Кирилл Клеванский - Чернокнижник. Черная Месса

— Не вырубили, а воспользовались слабость и вероломно напали! — возмутился юноша.

— Свидетели рассказывают другое. Говорят ты даже вскрикнуть не успел!

Приятели переглянулись и снова рассмеялись. Не тяжело и натянуто, как недавно, а почти беспечно. Все опасности остались позади.

— Хорошо, — Дум отдышался и все же принял полу сидячее положение. — Рассказывай с самого начала.

— Если с самого начала, то твое дело закрыли…

— Мое дело, — прошипел парень.

Не стоило этого делать — Лиза тут же недовольно хлопнула его по коленке.

— Не перебивай, — строго произнесла она, вновь становясь похожей копа. — В общем, Метфилдов повесили на волков. И, пока ты снова не влез — они не перекинулись обратно. Что же до Локсли, Джин и взрывов в кафе и школе — списали на маньяка, в коего, к счастью, после смерти превратился тот твой лап — кенгуру.

— Луп — гару, — сквозь улыбку поправил Дум. — А что с девчонкой гвардейцем?

— Исчезла. Как и все они — а департамент получил благодарность от центрального офиса ФБР.

Алекс присвистнул. Как же глубоки корни ордена Искариотов. Прям не организация, а натуральная секта. У них, небось, и в Белом доме есть свои люди.

— Меч тоже забрали, — продолжила леди. — И, если что, мне пришлось сочинить весьма бредовую и от того правдоподобную историю по поводу твоих часов.

Дума как водой окатили. Он приподнял правое запястье и уставился на одну из спортивных моделей от Vacheron Constantin. Носить такие часы, все равно что "носить Феррари".

Кажется это были Quai de l'Ile, но с металлическим, а не кожаным ремешком. Алексу всегда нравились хорошие часы, но эти были просто отличными. Даже у его отчима таких не было.

Титановый корпус, боковые стороны и ободок из палладия, заводная головка — опять титан; темный циферблат с…

Парень ловко расстегнул браслет и прочитал гравировку: "Malo ad malum, bonum est bonum, et vita ad mortem". Выражаясь нормальным языком — "зло ко злу, добро к добру и жизнь к смерти". Немного пафосно, но ему неожиданно подходит.

— И зачем ты их вообще взял? — спросила Лиза, помогая застегнуть браслет.

— Трофей, — соврал Дум.

Тогда он не понимал, но сейчас чувствовал — такого было желание Черной Скорби и Черной Мессы. В пылу сражения он дал слабину и артефакты вторглись в его сознание, жонглируя мыслями и чувствами. Оставалось надеяться, что как и любой яд, их влияние со временем выйдет из души. Если же нет — Дум посмотрел на часы… Что ж, по крайней мере пока их влияние не слишком пагубно.

— И вот еще, — Лиза осторожно накрыла ладонью руку Дума. — Того ребенка уже забрала очень хорошая семья.

— Ну, хоть что‑то, — с небольшим запозданием ответил парень. — Хорошо хоть что вообще забрали. Небось устроили из этого целое шоу… Кстати о шоу, — Дум обвел взглядом одиночную палату, дорогую механизированную кровать, мониторы и плоский телек на стене. — Вряд ли такую роскошь покрывает моя страховка. Вернее — её отсутствие.

— Штат платит, — подмигнула девушка. — Отец устроил в мерии настоящий скандал, вот бюрократы и расшевелились. Ты ведь у нас теперь герой — в одиночку поймал и обезвредил опасного маньяка и помог ФБР с волками. И при этом все время подвергался несправедливым нападкам.

— Вряд ли они того же мнения.

— А кому какое дело, — пожала плечиками леди. — Единственная свидетельница уже успела все рассказать, а господа из местной газеты — растрезвонить по округе.

Алекс зажмурился и отдышался — в энтузиазме блонди не откажешь.

— Только не говори мне…

— Ага! — радостно воскликнула Лиза. — Как только все узнают, что ты очнулся, думаю стоит ждать репортеров из Нью — Йорка. Плюс из твоего поссольства какие‑то дядьки чуть ли не каждый день приезжают.

Вот только посольских акул политологии и камер репортеров ему не хватало. Покажут рожу по телеку, и все Искариоты будут знать в лицо виновного в смерти целого отдела. Впрочем, свое недовольство парень решил оставить при себе. Она ведь хотела сделать как лучше, да и если все пройдет как задумано, то проблема отпадет сама собой…

— Кстати об этом, — леди внезапно поникла, пытаясь сделать вид что нисколько не изменилась в настроении. Плохая из неё лгунья. — Мы пропустили начало занятий. Я — в школе. А ты — в университет.

Ну, на этот счет у Дума было собственное мнение. В конце концов, его план еще не был отработан до конца. Оставалась одна маленькая деталь…

Подмигнув девушке, он смело нажал на кнопку вызова медсестры. Пора завязывать с пребыванием в ненавистных стенах больницы.

Перед тем как в палату вошла миловидная сестричка, Дум посмотрел на ладонь Лизы. Та все еще держала его за руку… Единственный человек во всем мире, чьи прикосновения не вызывали у него неприязни. Пожалуй, только по ней он и будет скучать…

Номер в местной гостинице не был даже близок к званию "шикарен". Обычная комнатушка в мотеле, но хорошо хоть это выдали. Стоя у зеркала, Алекс готовился к торжественному приему в посольстве в его честь. Как же — прям "герой нашего времени". Сейчас будут чествовать и может даже дадут какую‑нибудь хвалебную грамоту.

Затянув галстук, Алекс пошевелил левой рукой. Пальцы слушались плохо, но в целом все было в порядке. Спасибо приобретенной с годами бережливости, обезболивающие были выпиты не все. И в кармане фрака еще лежало несколько пилюль.

Из больницы героя выпустили на третий день после пробуждения. Хоть бюрократы и раскошелились, но их заботливо взращенные жабы не хотели расставаться даже с крохами бюджета, так что с этим проблем не возникло. Еще через два дня пришлось самостоятельно ломать гипс, так как восстановившаяся Черная Воля действовала на все сто.

Все же хорошо быть магом — заживает как на собаке.

— И ты продолжаешь гнуть свою линию.

— Не гнуть, а вязать, — пропыхтел юноша, пытаясь сделать нормальный узел, а не то убожество, что у него получалось.

Керк сидел на шкафу и чистил перья. Порой он бывает слишком… птицей. В такие моменты Алекс чувствовал себя настоящим идиотом. Нет, ну серьезно — разговаривать с ласточкой.

— Юмор у тебя так и не пророс, гений, — Проводник перелетел со шкафа на плечо парня и к изумлению последнего, при помощи клюва и лап ловко завязал узел. — То что ты собираешься сделать, с натяжкой можно назвать адекватным, не то что гуманным.

— Хартию я не нарушаю, — в который раз напомнил Дум.

— Это меня и пугает, — вздохнул Проводник. — Ты слишком быстро научился лавировать между буквами закона. Просто помни, что все плохое, что делаешь ради того, чтобы сделать больше хорошего, все равно остается плохим.