Андрей Уланов - Колдуны и капуста

— Не стоит так сильно переживать, — поспешно сказал Николай. — Кажется, мне становится легче.

— Надеюсь...

Для надежды, впрочем, имелись неплохие основания — паритель скользил сквозь воздух словно на невидимых рельсах. Причем рельсах гномьей работы, ни стыков, ни неровностей... иногда лишь слегка покачиваясь, точь-в-точь как пульмановский вагон. Чертовски убаюкивающее состояние, особенно с учетом того, что утром я так и не успела толком позавтракать, а на пустой желудок и от чарки коньяка хмелеешь так, что... особенно если некоторые чертовы коротышки в этот коньяк намешали всякой алхимической дряни.

С другой стороны, пустота в брюхе может оказаться и кстати — потому как ничего, хотя бы отдаленно напоминающего отхожее место типа гальюн во внутренностях «Bundushathur» не наблюдалось с учетом того факта, что Шанхай отделяют от Гонолулу четыре с толстым хвостиком тыщи морских миль, лично я находила вышеупомянутое отсутствие наличия крайне серьезным упущением. На «Гордости Гномов» мы, конечно, тоже не очень-то обращали внимание на условности, но все же...

Или, может, я просто чего-то не вижу? Чертовы коротышки славятся предусмотрительностью...

— Эй, мистер пилот, — тревожные мысли редко когда ограничивают свои посещения чьей-либо одной головой, в этом я убеждалась неоднократно. В данном случае они завернули на огонек к Ронике Тамм. — А как на вашей замечательной леталке с удобствами?

— В первоначальном проекте значились душ и ванна, — как-то подозрительно быстро отозвался гном. — Чугунная.

— Я не те удобства имею в виду!

— А-а, — протянул гном. — Так бы сразу и говорили. Все необходимое оборудование имеется в хвосте. Занавеска, четыре ремешка для крепления ног, страховочный пояс и клапан в обшивке. Правда, — добавил бригадир-пилот, — особо засиживаться не рекомендую. Хоть там и имеется специальный козырек, призванный минимизировать влияние ваших филейных частей на аэродинамику «Bundushathur». но все равно поддувает изрядно.

— Д-дерьмо! П-почему нельзя было просто п-прорезать дыру в полу?!

— Мисс, — после короткой паузы отозвался бригадир-пилот, — вот... допустим, вы плывете на лодке. Допустим также, что вам... э-э... приспичило. Вы в днище дыру будете прорубать или как?

Ответную тираду Роники я не расслышала, потому что была очень занята. А именно — зевала, пытаясь не вывернуть себе при этом челюсть. Второй зевок начался еще до того, как завершился первый. А-о-о-у-ы-ы-а, — черт, может, и впрямь вздремнуть часок-другой?

— Крис, — развернув качелегамак налево, прошептала я, — как думаешь, можно мне подремать?

— Да я сам уже минут пять об этом думаю, — задумчиво отозвался мой муж. — И причин для отрицательного ответа пока не придумал. До Шанхая лететь далеко...

— А ты что, веришь, что эта штуковина и впрямь долетит нас до Шанхая? — удивилась я.

— Конечно же, нет! — Крис моргнул. — Ни единой секунды.

— Прошу прощения, что стал невольным свидетелем вашего разговора, — прошелестел у меня в ушах холодный шепот, — но мне крайне любопытно было бы узнать, на чем основана твоя, Кристофер, уверенность?

— Это же элементарно, Николай! С самого Фриско мы еще ни единого разу не добрались в пункт назначения без происшествий! Вспомни: сначала едва не заблудились посреди океана, потом лишились команды...

— ...взбунтовавшейся команды, — не преминула уточнить я.

— ...угодили в жутчайший шторм, затем очутились в гуще морского, то есть подводного, боя. Потом в драке с твоим собратом остались без парусов и, наконец, едва не рассадили днище о мель!

— Ага, и не забудь прибавить сюда же чертов дирижбамбель!

— Воздушный корабль Ван Корфа, если я правильно припоминаю ваш рассказ о последовавших за моей «гибелью» приключениях, именовался дирижаблем, — поправил меня Рысьев. — Однако признаюсь, я не совсем понимаю, по какой причине его необходимо добавлять в процитированный Крисом список.

— Ну как же... штукуевина гномской выделки тоже норовила летать и гигикнулась, что характерно, именно в тот момент, когда мы на ней находились.

— Да, но ведь, как вы сами мне сказали, причиной его гибели стала учиненная нашей общей знакомой диверсия.

— Это уже детали, — отмахнулась я. — Главное — это было гномье изобретение, которое едва не отправило нас на тот свет, А значит, его можно смело добавлять в список наших злоключений... черт, ох и длинный же списочек получается!

— До бедняги Иова, — заметил вампир, — нам пока далеко.

— Думаешь? — прищурился Крис. — Лично я не стал бы с уверенностью утверждать, что спасательный отсек гномьего «Наутилуса» значительно превосходил по размерам и комфорту китовые кишки.

— Иов, вероятнее всего, проделал свое путешествие в желудке у кашалота, — серьезно сказал Рысьев.

— Уж не собираешься ли ты спорить со Святым Писанием, Николай? — ехидно осведомилась я. Не забывай, по чьей воле Иов оказался в китовом чреве.

— Ну, против такого аргумента мне возразить и впрямь нечего, — вздохнул русский. — Ведь по Его воле бедолага мог очутиться и в желудке трески. Но без божественного вмешательства киты не способны проглотить даже крупную рыбу, а уж тем более человека, ибо пасть их перегорожена рядами пластин — так называемым китовым усом.

— Это из них, что ли, корсеты делают?

— Именно, — подтвердил вампир. — В пасти кита таких пластин насчитывается около трех сотен, и в совокупности они образуют нечто наподобие гигантского сита.

— Осталось только приспособить эти сита к чему-нибудь полезному, — буркнул Крис. — Например, к золотодобыче. Туши наподобие тех, что мы видели, наверняка могли бы нацеживать в день не меньше трех фунтов песка даже с самой бедной породы.

— Китам ни к чему золото, — меланхолично заметил русский. — Им хорошо и без него... что, по мнению некоторых, доказывает, что все божьи твари, именуемые лишенными разума, на самом деле значительно умнее существ, претендующих на наличие оного.

— Как по мне, — ворчливо заметила я, — так это доказывает лишь то, что с них не дерут налогов.

ГЛАВА 15

Все-таки я задремал, убаюканный мерными покачиваниями гномьего летала. Да-да, уснул, именно так. Понимаю, что поверить в это чертовски сложно — осознание, что жизнь твоя вручена хрупкому переплетению реек и шелка, а сразу за ним протерлась бездна в восемь тысяч футов, до краев наполненная пустотой, — так вот, осознание сего факта вроде бы не должно способствовать сну, аппетиту да и вообще любому признаку мало-мальски хорошего самочувствия.