Варвара Мадоши - Сэйл-мастер (СИ)

— Ваш выход через минуту, готовьтесь.

А Людоедка одновременно хлопнула по плечам Сашку и Сандру, подмигнула Белке и показала зубы в ухмылке Катерине.

— Я давно мечтала побыть продюсером, — сообщила она группе, — так что не разочаруйте старую больную женщину!

От сцены протопал чужой краб, неся платформу, на которой сидели несколько человек. Три девушки в ярких, очень мало что скрывающих как-бы-платьях, двое парней. Их собственный краб потопал вперед, и «Контрабандисты» совершенно синхронно выступили рядом.

На еще закрытой занавесом сцене Белка сразу уселась за свои барабаны, Сашка, Сандра и Катерина разобрали инструменты и разошлись, выбрав себе по печати звукоусиления — они были раскиданы по всему полу, одну большую накрывала платформа. Вдох-выдох: пилот прокрутила палочки в пальцах, в очередной раз поправили шарф, осмотрела спины друзей-коллег, и поняла, как на самом деле по всему этому соскучилась. Сама за собой не замечая, она улыбалась, легко и спокойно.

Голос ведущего, долетая как сквозь вату через занавес, протараторил: «Номер 12, музыкальная группа «Контрабандисты», «Осень навсегда». Встречайте!»

Занавес пошел вверх, и Сашка начал считать про себя: «И раз, и два, и три…» На счет «и пять» он пошел вперед, занавес над его головой замер. Он не видел, но знал: Сандра пристраивает скрипку у плеча, Катерина выверенным жестом перехватывает гитару. А он сам идет прямо на публику, смотрит вперед — на людей, и под ноги. Вот, последняя печать. Пауза в семь секунд — как учила Бэла.

Им невероятно повезло, что оборотень откуда-то достоверно знала все мелкие сценические хитрости, из которых складывается первое впечатление о группе.

На последнем из трех шагов он встал четко впереди, чуть наискось — зрителям должно быть видно и ударника. Первые ряды неожиданно взорвались свистом, одобрительными невнятными выкриками.

«Что бы ни делали зрители — выступайте четко по плану», — инструктировала их пилот. — Вообще-то, скорее всего, они будут просто зевать и молчать».

Ладно, все могут ошибаться.

Сашка поднял альт и наложил смычок, радуясь, что у него был некоторый опыт театральных выступлений. Тело охватила знакомая веселая беззаботность. Вперед!

Обычно, сначала вступают ударные. В крайнем случае, скрипка. Классика жанра. Бэла и тут решила применить свой собственный подход: партию начал альтист. Звуки альта, нежные и низкие, секундой позже подхватила скрипка, поддержала гитара, и только после этого в ритм незаметно вписались ударные. Едва первые звуки мелодии воспарили над сценой, толпа зрителей притихла, потом замолчала совсем. Отлично, внимание публики они захватили. Сейчас опять Сашкин черед. Она видела, как Белобрысов отнял инструмент от плеча, опуская руки, плечи, голову, потом вновь выпрямился и запел:

So the season of the fall beginsDown the crossroads in a sleepy little innBy the fire when the sun goes down

But the night becomes youAnd the secrets of the rain

Белка вздрогнула, мысленно, конечно — приученное тело держало темп и ритм барабанной дроби. Голос! Сашка пел — но как он пел! Ни разу ни на репетициях, ни на посиделках в кают-компании, ни даже в редкие моменты опьянения он не пел так. Его словно подменили — глубокий и четкий, кристально чистый баритон пробивал толпу до самых задних рядов, не оставляя равнодушными никого. Она видела, как качаются волны людских голов, как открываются в удивлении рты… Да что там! Белке даже начало казаться, что она слышит остальные инструменты — хотя обычно на концертах кроме себя не слышно вообще никого. Скрипка и гитара вторили, барабаны отзывались, и вскоре она сама почувствовала, что больше не ведет ритм, и вообще, музыка больше не ведет исполнителя — он ведет их музыку…

And the season of the fall beginsPast the pass n'tbell past willow's weepingA ripple forms on the brinks of time

Наступало сложное место — вот Сандра в последний раз провела смычком по струнам. Медленно начала разводить руки в стороны — скрипка в одной руке, смычок — в другой. Гитара и барабаны усилили напор, заполняя паузу, но голос довлел над людьми — исчезновение скрипки не заметили. Резкий взмах руками — и вот уже на сцену, танцуя на ветру, опускаются желтые и багряные осенние листья.

Бэла знала, что Сандра почти полдня просидела над расчетами, и если бы не Княгиня — плюнула бы на все. Результат — опутанный сеткой знаков чертеж — сейчас горел за кулисами в медной жаровне. Сандра просто дистанционно активировала чары.

Толпа откликнулась радостным воплем, единым, хоть и на много голосов. «Мы ведем их! — удивилась Бэла. — Не понимаю, как мы их зацепили, но, проклятие, мы их ведем!»

But the night becomes youAnd the secrets of the rain, they will stay the sameAnd the time will come soonWith the secrets of the rain and the storm again

Теперь уже стало ясно, что многие подпевают солисту. Вот Сашка еще и еще повторил строчку припева, вот подхватил альт, и звук струн пришел вместо его голоса, лишь заменив слова, но не смысл.

Coming closer every day forever autumn

Проигрыш, потом снова голос приходит взамен альта, еще припев… Вечная осень — а здесь, на Мирабилис, осень только начинается, золотые листья кружат в воздухе. Бэла ударяет по большой тарелке — и из-под ее палочек взметается волна чистого, серебристого снега.

Снег фонтаном бьет из сцены, смешивается с золотом все еще кружащейся листвы. Все, движется, ничего не бывает навсегда…

Forever autumn…

Снег и листья замирают в воздухе. Просто замирают. Время остановилось.

Сандра выдает прощальный аккорд, барабаны живут своей жизнью, ударяет по струнам Катерина. Звук тонет, исчезает в безмолвии.

Пауза. Бьется сердце. Бэла не знает, чье оно.

И приходят бешеные аплодисменты!

Осталось последнее: словно марионетка, двигаясь на ниточках вколоченной привычки, пережигая в крови бешеный ток возбуждения, подойти к краю сцены.

Поклон.

— Белобрысый! Белобрысый! Белобрысый! — в поощрительных выкриках толпы вырывается это слово, и вот его уже скандируют. Сашка горделиво выпрямляется, толпа свистит. Сквозь шум пробивается кто-то: то ли голос громкий, то ли как-то заклятьем усилил.