Вадим Крабов - Страсти Земные

   Кто бы сомневался, что те парни не просто парни. Они, как я и думал, подошли в разгар работы.

   - Эй, парень, можно тебя отвлечь? - спросил самый старший по возрасту, в пределах тридцати. Под два метра ростом, за сотню кило без капли жира. Машина для убийства. Лицо меж тем было очень добродушным, курносым голубоглазым с рыжим ежиком на голове. По весне наверняка на носу веснушки выступают.

   - Разумеется, сударь, для того мы здесь и собрались, - я остановился. Ребята хмыкнули.

   - Сударь так сударь, - с улыбкой согласился здоровяк, - как называется твой стиль.

   - Э-э-э ушу-рона. Из дзен архивов Шаолиня. Двадцать лет изматывающих тренировок и медитаций, - я кивнул головой по типу "честь имею".

   Парни откровенно заржали. Рыжий поддержал игру:

   - Не соблаговолите ли сударь поучаствовать в спарринге? - предложил с легким поклоном. На слове "соблаговолите" пару раз спотыкался, чем вызвал дополнительный хохот. Хоть слово знает, не совсем деревянный и чувством юмора не обделен.

   - Извольте, - новый взрыв смеха.

   - Ша! - остановил расшалившихся ребят рыжий, - хватит язык ломать, мы поняли, что ты остряк. С кем хочешь поработать?

   - Мне без разницы.

   - Коля, - рыжий выбрал самого маленького, примерно моей комплекции, - у вас одна категория. Начали.

   - Стой! - остановил я вышедшего из мгновенно образовавшегося круга парня, и уточнил, - полный контакт?

   - Конечно! - удивленно ответил Коля, - да ты не боись, калечить не буду! - сказал с подкупающим подмигиванием.

   - Согласен, - ответил я, - ты уж поаккуратней со мной, - и сам скомандовал, - бой!

   Я получал искренне удовольствие от боя. Поначалу он себя сдерживал, но быстро разозлился. Я только уходил и блокировал. Никакого ускорения не требовалось, по мне он, без хвастовства - деревенский увалень. Через пять минут я пожалел тяжело дышащего Колю и мягко уложил его на лопатки.

   Раздались аплодисменты и крики:

   - Молодец... Коля, а ты долго его за нос водил... Не расстраивайся...

   Коля шумно дышал, удивлялся и нисколечко не расстраивался. Я подал ему руку, он легко поднялся. Поклонился мне.

   - Молодец! Не ожидал! А чего тянул, давно бы мог меня завалить.

   - Давно не занимался, в камере сам понимаешь, не развернешься. Удовольствие получал.

   - Понимаю! - слова о камере его нисколечко не смутили.

   - Насколько я понял, дальнейшие спарринги бессмысленны, - взял слово рыжий, - как к тебе обращаться?

   - Егор.

   - Стас, - представился в ответ он, - командир этих неучей, спецназа охраны изолятора. Нас мало, но мы в тельняшках, - позволил себе улыбнуться, - тренируемся не здесь, у нас, сам понимаешь, база в другом месте. А этот зал так, для сотрудников и некоторых других. Мне еще сказали на мечах тебя проверить, - перескочил без паузы, - ты как?

   - Я-то как, а ты? - задал я ответный вопрос.

   - Немного занимался кендо.

   - А что это?

   - Не знаешь? - удивился он, - японский бой на мечах в защитных латах. Олег, принеси форму.

   Мы оделись в шлемы с сеточкой на манер фехтовальных только с наплечниками. Пластиковые нагрудники с защитой живота и юбочкой, и "латные" рукавицы. Стас называл каждую деталь, но я не запоминал. Бамбуковый двуручник запомнил - синай.

   - Какие правила, - спросил я, приноравливаясь к балансу, длине и хлесткости меча.

   - Правил куча, но мы обойдемся без них. По яйцам не бить и, пожалуй, все.

   - Колющие удары считаются?

   - Если чувствительно, то почему бы и нет, - пожал он плечами, - но не советую на них размениваться, темп потеряешь. Да, бой кончится, если один окажется на земле или признает поражения.

   - Понял.

   Мы разошлись метров на пять, и он скомандовал по-русски "бой!", а дальше пошли чисто японские вопли вместе с хлесткими разнонаправленными ударами. Честно говоря, я не ожидал такой прыти и, запутавшись в непривычных неудобных латах, пропустил пару чувствительных ударов по корпусу. Бил он, я скажу, увесисто. Позор, в настоящем бою так и погибнуть можно, а он далеко не Витар и даже не Рон. Я быстро собрался, привык к одежде, к необычно легкому двуручнику и начал теснить Стаса. Он упал через минуту от точного удара меча по темечку. Для этого мне пришлось подпрыгнуть. Шлем, разумеется, выдержал удар бамбуковой палки, а голова нет.

   Стас не потерял сознание, он сразу сел и сорвал шлем. Прижал ладонь к темени:

   - Нихренасе, я понимаю боккэном, деревянным мячом, но бамбуком!?

   - Не стану утомлять разговорами типа "сила в правде" или "меч - продолжение духа воина". Скажу просто: мой вес, помноженный на скорость удара. Квадрат скорости, - я уважительно посмотрел на бамбуковый синай, - ты погляди-ка, хороший бамбук, выдержал. Если бы сломался, погасил бы энергию удара. Я рисковал.

   - Риск оправдался, - сказал Стас, поднимаюсь, - думаю, закончим. Ты действительно знаком с мечом. Не буду спрашивать где учился - запретили. Построились мужики!

   Мне уважительно поклонились, повернулись направо и гуськом, никак не колонной - строем и не пахло, вышли через дверь, противоположную "моей" раздевалке.

   - Егор, - позвал меня мой "сопровождающий" и показал на выход в тюрьму.

   Я со вздохом сложил руки за спину и делано-угрюмо поплелся "домой". На самом деле настроение было великолепное и руки назад мне совсем не обязательно складывать, давно вышло такое послабление, но играть, так играть.

   Александр Сергеевич лично зашел за мной на очередное занятие в отделе "П".

   Я проводил обучение медитации по-эгнорски. Надеялся, что кто-нибудь сумеет выйти свободным сознанием. Круг инициации ни для кого не сработал, новых способностей не получили, кроме долгой головной боли. Мана нужна, много маны. Надо будет в лесу по одной жизни попробовать провести обряд, но сейчас зима. Не знаю. Не хочется загадывать до весны, я надеюсь раньше отсюда убраться, но как!? Я еще бодрился, убеждал себя, но надежда на то, что я верну себе способности, таяла. После каждой попытки войти в астрал я долго в досаде скрипел зубами и чуть не плакал. Как же так, за что!? Душа все чаще наполнялась черной меланхолией. Отъезд на зону становился все более реальным. Как мне говорили многие сотрудники отдела "П", меня держат на Лубянке в относительно комфортных условиях исключительно благодаря пробивным качествам Шувалова. Я был ему искренне благодарен.

   В машине на заднем сиденье мы расположились вдвоем. Впереди водитель и мой неизменный "сопровождающий". Ехали на окраину Москвы в обычное отделение милиции. Предыдущие два выезда закончились пшиком - задержанные не были "серыми".