Виктор Ночкин - Красотки и оборотни

— Ну и где тебя носил Гангмар, чтоб тебе лопнуть? — поинтересовался заспанный шкипер, помогая приятелю влезть в окно.

— Делами занимался, пока ты здесь дрыхнешь! — огрызнулся Томен. — Собрал улики, нашел свидетеля. Так что, если помрет старый рыцарь, я буду знать, с кем его сынок сможет за батюшку сквитаться.

— Сквитаться… — протянул Лотрик, задумчиво ероша всклокоченные со сна волосы. — Нет, что-то я не соображу среди ночи-то. Если собрал доказательства, так доложи все господам в замке — и делу конец! Никто никого не убьет, никому не надо будет сквитаться…

— Сам доложи, если смелый такой. А я боюсь. Ты вот, если благородного какого-нибудь сэра застукаешь, когда его рука в твоем кармане медяки нащупывает, — ты что тогда, крик поднимешь?

— В кармане? Ты что? Когда это благородные по чужим карманам лазали?

— Вот именно так тебе ответит добрый сэр, если ты горло драть начнешь. А потом вытащит какую-нибудь здоровенную железяку и — того. Покарает. Рыцарь — он ни по карманам не лазит, ни отраву сеньору не подсыпает. Даже если ты его за руку поймал… Ладно, давай спать. Там видно будет… А ну, подвинься! Ишь, разлегся…

— Ладно тебе… Слушай, а чем это от тебя воняет? Ты что, снова в той аптеке побывал?

— Да уж от меня не рыбой воняет… В аптеке… Вот тебя понюхать, так можно решить, что ты в бочке с сельдями живешь. А я в комнате с голубыми занавесками побывал, так-то!

— Да ну?! И чего же ты там?..

— Демонстрировал преимущества магического посоха перед рыцарским мечом. С большим успехом. Все, спать хочу.

Проснулся Томен в скверном расположении духа. Рассказывать что-либо о ночных похождениях он отказался наотрез — да так решительно, что шкипер не решился настаивать. Лотрику редко приходилось видеть приятеля таким раздраженным.

В полдень маг явился к зданию магистрата. Марнотцы собирались восвояси — латники выводили из конюшни лошадей, подтягивали подпруги и стремена… Томен поздоровался и направился к Ройберу. Тот прервал разговор с оруженосцем и кивком поприветствовал мага.

— Добрый день, сэр.

— Добрый, мастер.

— Сэр, я вынужден признаться, — решительно начал Томен, — что магия, использовавшаяся в Крейне, мне неизвестна. Возможно, если я поковырялся бы в трофеях подольше…

— Ничего удивительного! — раздался за спиной мага веселый голос Руватега.

Томен отступил на шаг и обернулся.

— Ничего удивительного! — повторил кудрявый рыцарь, присоединяясь к компании. — Магия подобного рода всегда была под запретом. Мне совершенно случайно удалось наблюдать действие чар подобного рода. Довольно-таки мрачная была картина… Логово чернокнижников мы разорили в тот раз… Но, увы, подвергшийся проклятию так и не смог…

— Ты уже рассказывал эту историю, — сердито перебил кузена Ройбер. — Эй, по коням! Хейнкир, где конь мастера Пекондора? В седла! Мы выступаем в Марнот…

Латники ехали молча, утомленные ночным боем и вчерашним застольем в эгиларском кабаке. Вся похвальба была высказана нынче ночью, все споры отшумели, теперь солдаты отдыхали. Томен приметил, что пара ловкачей умудряется дремать в седлах…

Вот и замок. Повторился ритуал со звуками рога, и створки ворот поползли в стороны. В Марноте победителей ждали, все население замка высыпало к внутренним воротам — еще один неписаный обычай замкнутого мирка рыцарского замка.

Спешившись и вручив поводья подоспевшим конюхам, воины смешались с толпой. Кто обнимал жену, кто-то вручал сынишке тяжеленный меч в ножнах: «Держи, малыш…» Поход был окончен.

— Нынче вечером — пир! — объявил Руватег, сдирая подшлемник и встряхивая головой. Волнистые пряди рассыпались вокруг покрасневшего лица в живописном беспорядке. — Пока что всем отдыхать, но вечером чтобы были готовы! А я к сэру Эрлону, расскажу о победе… и главное — о капище гангмаропоклонников в Крейне. Ему будет приятно узнать. Ройбер, ты со мной?

— Ступай сам, — коротко ответил младший ок-Марнот.

Латники, едва получив разрешение, начали расходиться, толпа во дворе рассыпалась, поредела… Томен выразительно поглядел на сэра Ройбера и, слегка кивнув, неторопливо зашагал к себе, в комнатку на втором этаже. Рыцарь нагнал его на лестнице.

— Мастер Пекондор, мне показалось… что… вы собираетесь поговорить?..

— Не здесь, — коротко ответил Томен.

— К вам?.. Нет, лучше на крышу. Там сразу видно, есть ли кто поблизости, — решил дворянин.

На крыше, разумеется, не было никого.

— Итак?..

— Сэр, я обещал вам, что, когда смогу отыскать улики, вы узнаете о них первым… — издалека начал маг.

— Да, и что? — Ройбер не был настроен ходить вокруг да около.

— Если в двух словах… Сэр, помните наше маленькое ночное приключение, прогулку в заброшенное крыло правого дома?.. Пыль на полу?.. Следы… Припоминаете? Мы предположили, что наткнулись на тайник отравителя, и я отсыпал из склянки один из компонентов яда, некую субстанцию, кою алхимики обычно именуют Гангмаровой желчью. Без нее отравы не приготовишь. Так вот, в Эгиларе сэр Руватег пытался купить Гангмарову желчь в аптеке.

— Только пытался?

— Аптекарь заподозрил его и отказался продать Гангмарову желчь, но ваш кузен уговорил дочку аптекаря… Вообще даже тот факт, что благородный дворянин, получив отказ ничтожного аптекаря, действует не силой, но хитростью, — уже подозрителен… И, если бы речь шла о простолюдине, доказательств было бы достаточно. Но… сэр, я вижу, вы хватаетесь за меч? Простите, но…

Ройбер с удивлением поглядел на собственную ладонь. Опомнившись, разжал стиснутые на рукояти пальцы, и клинок с шорохом скользнул обратно в ножны.

— Да, — кивнул рыцарь, — Руватег сумеет оправдаться. Но я не могу дожидаться, пока он явится к отцу со склянкой яда. Он — хитрый. И потом, братец Руватег уже накормил всех сказочкой, что проклятие подействует месяца через три… Он выберет день, улучит миг… Мне не уследить. Остается одно — вызвать его на Гилфингов суд и…

Рыцарь сжал челюсти и снова стиснул рукоять оружия.

— Сэр! — Томен поднял ладони. — Погодите, дайте мне еще одну попытку! Мне и требуется только одно — нынче на пиру сидеть рядом с вами, на верхнем конце стола.

— Это несложно устроить… Что-нибудь еще?

— Да. Не удивляйтесь тому, что я стану делать нынче вечером.

ГЛАВА 42

В торжественном пиршестве нет ничего романтичного и уж точно ничего оригинального. Все эти застолья в полутемных мрачных залах похожи одно на другое. В верхнем конце стола произносятся прочувствованные речи, поднимают кубки… разделывают кинжалами туши, целиком запеченные на вертеле… Оруженосцы и старшие слуги почтительно внимают словам сеньора, исправно салютуют кубками, разбрызгивая вино… Опустевшие кубки тут же наполняются вновь — за спинами пирующих бдительные поварята с кувшинами наготове… Нижний конец стола выглядит поскромнее, там младшие слуги пьют не вино, а в лучшем случае посредственное пиво, причем наливают себе сами, а когда сверху им передают полупустое блюдо — сразу несколько человек кидаются шарить засаленными пальцами среди костей и огрызков, выбирая кусочки поаппетитней. Понятно, что здесь не слишком прислушиваются к высокопарным тостам, произнесенным господами, конюхи и водоносы обеспокоены тем, как бы не прозевать очередное блюдо с объедками, а также — свою очередь наполнить стакан пивом из кувшина. Исходя из различия между верхним и нижним краем стола, Томен заранее и попросил Ройбера о местечке повыше. То, что он собирался сказать, предназначалось для господ и оруженосцев — то есть тех, чье, слово будет что-то значить на суде. Если суд состоится, конечно…