрельной принадлежал дознавателям СМБ. И нередко на здешние акции приезжали большие чины, не желающие светиться в городе. Сегодня похоже был подобный случай.

Маги засучив рукава развеивали хищно шипящую серую пыль, обсыпавшую стены дома.

— В фургоне тела, — едва слышно шепнул Гелиаму, следующий за ним слева агент. — В основном трупы. Двое — вершители.

Гелиам кивнул подчиненному и тот снова превратился в бессловесную фигуру, задумчиво глядящую себе под ноги. Возле самого входа в дом его ожидал, отдающий громкие указания, глава СМБ Крессима. Судя по его раскрасневшемуся лицу, ночка выдалась жаркой. Заметив Гелиама он сморщил лоб и недружелюбно уперев руки в бока громко сказал:

— Мы сами разберемся, господа. Ничего страшного не произошло, Гелиам.

— Как бы не так, — заглядывая через плечо вершителя, в полупустой холл, заявил начальник Темной Канцелярии Крессима. — Нами был замечен всплеск маэна, превосходящий все разумные границы. А значит несущий прямую угрозу жителям города. Постановления Магистрата о защите населения еще никто не отменял.

— Нет здесь никакой угрозы! — свирепо оборвал его вершитель. — У нас все отлично!

— У вас может быть. Если только вы имеете в виду свою личную жизнь. Потому что я своими глазами вижу нечто иное, — Гелиам кивнул на бледных от напряжения магов, счищающих серую пыль с облезлых и местами уже прожженных стен. — Что если эта дрянь попадет кому-нибудь в легкие? И потом, откуда она вообще взялась?

Вершитель сверлил сыщика взглядом: