Ирина Снегирева - Если он оборотень (СИ)

 - Ты думаешь, это она убила ребенка,- Артём не верил, но не спросить не мог,… всё казалось просто чудовищным. Ведь на его месте он мог оказаться сам…

 - Почти уверен,- сверкнул глазами отец, - но я простил её , пусть не сразу, но попытался. Характер травм был такой, что щенок остался бы недвижимым инвалидом, возможно, именно поэтому Ника так поступила. Но у нас так никто не делает и даже не один член стаи не пнёт хромую собаку, не говоря о себе подобных. И всё же я простил её, ведь в ней больше от людей, чем от нас.

 И опять тишина, но только внешне. Внутри Курского кипело, переплавляясь всё, что он знал, предполагал о себе, о матери и вообще, о её прошлом. Тишина, которую нарушил отец.

 -Скажи, а что за история с твоей женитьбой и разводом? Она ведь человек, я правильно понял? И детей нет?

 - Да, Лика человек. Без детей. Понимаешь, мне казалось, что любил её, - Курский рассказывал историю, которая как будто его не касалась, настолько именно сейчас волновало другое. Как быть дальше, во что верить? – А потом она застала меня с… с одной девицей и всё. Разошлись. Мириться не желает.

 -А ты хотел бы?

 - Да как сказать. Наверное, уже нет.

 -А ненависть? Ты мечтаешь её убить?

 - Откуда ты это знаешь?- Артём смотрел пораженный на отца, неужели следил? Но почему он не почувствовал постороннего запаха, ведь тот, которым обволакивает сейчас просто не скрыть.

 - Брось эту затею, если девчонка жива, оставь её,- отец серьёзно посмотрел, желая и вместе с тем, не желая о чем-то сказать. Но сын не торопил, он просто сидел, пригвождённый к стулу. Откуда он столько знает?- Я и сам по   пе́рвости испытывал такое к особо понравившимся смазливым красоткам, да только если каждую из них, не желающую ко мне возвращаться, потом убивать, то этак и баб нормальных не останется.

 - Ты такое испытывал? Ненависть?- Не поверил Артём отцу, раскладывающему сейчас все его чувства, сомнения по полочкам.

 -О, сколько раз. А уж с псицами, так и подавно. Только ты не представляешь, сколько из них потом всё же спустя приличное время хотели вернуться, а ведь как кочевяжились. И скольких оставил я, этих вообще не считал. Так что забей на неё, приползёт, никуда не денется. Хочешь?

 -Нет, не хочу. Уже не хочу. А псицы, они все, как мать?- Артём невольно повернул голову в сторону входной двери, где скрылась Вероника Аркадьевна.

 - Характером? А всякие. Как обычные бабы, только с ними веселее. Ведь и по-человечески с тобой могут и по-собачьи,- отец вначале хитро подмигнул , а затем стал серьёзен. – Е сть такая примета, вынесенная из жизненного опыта не одного пса. Если ты связан с женщиной, пусть не любовь (нормальный пёс и любовь, крайне редкое явление), а всего лишь навязчивая идея, болезненное увлечение, перешедшее в ненависть, то на третьей попытке жди беды. Обычно неудачник гибнет. Даже если пытаешься пришить не сам, а по твоему наитию, всё равно результат тот же. Сколько раз ты пытался её убить?

 -Два,- Артём мысленно посчитал неудачный случай на машине, облом в подъезде. Была ещё шутка с бараном, но убивать тогда он её не хотел, а только напугать. Или хотел? Да нет, не помнит он таких мыслей.

 -Тогда остановись, плюнь на неё. Вот увидишь, наши женщины гораздо лучше.

 Курский вновь завис, обдумывая последние слова отца. И действительно, стоит ли убивать Васильеву? Но ведь наплевала в душу, зараза, своим отказом! А вдруг с себе подобными ему больше понравится , а ведь он с ними ещё никогда,… от подобных открывающихся перспектив он не заметил, что тот, чьи шаги раздались на ступенях, в прихожей был вовсе не родной матерью. Отец поднял голову и напрягся. Артём очнулся и посмотрел в ту сторону, куда и отец.

 В дверях стоял Петров, собственной персоной, а в руке держал пистолет, направленный на него, Артёма. Вот и довякался пёсик со своими мечтами в светлое будущее, выстроил планы по завоеванию территорий.

 - Где Лика?

 ***

 Я подтянула к себе коленки и обняла их руками, пытаясь согреться. Сколько уже времени нахожусь тут, в этом странном месте? Два часа или четыре? Глаза давно привыкли к полумраку  и изучили всё насквозь. Комната, примерно пятнадцать квадратных метров, допотопная железная кровать с панцирной сеткой, привинченная к полу и больше ничего. Ни стула, ни стола, голый пол и лампа накаливания, чуть свисающая с потолка.  На противоположной стороне от кровати расположены окна, заколоченные так плотно, что подозреваю, это сделано изнутри и снаружи, вероятно чтобы пленница, то есть я, не сбежала и не увидела то, что происходит на улице. Тусклый свет, проникающий сквозь единственную узкую щель в самом верху окна, говорил лишь об одном - уже темнеет.

 Помню, как позвонил кто-то из бывших студентов, что учились у ПА и предложил забрать совместные фотографии, якобы давно хотели поделиться, а только сейчас выдалась возможность. Ну, а кто бы отказался? Память о родителях, для меня это важно. Я вышла из проходной, но никого не увидела, на всякий случай прогулялась до конца здания, потому что там тоже есть запасной выход, вдруг именно там и поджидали. Напрасно всё это сделала, именно за углом  стоял небольшой серый автомобиль с затемнёнными  стёклами, куда меня и затолкнули, скрутили, завязали глаза и привели сюда. Думаю, что человек было двое или максимум трое, не больше. Ехали недолго, всё время молча, и только по прибытии неприятный мужской рык с нервической нотой в голосе потребовал, чтобы я шла сама, а не сидела как дохлая рыба на заднем сиденье. Рыбы не сидят как в принципе, но возражать не стала, себе дороже. Затем довольно грубо впихнул в эту комнату, да так, что пришлось пролететь пару метров, опять ободрав свои многострадальные коленки. Дверь с противным скрипом за спиной захлопнулась в тот момент, когда я попыталась сесть. Но естественно, едва сняла повязку, уже никого рядом не было.

 После того, как похитители удалились, стих шум отъезжающей машины я встала, попыталась открыть дверь, с размаху навалилась плечом – бесполезно, даже не дёрнулась. Два окна, напоминающих по форме деревенские, заколочены наглухо, но на слово этому не поверила, решила убедиться лично. Я втянула руки в рукава тонкой кофточки, попыталась подцепить пальцами зазубренную доску, а ногой упёрлась в стену - пустое дело. Занозы впивались в ладони, как в родные, им и тонкая ткань не помеха, но я продолжала и продолжала упираться.  Небольшие каблуки и вовсе не позволили выполнить хоть какую-то операцию по отрыванию нестроганых досок. Прошлась по всем стенам в поисках выключателя, но тоже напрасно. А после в бессилье сползла, прислонившись спиной к деревянной бревенчатой стене. Судя по внутреннему строению, это какая-то изба, а, значит, должен быть лаз в подпол, то есть как вариант ещё один выход (например, в соседнюю комнату) или хотя - бы возможность увидеть, что творится вокруг. Мысль на пять минут согрела, но поиски не принесли результата. В этой странной избушке, полумрачной комнате была только металлическая кровать и я, не имеющая ни малейшего понятия, кто и за что меня сюда поместил. Правда события последних дней просто кричали, что всё это звенья одной продуманной цепи, а я и не возражала. Не может один человек постоянно влипать в подобные неприятности, если только они заранее кем-то не спланированы. Как-то верить в то, что именно я, причина чьей-то злости не хотелось, но факты не смыть и не спрятать.