Алексей Замковой - Унесенные магией

— Трофеи? — взорвался Байрода. — Обирать мертвых…

— Я не знаю, как у вас, — перебил капитан, — а в наших землях трофеи — это хлеб и законное право наемника.

Байрода попытался что-то сказать, но Седой поднял руку, показывая, что еще не закончил.

— Кроме того, как ты собираешься забрать тех, — он ткнул пальцем себе за спину, — кто там лежит? Твоих людей я к себе в тыл не пропущу — тот кусок ущелья, который мы прошли с рассвета, не был легкой прогулкой, чтобы отдавать тебе его снова. Мои люди пусть лучше отдохнут, чем будут перетаскивать сюда трупы.

Воцарилось молчание. Байрода явно обдумывает сложившуюся ситуацию, Седой… По лицу капитана похоже, что он вообще не понимает смысла переговоров. Или он просто делает вид?

— Ладно, скажи свои условия. — Байрода сжал кулаки так, что хрустнули костяшки.

— Для начала расскажи: почему ты так срочно хочешь забрать тела своих воинов и раненых? — в свою очередь спросил Седой, а потом на его лице появилась такая зловещая ухмылка… — Они ведь не убегут.

— Послушай, я могу тебя размазать… — начал было тысячник, но капитан не дал ему договорить.

— Ты уже пытался. Скольких ты потерял? Сотни три? А у меня убитыми — полсотни не наберется. Раненые в основном оружие держать еще могут. — Он развернулся, словно собираясь уйти, и бросил через плечо: — Мы подождем тебя здесь.

— Стой! — Переговорщик вскинул руку. Значит, Седой прав. Очень уж он хочет забрать своих убитых и раненых… Только действительно — почему? — Я клянусь, что мои люди, которые будут забирать своих товарищей, тут же покинут ваш тыл, как только закончат. Я клянусь, что не будет предательства…

— Байрода, ты считаешь меня идиотом? — Седой снова повернулся к нему лицом. — Тебе что-то очень надо, если ты так настаиваешь. Скажу тебе даже больше — я думаю, что у нас там остался кто-то, кто очень важен для тебя. Правильно?

На лице Байроды заиграли желваки. Теперь он вполне явственно скрипнул зубами.

— Значит, правильно, — продолжил Седой. — Вопрос только в том, насколько он для тебя важен. И лучше бы тебе сказать — кто это. Тогда, если мы договоримся, ты получишь все в целости и сохранности. А мы… Ты знаешь наши условия — пройти через горы.

— Сказать, чтобы ты взял его в заложники? — усмехнулся тысячник. — Ты меня-то за идиота не держи…

— А он и так, если еще жив — заложник. — Капитан пожал плечами. — А если нет… Ты ведь, если не скажешь мне, кого ищешь, не узнаешь об этом, пока не пройдешь сквозь нас.

Снова молчание. Затянулось на этот раз надолго. Мне все время кажется, что вот сейчас Байрода развернется и уйдет.

— Гном, — наконец выдавил он. — На нем был латный доспех. Русая борода, кучерявые волосы. Если он выжил — продолжим переговоры. Если нет — клянусь, что никто из вас отсюда не уйдет!

— Ламил, — капитан повернулся к десятнику, — скажи кому-то, пусть поищут гнома…

Гном? Латный доспех? Перед глазами снова встал коротышка в латном доспехе, замахивающийся на меня. «Не простой гном…» — в голове всплыли слова Нарив, произнесенные прямо перед тем, как меня вызвал Ламил.

— Господин капитан, он жив! — Слова вырвались еще до того, как десятник, кивнув, повернулся, чтобы выполнить приказ. — Это я его ранил. Мы с Нарив нашли его как раз перед тем…

— Вот и скажи нашему гостю, — перебил меня Седой. — Ламил, отправь кого-то присмотреть за гномом.

— Ваш гном жив. — Я повернулся к Байроде. — Только что сам его видел.

— Что с ним? — Тысячник сделал шаг ко мне, но, сдерживаясь изо всех сил, снова отступил.

— Раздроблено левое плечо и разбита голова, — ответил я.

— А чтоб ты убедился, что мы тебя не обманываем, — сказал Седой, — можешь пойти и сам посмотреть.

Байрода согласился, и мы направились к тому месту, где я оставил Нарив и раненого гнома.

— Что это за демон у вас? — спросил переговорщик, когда мы прошли несколько шагов.

Я, честно говоря, сам не понял — о чем он. И слова-то такого не знаю… «Дахэмон». Но перевел. Оставил услышанное слово без изменений.

— Демон? — переспросил Седой.

— Как бой закончился, среди моих людей только и ходят слухи, что на вашей стороне сражается какая-то обнаженная женщина. И что убить ее нельзя…

— А-а-а-а! Есть такая… — ухмыльнулся капитан и снова замолчал, явно не желая продолжать эту тему.

Передняя шеренга сомкнулась за нашими спинами, и взгляду Байроды открылось поле боя. Однако вид лежащих вповалку тел его воинов, кажется, не смутил тысячника. Он только покачал головой. Больше его смутило… Даже — возмутило!.. то, что среди трупов уже расхаживает добрая сотня наемников, собирающих трофеи. Когда он увидел, как двое воинов, перешучиваясь, стаскивают с мертвого тела разорванную кольчугу, глаза Байроды сузились настолько, что превратились в две узкие щелочки.

— Я не могу запретить людям брать то, что принадлежит им по нашим обычаям. — Седой тоже заметил реакцию Байроды.

В ответ — тишина. Дальше пошли молча. Наш гость старается смотреть только себе под ноги — наверное, чтобы не видеть происходящего вокруг. Вроде бы гнома я оставил где-то здесь… Ну да! Вот — приметный труп с размозженной головой… Я оглянулся — раненого гнома, которого мы ищем, не видно. Как, впрочем, и Нарив. Зато неподалеку роется в чьих-то карманах Молин. И Баин здесь — осматривает какую-то странную штуку, похожую на топор, лезвие которого представляет собой сплошной диск.

— Нарив не видели?! — крикнул я.

— Она к лазарету пошла, — махнул рукой Молин. — Потащила какого-то коротышку.

— В лазарете ваш гном, — перевел я слова друга Байроде.

Мы отправились дальше. Вскоре сплошное поле трупов закончилось. Начался уже тот участок ущелья, который мы прошли спокойно, без боя. Вот и лазарет. И Нарив. Ее я заметил сразу — спорит с каким-то наемником, ожесточенно размахивающим перевязанной правой рукой. Между ними, спиной к нам, лежит гном, которого мы разыскиваем. Судя по тому, как содрогаются его плечи, гнома неудержимо тошнит.

— …да, хрена я позволю этой собаке!.. — орет наемник во всю мощь своей немаленькой глотки. Орет на Нарив, от которой после сегодняшнего боя все остальные стараются держаться подальше. А женщина просто стоит над гномом и молча, спокойно смотрит на разоряющегося наемника.

— Гарум! — Байрода бросился к гному, как только его заметил.

— Это еще что за осел? — Прервавшись на полуслове, скандалящий наемник уставился на нашего гостя.

— Вот ваш гном, — подошел и я. — Жив, как видите…

К нам присоединились и Седой с Ламилом.

— Гарум! — Не обращая на нас внимания, Байрода осторожно перевернул гнома на спину, но, видимо, от сильного волнения сделал это так неловко, что тот взвыл дурным голосом: