Андрей Уланов - На всех хватит!

– Не может быть!

Звонко чмокнула откупориваемая пробка.

– Это не вино… – разочарованно произнес де Танвилль, – какая-то алхимическая мерзость…

– Хьюго, не-е-ет!

Обернувшись, я каким-то невероятным образом сумела «поймать» и запечатлеть в памяти не хуже дагеротипной пластинки сразу несколько обрывочных картинок: искаженное личико Гвен, удивленно вскинувшего брови Дэйва Хайвела, нахмуренного Маккормика, распахнутое нутро ящика на боку мула, где, аккуратно заправленные в песок, проблескивали ряды бутылок. И точно такую же бутылку, которая, медленно вращаясь, преодолевала расстояние между вытянутой рукой де Танвилля и обочиной дороги. Знакомый масляный отблеск…

Взрыва я не увидела. Просто какой-то взбесившийся гномский божок сначала резко выхватил землю у меня из-под каблуков, а затем с размаху огрел ею же меня по хребту. От удара у меня потемнело в глазах, а чертов божок, наверняка гнусно ухмыляясь, взревел мне в лицо, решив заодно и опорожнить часть своего желудка. Жрал же он, как и положено всякому гномскому богу, песок и камень.

Не знаю, сколько я провалялась без сознания, но когда сумела открыть глаза, то первым проблеском мысли было вялое удивление: «Как, все еще день?»

Все тот же день, и все та же голая каменистая пустыня вокруг – даже гнедая была почти на том же самом месте и сейчас очумело дергала головой, пытаясь подняться. Не было только каравана – на его месте курилась синеватым дымком четырехъярдовая воронка.

Я тоже попыталась встать – хотя бы на четвереньки, но это оказалось неожиданно сложной задачей. Никогда не думала, что можно промахнуться рукой мимо земли, а вот поди ж ты! – поймать ладонью упорно ускользавшую глину мне удалось только в четвертый раз.

Голова, казалось, была вырублена из цельного куска горного хрусталя – весила не меньше стоуна и при этом ежесекундно грозила расколоться на чертову уйму крохотных осколков. И болела как сто тысяч мигреней во главе с их всеобщей праматерью!

Особенно плохо чувствовало себя правое ухо. Попытавшись устоять на трех точках опоры – не получилось, ну да плечу уже тоже все равно, – я коснулась его освободившейся рукой и потом не меньше полуминуты тупо пялилась на кровавый след, растекшийся по ладони. Как же называлась эта хрень? Беребонная перепонка? Перепонная ба-рабанка? Левое ухо вроде не кровит – но слышит ровно столько же!

Часы жалко. Изящные золотые часики, так уютно тикавшие в нагрудном кармане рубашки. Не думаю, чтобы им удалось пережить этот бабах… а я едва успела к ним привязаться. Пожалуй, мне будет их не хватать.

А потом я услышала, как кто-то кого-то зовет. Какую-то Бренду… мне стало интересно, и я пошла… то есть поползла в том направлении, и лишь на полпути сообразила, что зовут, вообще-то, меня. Меня? Да, меня – но быстрее передвигать конечности я все равно не смогу. Это и так слишком сложный процесс для моей бедной хрустальной головы. Поднять, передвинуть вперед, опустить – и так четыре раза! Раз-два, три-четыре – Господи, как сложно! Насколько проще было раньше – раз-два, раз-два. Интересно, как же лошади с этим справляются? Видимо, они значительно умнее людей… и прочих двуногих прямоходящих.

– Наконец-то, – в голосе рыжеволосой явственно слышится раздражение. – Я уж думала, что ты не доберешься ко мне до заката.

– Извини, подруга, – говорю я. – Но я, знаешь ли, слегка оглохла.

Доктор Рин пытается улыбнуться, но улыбка почти сразу же превращается в гримасу боли.

– Разумеется, ты оглохла, – шепчет она. – Было бы странно, если бы после взрыва такой силы у тебя сохранилась способность слышать. И именно поэтому я сейчас общаюсь с тобой телепатически.

И в самом деле… только сейчас до меня доходит, что Гвен разговаривает со мной, не раскрывая рта. А заодно я понимаю, что в ее облике – помимо того, что опознать в этом едва прикрытом обгорелыми лоскутами черно-багровом куске плоти прежнюю красавицу можно только по все еще тлеющим рыжим космам, – кажется мне столь неправильным.

– Гвен… ты… почему ты такая короткая?

– Надо же, заметила, – похоже, сил на мимику у доктора Рин уже нет. – Это все ерунда, мелочи… просто взрывом оторвало обе ступни… выше колена.

– Мелочи?!

– По сравнению с тем, что я уже добрых полчаса как мертва – да, мелочи.

– Гвен?!

– У меня сожжено больше трех четвертей кожного покрова, вдобавок, прости за неаппетитную подробность, в животе пирог с начинкой в десяток фунтов камней, приправленный колечками от серебряной кольчуги, – запнувшись, Гвендолин сухо закашляла, – и переварить его я точно не сумею. Проклятье, уже больше пяти лет не надевала эту дрянь… но в этот раз Алан лично попросил.

– Гвен, – повторила я. – Ты… ты же не можешь умереть.

– Еще как могу, подруга. Мы, высшие вампиры, твари живучие, – думаю, тебе это хорошо известно. Но выжить после такого днем, под прямыми лучами солнца…

– Я оттащу тебя в тень!

– Нет! – отозвалась Гвен, едва я коснулась ее плеч. – Ты что, не слушаешь меня? Я же сказала: я уже мертва! Меня удерживает лишь магия… но ее не хватит надолго, так что не трать зря время и силы – у тебя мало и того, и другого. Проклятье, так много надо сказать… ты слушаешь меня? – неожиданно вскрикнула она, пытаясь приподняться на локте. – Ты здесь, Бренда?

– Да, да, здесь и слушаю тебя… все в порядке.

– Холодно, – это прозвучало почти как жалобное поскуливание. Затем голос Гвен вновь окреп.

– Вот уж не думала, что при столь обширных ожогах можно испытывать чувство холода… или это особенности моего восприятия. А-а, неважно. Слушай внимательно. В этом караване должен был быть артефакт… амулет. Из серого халцедона.

– Может, и был.

– Не перебивай. Он должен был уцелеть при взрыве… амулеты подобной мощности не так-то легко разрушить. Найди его.

– Найти?! – игнорируя предыдущее указание Гвен, воскликнула я. – Однако ты сказала, подруга! Его запросто могло зашвырнуть прямиком на луну!

– Это вряд ли… при взрыве такой силы разлет осколков не должен был составить больше полутора миль. Воспользуйся лозой – он действительно очень мощный.

– Угу… и что мне с ним делать дальше? Отнести монсеньору Аугусто?

– Потом… и не ему… запомни, отец Рикардо Перес, иезуит… маленькая миссия в деревушке к югу от Мехико… только ему… и никому больше… слишком велик соблазн.

– Не волнуйся ты так, – успокаивающе сказала я. – Передохни. Я найду этот чертов амулет, этот, как его…

– Халцедон. Серый халцедон.

– Да, вот его. Обещаю.

– Некогда отдыхать! – затухающий голос у меня в голове неожиданно вновь обрел четкость. – Мое время кончается… Бренда, выслушай меня, внимательно выслушай – и, прошу тебя, не перебивай!