Роберт Сальваторе - Ночные маски

– Что здесь произошло?

– Они предали меня! – отчаянно вскрикнул послушник. – Они, то есть он (предатель показал на Кэддерли) довел наставника Эйвери до смерти! А теперь он пытается свалить вину на меня, чтобы отвести от себя подозрения.

Волшебника ничуть не возмутило это беззастенчивое вранье.

– Разве стал бы Денир, – спросил он у служителя Илматера, – одаривать меня властью ставить клеймо, если б эта история походила на правду?

– Оно подлинное? – спросил старец, показывая на проклятую отметину.

– Давайте проверим, – предложил жрец, вновь протягивая пленнику свою шляпу.

Руфо уставился на нее, на символ Денира посреди тульи, сознавая, что настал важный момент его жизни. Он не мог взять шляпу и надеть ее – это приблизило бы его смерть. Но отказ от настойчивых требований волшебника означал, что Руфо справедливо помечен знаком изгнанника. Послушник слишком надолго замешкался, стараясь подыскать какое-нибудь оправдание. Его промедление склонило пришедших на сторону Кэддерли.

– Кьеркан Руфо! Объявляю тебя изгнанником! – властно объявил служитель Илматера. – Никогда больше ты не войдешь в наш храм. Никогда больше ни один клирик нашего ордена не окажет тебе уважения и гостеприимства. – Последние слова прозвучали как безжалостный приговор.

Руфо знал, что нет смысла спорить: это решение не обсуждается. Он повернулся, набирая воздух в грудь для ответа, но служитель Илматера не собирался ждать.

– Уходи! Сейчас же! – закричал он. – Твои вещи вышвырнут во двор.

Айвен и Пайкел, чьи кулаки всегда чесались, схватили Руфо и грубо выставили за дверь. Ни один из многих свидетелей не подал голос в его защиту. У отмеченных клеймом не бывает защитников.

Кэддерли оставалось нанести всего лишь один визит, прежде чем он мог считать все свои дела в Кэррадуне законченными. Он нашел помощника в лице местного священника, поселившегося за городскими стенами. Почтенный старец повел волшебника и четырех его спутников (Вандер пошел в магически уменьшенном виде, похожий на рыжеголового варвара) к маленькой могиле во дворе храма. Юноша опустился на колени перед надгробием, не столько удивленный, сколько наполненный горем и жалостью.

– Бедняга, – сочувственно вздохнул старый священник. – Жена вышла в поисках пропавшего мужа и нашла его мертвым возле дороги. Остается только сочувствовать Джанине и ее детям.

Священник немного помолчал, затем кивнул спутникам и отошел.

– Ты знал этого человека? – озадаченно спросила Даника, подойдя к Кэддерли ближе.

Служитель Денира медленно кивнул, почти не слыша ее. Она взяла его за руку.

– Ты молишься за него? – спросила она. В ее голосе, полном сочувствия, сквозила, однако, нотка горечи.

Волшебник повернулся к ней, по-прежнему ведя свой давний разговор с несчастным бродягой. «Властен ли ты исцелить их всех? – спросил его тогда Безымянный. – Разве не могут все хвори мира отступить перед юным слугою Денира?»

– Сейчас это не имеет смысла, – заметила девушка, вернув жреца к действительности. – Куда мы идем теперь? К могилам несчастных крестьян и городского стражника?

Волшебник закрыл глаза и постарался уйти от разрушительной логики девушки. Он уже втайне пытался воскресить крестьянскую семью и незадачливого охранника, прежде чем покинуть усадьбу. Но души крестьян обнаружить не удалось, да и стражник не явился на зов. Попытка дорого обошлась Кэддерли, изнурила его, забрав часть его жизненных сил навсегда.

– Сколько тысяч людей ты собираешься воскресить, чтобы снова населить мир? – услышал он вопрос Даники.

Молодой человек знал, что она вовсе не хочет его обидеть, а только слегка насмехается над ним.

Волшебник чувствовал, что подруге его не понять. Обряд воскрешения оказался не столь простым, как ему показалось, когда он вызволил Бреннана из царства мертвых. Теперь жрец понимал, что воскрешение зависит только от воли Небес, а заклинания здесь ни при чем. Какой бы властью ни обладал служитель Денира, он не мог противиться неумолимой судьбе. Он должен научиться еще очень многому, прежде чем его наградят способностью к воскрешению и души станут повиноваться его зову, возвращаясь в мир, который покинули. Слишком многому, а ведь Кэддерли еще даже не приступил к обучению и не мог пока получить ответы на те вопросы, что мучили его.

Так что он проявлял мудрость, не прося Денира об этой способности.

– Мои силы нужны живым, – сказал он, и девушка успокоилась, уверенная, что ее любимый знает, как надо вести себя. Он прочитал молитву за Безымянного, умоляя всех Покровителей, которые его слышали, справедливо судить об этом человеке и одарить его после смерти покоем, которого он так несправедливо был лишен при жизни.

Волшебник так и не узнал настоящего имени попрошайки – и ему это даже нравилось. Кэддерли и его друзья вернулись к священнику, показавшему им могилу. Они вручили ему увесистый мешочек золота, предназначенный для несчастной Джанины. Причем самый большой вклад внес Вандер: золотом Абаллистера, которое Ночные Маски получили за предполагаемое убийство жреца.

– Ты что, собираешься исцелить весь мир? – снова спросила у любимого Даника, после того как друзья покинули маленький домик священника около кладбища. Она смотрела на волшебника умоляюще, страшась за свою любовь и опасаясь, что новый груз ответственности сломит его.

– Я сделаю то, что смогу, – упрямо отвечал Кэддерли. – Это самое большое, что от нас требуют, и самое меньшее, что любой из нас мечтает отдать.

Прохладный ветерок подул с запада, напоминая, что зима уже недалеко. Служитель Денира всмотрелся туда в поисках линии троп, проложенных через перевалы в горах Снежные Хлопья и ведущих в Библиотеку Назиданий.

Возможно, настало время вернуться домой.