Елена Асеева - По ту сторону Солнца. Часть первая

На пирсе, как и над водой не наблюдалось досель правящей в слободе сизовато-голубой памороки. А серо-фиолетовые кучные массы облаков в небосводе сменили свою расцветку на густо-красный с фиолетовым оттенком, точно пухнущее тесто, выплескивая в направлении Велесван мощные пузырчатые сгустки. И тем самым указывая на временное затишье перед мощным, проливным, хотя и коротким по времени, дождем. Редкие капли, однако, продолжали лететь с неба. Они покуда падали на причал и в озеро, и если в первом случае медлительно растекались на прозрачной его поверхности, то во втором степенно тонули в воде, будучи более тяжелыми, чем те капли, которые слетали с рук статуи негуснегести.

Даша, дотоль неотрывно смотревшая на лицо статуи Аруна Гиридхари, неспешно ступила назад. Потому как приметила, как недовольно изогнутые вниз уголки рта ассаруа внезапно вновь дрогнули. Теперь, кажется, совсем чуть-чуть качнулась его голова, а после он прямо-таки дернул правой рукой, метнув в стоящего авгура капли воды с ладони. Дарья резко подалась назад всем телом и махнула головой, ставшей почему-то легкой, словно лишившейся диэнцефалона, и тотчас одна из капель попала ей в лицо, прямо в углубление-выемку меж глаз. Секундой спустя обернувшись в огромную, рубиновую, пятиконечную звезду. Толчок был такой сильный, что подкосились ноги в коленях, моментально ослабев, и более не удерживаемое ими тело полетело навзничь, болезненно ударившись спиной и головой об хрустальную гладь причала.

Звезда, между тем возгоревшись мощней, закупорила дыхание, застопорила биение сердец и течение крови в сосудах, застлав густой влажностью легкие, гортань, склеив поверхность рта и ноздрей. Небесное тело, все еще воткнутое в углубление между глаз внезапно яростно задрожало и принялось осыпать со своей поверхности оранжевый песок. Прерывистая барабанная дробь и хруст заполонили сам диэнцефалон, сделав его тяжелым, и вроде придавили к черепной коробке, а на смену оранжевым тонам застлавшим происходящее вокруг пришло огромное помещение. Это был уже знакомый Даше бело-светящийся зал, тот самый имеющий форму яйца с покатыми стенами и вогнутым полом, где высокий потолок в виде трех полусферических отдельных сводов, стыкующихся гранями, и сходящихся, в общем центре, венчал громадный, каменный, черный пятилепестковый цветок.

— Я не привык повторять, фитюльк, — разлетелся по помещению альт, наполненный авторитарной мощью, привыкшей всегда повелевать, точно исторгнутый устами Дарьи. — Обаче амирнарх Раджумкар Анга Змидра Тарх ждет сей встречи более меня. Но, ежели вы не желаете меня к нему проводить, передайте, что впредь с моей стороны не будет никаких уступок и шагов на сближение.

Это прозвучало как ультиматум, а взгляд, допрежь наблюдающий движение мельчайших, ярких огней от фиолетового вплоть до красного в корзинке черного каменного цветка на потолке, имеющего форму прозрачного диска, сместился на стоящего в шаге небольшого в соотношение с ней существа. Очень тощее с худенькими ручками и четырьмя ножками (расположенными как у паука), названное ранее фитюльком, существо было обтянуто буро-зеленой, чешуйчатой кожей. Большой в сравнение с телом смотрелась голова фитюлька. В затылочной части она напоминала какой-то механизм, с несколькими продольно воткнутыми осями, мельчайшими винтиками и шурупами, дополнительно переплетенными тончайшей сине-зеленой, венозной системой и сверху прикрытой округлой прозрачной пластиной. Выступающим, узким выглядело его лицо с крупным, костлявым носом и подбородком, ртом, окаймленным пухлыми сине-зелеными губами и четырьмя, огненно-красными щелочками-глазами. Два из каковых поместились на щеках, а два почти в лобной части. Сама грудь, спина и ноги до колен, а также руки до локтя поросли белой мелкой шерстью, короткой, создающей сплошной покров. На широких четырех стопах у существа были обуты белые сплошные туфли с чуть заостренными носами, и высокой подошвой.

Фитюльк довольно торопливо качнул головой, отчего под прозрачной пластиной внутри ее враз закрутились оси в разных направлениях, дернул своим схожим с плеткой длинным хвостом, огладив поверхность слоистого пола залы, да широко раскрыв рот, достаточно низко отозвался:

— Извините, меня, ваше высочество, за задержку. Я просто связывался с амирнархом Раджумкар Анга Змидра Тарх, докладывая о вашем прибытие. Амирнарх Раджумкар Анга Змидра Тарх к вам сейчас выйдет и просит его обождать в Дакса анфиладе или первом рабочем дворе, как вам сие будет угодно.

Даша едва качнулась вперед, точно делая широкий шаг, и тотчас на смену залу амирнарха Раджумкар Анга Змидра Тарх и фитюльку пришла небольшая комната. Глянувшая на юного авгура металлопластиковым окном с двух сторон прикрытого до середины бежевым сетчатым тюлем, в тон таким же светло-коричневым обоям на стенах и потолке. Стоящие по правую стену два ореховой расцветки шкафа хранили за стеклянными створками серые папки скоросшивателей на каждой из шести полок, и подпирали прямоугольный письменный стол, поместившийся несколько диагонально выходу. Под левой стеной стояли пять деревянных стульев с невысокой спинкой и матерчатым сидением, на одном из которых сидел Павлик.

Сынок вновь смотрелся повзрослевшим, уже видимо даже не шести-семилетним мальчиком, а может восьмилетним. Исхудавший, вытянувшийся, он был зримо изменившимся. И не столько стало еще более узким его личико с впавшими щечками, но и словно укрупнились два серо-голубых глаза, где и сами радужки теперь отливали водянистостью выплаканного. Впрочем, сейчас Пашунины губки не кровоточили, как в прошлый раз, и русые волосы с медным оттенком значимо отросли, хотя и выглядели безобразно, коротко отстриженными. Синие, узкие, облегающие джинсы были явно малы, а серая футболка и вовсе сидела мешковато, придавая любимому мальчику брошенность, не ухоженность и беззащитность. Впрочем, яркость красок, наполненность солнечными лучами, втекающими в помещение, на пару мгновений ослепили Дашу, поразив самой световой насыщенностью, так, что она не сразу разобрала монолог наполняющий комнату:

— Ты, Касторнов должен понять, что лишившись родителей и законных опекунов, сейчас проживая в нашем детском доме, обязан соблюдать установленные здесь правила.

Теперь нарисовалась и сама говорившая женщина. Она стояла, опираясь на столешницу, слегка подпирая спиной обратную сторону монитора, и сложив на груди руки. Ее серая, прямая юбка и белая с коротким рукавом рубашка, гармонировала с бело-розовым цветом лица и светло-русыми, короткими волосами, подстриженными под каре и имеющих удлиненные боковые пряди. Костлявый нос и кораллового оттенка губы, несмотря на худощавость женщины, вспять Павлику, выдавали в ней человека довольного жизнью, ухоженного, счастливого.