Александр Рудазов - Шумерские ночи

Можно попробовать пойти на прорыв. В памяти есть Кожаный Доспех — отличное заклятие против когтей и клыков. Наложить его на себя, рвануть вертикально вверх, пробить потолок Звуковым Резонансом — благо они на втором этаже, а крыша не так уж прочна, — и улететь.

Но Креол тут же напомнил себе, что это бессмысленно. Его самого эстри и так отпускают — им тоже не хочется драться. Можно уйти и через дверь. Но вот Энмент и Муллиссу в этом случае будут сожраны, а задание лугаля — провалено.

Креол ничуть не сомневался, что встреченные эстри и есть причина, из-за которой на старой дороге пропадали люди. Если отправиться за подкреплением, ко времени возвращения здесь будет пусто, как в могиле. Логово засвечено, так что эстри разбегутся быстрее тараканов.

Энмент и Муллиссу за спиной Креола стояли ни живы ни мертвы. Они не смели подать голос, не смели просить у мага помощи. В конце концов, эстри правы — они ему никто. И никто не осудил бы его, если бы он воспользовался предложением людоедов и унес подобру-поздорову ноги.

— Даже не надейся, что мы отпустим всех троих, — повторил вожак эстри. — Гай талинтакир… я имею в виду, что это будет безрассудством с твоей стороны — надеяться на подобное.

— И я никак не могу вас переубедить? — сумрачно поинтересовался Креол. — Может, вас устроит выкуп?

— Деньги нас не интересуют. И если только ты своей магией не можешь сотворить нам двух людей взамен, мы сожрем этих.

— Сначала выпьем кровь, а потом съедим мясо, — вякнул один из эстри.

— Еще раз откроешь рот — не получишь ничего! — ощерился на него вожак. — Сколько раз вам, щенкам, повторять, что нельзя перебивать матерых?! Или слишком много крови в жилах скопилось?! Так я не побрезгую!

Креол смотрел на это очень внимательно. Очень внимательно. Дождавшись, пока вожак замолчит, он негромко сказал:

— А достаточно ли будет вам, столь многим, всего лишь двух не особо упитанных людей?

— Голод утолить хватит, — сердито проворчал вожак. — Но трое было бы лучше, это верно…

— В таком случае что ты скажешь, если я предложу вам возможность заполучить третьего?

— Кого именно?

— А сколько людей ты здесь видишь?

— Ты что же, имеешь в виду себя? — спросил вожак, промедлив какую-то секунду.

— Именно.

Вожак замолчал. Предложение ему не понравилось. Ни один нормальный человек не отдаст добровольно себя на съедение. Значит, тут какой-то подвох. Известно, маги горазды на всевозможные плутни…

— Мы хотим третьего! — не выдержав, крикнул кто-то из эстри.

— Третьего!.. — тут же присоединился другой голос.

— Третьего!.. Третьего!.. Третьего!..

— Чем больше, тем сытнее!

Вожак зло заскрипел зубами, но поток было уже не остановить. Стая, большей частью состоящая из прожорливых юнцов, увлеченно скандировала свои требования, донельзя обрадованная предложением Креола. Никому не хотелось разделить судьбу Юзу, лежащего на полу обугленным трупом, но раз уж маг сам предлагает себя сожрать… зачем отказываться от такой щедрости?

— Твои условия? — неохотно процедил вожак, видя, что стая вот-вот взбунтуется.

— Сыграем, — растянул губы в улыбке Креол. — Побеждаешь ты — я тоже стану вашим ужином. Побеждаю я — ляжете спать голодными.

— Сыграем, говоришь… а во что?

— В шек-трак, разумеется. Вот доска, вот фишки, вот зары.

— Хм…

— Если вы не согласны, можем решить дело битвой. Но я еще раз предупреждаю — половина вас поляжет здесь точно. Не слишком ли высокая цена за несколько амфор человечины?

Эстри затихли, жадно глядя на вожака. Вопреки ожиданиям Креола тот не стал упорствовать. На волчьей морде появилось выражение, больше всего похожее на снисходительность. Не тратя времени на споры, вожак уселся за стол, расправляя за спиной крылья, и принялся расставлять фишки.

— Садись, — коротко рыкнул он. — Сыграем, если настаиваешь. Но я тебя за язык не тянул…

Креол уселся и встряхнул зары. Вожак пристально смотрел на него, вывалив розовый язык. На стол капнула волчья слюна.

— И да, вот еще что… — недобро оскалился эстри. — Играем без чудес.

— То есть? — насторожился Креол.

— То есть если я замечу, что зары катятся не так, как должны, — игра окончится, а мои волчата вцепятся тебе в горло. Смекаешь?

Лицо мага начало чернеть. Но невероятным усилием воли он таки подавил гнев и молча бросил зары. Выпали две двойки.

— Перебрасывай, — угрюмо велел вожак.

Креол бросил еще раз. На сей раз выпала черная единица и белая тройка. Первый ход достался противнику.

Вожак передвинул две фишки, строя новую башню — совсем маленькую, всего в два яруса, но башню. Она преградила путь арьергарду Креола. Тот ожесточенно затряс зары, обдумывая другие способы жульничать в шек-трак, кроме телекинеза. На ум ничего не приходило.

Эстри сгрудились вокруг стола, только что не залезая друг другу на плечи. На волчьих мордах отразился живой интерес. Трапеза трапезой, но мясо, за которое приходится побороться, много вкуснее того, что достается даром.

Креол бросал зары и передвигал фишки, напряженно размышляя над каждым ходом. Вначале он полагал, что сможет победить и без мошенничества, — побеждал же он того эстри, что прикидывался охотником. С легкостью побеждал.

Но довольно быстро выяснилось, что вожак стаи играет на порядок лучше. Довольно быстро все его фишки оказались в доме, в то время как Креол все еще пытался вывести из-за доски две своих. Довольно быстро первая партия закончилась победой эстри.

— Удача сегодня на твоей стороне, — мрачно произнес маг. — Ты выиграл мужчину. Теперь играем на женщину.

— Что такое? — насупил брови вожак. — Разве мы так договаривались? Я думал, что эти двое и так мои, — мы играем только на тебя…

— Не знаю, о чем ты там думал, да и не хочу знать, — отрубил Креол. — Эти двое никогда не были твоими, и мы играем на каждого из них по отдельности. Если ты имел в виду нечто иное, тебе следовало обговорить условия заранее.

— Но…

— Ты играешь или нет?!

Вожак некоторое время колебался, но потом пожал плечами. Ничего страшного, можно и позабавиться еще какое-то время. Этот чароплет играет в шек-трак очень слабо — разбить его не составит труда.

Окончательно убедившись, что противник играет лучше, Креол принялся тянуть время. Он разве только не засыпал над доской, переволакивая фишки так медленно, словно те были улитками и ползли самостоятельно. Бросая зары, он тряс их так долго, что начинала зудеть ладонь. Каждый свой ход он обдумывал по несколько минут, просчитывая в уме все возможные варианты.