Ольга Кай - Городская Ромашка

Когда они втроем вышли на улицу, Ромашке показалось, что Тур с Мирославом немного расстроились. Сама же Ромашка обрисованные ей перспективы обучения сочла более чем обнадеживающими. Защищать сознание, подавать сигналы… Да она и мечтать о таком не смела!

Мирослав решил зайти к своему наставнику ненадолго. Наставник Мирослава занимался с учениками не дома, а в специально отведенном для этого просторном двухэтажном здании. Войдя внутрь без стука и без спроса, Мирослав оставил Ромашку с Туром в большом помещении с лавками у стен, а сам пошел к лестнице, ведущей наверх. Ожидая Мирослава, Тур с Ромашкой обсудили то, что сказала Любомира, и примолкли, задумавшись каждый о своем.

Входная дверь открылась, и вслед за одетой в темный тулуп и шапку фигурой влетело несколько пушистых снежинок. Сивер - а это был именно он - прошел мимо Ромашки и Тура, вроде как не заметив, потом остановился и оглянулся.

- Вы чего здесь? - и это вместо приветствия.

- Здравствуй, Сивер, - ответила Ромашка.

Он буркнул что-то неразборчивое, что при желании можно было принять за пожелание здравствовать.

- Мы к Любомире ходили, - сказала тогда Ромашка. - Мирослав хотел, чтобы она взяла меня в обучение.

Сивер хмыкнул, и девушка не поняла, считает ли он идею Мирослава абсурдной или наоборот одобряет.

- А чего не к нашему наставнику? - спросил вдруг Сивер.

Ромашка пожала плечами, Сивер и сам призадумался, нахмурил косматые черные брови, потом спохватился и, резко развернувшись, пошел к лестнице.

В Вестовое вернулись уже затемно. На обратном пути Мирослав был молчалив и задумчив, и девушка, хотя и много о чем хотела его спросить, - помалкивала. А на следующей неделе Мирослав снова ускакал в Родень. И еще через два дня старейшина Светозар туда же отправился, да Тура с собой взял.

Глава 26

Уже больше недели прошло с тех пор, как Тур вместе со старейшиной отправился в Родень. Тетушка Звана волновалась - чувствовала, что неспроста это все, а Димка скучал по старшему брату. Днем мальчик резвился с местной ребятней, а вечером сидел вместе с Ромашкой. Вскоре стало известно, что в Родень отправился и отец Мирослава, воевода Вояр.

Девушка в глубине души знала, что все это может означать, но до последнего старалась не думать. Она ждала, когда вернется из Родня Мирослав и сам ей все расскажет.

И вот однажды поздним вечером, когда тетушка Звана уже собиралась лучину гасить да спать ложиться, в дверь постучали. Женщина отворила и впустила в горницу своего сына, а за ним вошел и Мирослав.

- Ну наконец-то, вернулись! - всплеснула руками тетушка Звана. - Голодные, наверное.

- Не беспокойся, мать, - ответил Тур. - Нам тут…

Он оглянулся на друга.

- Нам бы с Ромашкой поговорить, - сказал Мирослав.

Было уже довольно поздно, но тетушка Звана не стала возражать, к тому же Ромашка уже выглядывала из-за приоткрытой двери своей комнатки. Девушка успела раздеться и лечь в постель, и теперь куталась в одеяло, а потому не могла сразу выйти навстречу.

- Хорошо, - сказала тетушка Звана, - поговорите, а я к себе пойду.

Услышав это, Ромашка прикрыла дверь и принялась быстренько одеваться, а Тур тихонько сказал Мирославу, хмуро замершему у двери:

- Ты сам поговори, без меня… Так, наверное, лучше будет, - и отошел сначала в дальний угол, а потом тихо скрипнула дверь, и Мирослав остался в горнице один.

Ромашка вышла и замерла нерешительно, то пряча глаза, то поднимая их на Мирослава, вглядываясь в его лицо. А лицо его казалось ей темным, и даже светлые глаза будто потемнели. Мирослав медленно расстегнул пуговицы куртки, сшитой из дубленой овчины кожей наружу, снял ее и повесил на крючок у двери, подошел к столу и сел на длинную лавку. В глаза Ромашки он не смотрел. Девушка, предчувствуя недоброе, сделала несколько шагов ослабевшими вдруг ногами и тоже опустилась на лавку как раз напротив Мирослава. Сначала Ромашка пыталась заглянуть ему в лицо, потом принялась разглядывать шероховатую, в мелких царапинах поверхность стола.

- Ромашка!

Голос прозвучал глухо. Девушка подняла глаза - Мирослав смотрел на нее каким-то непонятным, тяжелым взглядом, от которого стало не по себе, локти его стояли на столе, а ладони обхватывали виски. "Что случилось?" - хотела спросить Ромашка, но не смогла произнести ни слова.

Наверное, Мирославу тоже непросто было сказать то, что собирался. Он вздохнул и протянул руки Ромашке, ладонями кверху. Девушка интуитивно поняла этот жест, и в его ладони вложила свои. Пальцы Мирослава сжали руки Ромашка.

- Послезавтра наш отряд уходит к Рубежному. Старейшины назначили день.

Губы Ромашки приоткрылись, но она ничего не сказала. Мирослав же помолчал немного, затем снова заговорил:

- Пойдут несколько отрядов из Родня, Камы и Святограда к четырем городам, которые состоят в военном союзе. Наш отряд отправится к твоему городу. Когда произойдет землетрясение, мы войдем в разрушенный город, поможем выбраться из катакомб тем, кто спрячется, а заодно проверим состояние вооруженных сил и основных ваших структур власти.

Снова наступило молчание. Свет от горящих лучин подрагивал, заставляя точно так же дрожать мягкие, глубокие тени на лицах сидящих друг напротив друга людей.

- Значит, вы идете только для того, чтобы помочь выжить оставшимся горожанам? - спросила девушка. Ее голос был тверд, но чуть хрипловат, словно от простуды.

- Нет, Ромашка, не только. Возможно, состоится битва с уцелевшими подразделениями вооруженных сил. Мудрейшие будут помогать нам всеми силами, так что мы справимся. Также нам надо убедиться, что ваши правители не выжили.

- Это называется "контрольный выстрел" - пробормотала Ромашка.

- Что-то вроде того, - Мирослав вздохнул, чувствуя некоторое облегчение от того, что наконец все сказал. Девушка реагировала спокойнее, чем он ожидал.

- Я пойду с вами, - неожиданно заявила Ромашка.

Брови Мирослава удивленно взметнулись вверх, затем он сказал коротко:

- Нет.

- Пойду. Это мой город, и я должна быть там. Я должна помочь.

- Нет, Ромашка, нельзя…

Руки Ромашки дернулись, но Мирослав не выпустил их, и девушка обратила на него полный боли и обиды взгляд.

- Мне нужно быть там, как же ты не понимаешь! Я родилась там и выросла, и каким бы плохим не был город - это мой родной город. Это место, где жили близкие мне люди, и где сейчас живут мои знакомые, родственники. Я просто обязана быть там, обязана помогать им. Мне повезло покинуть город вместе с тобой, а остальным не повезло - и они в этом не виноваты! Я должна быть там вместе с ними, пойми же!