Александра Лисина - Дороги Валлиона

"Что хочешь, - громко зевнул шейри. - Мне, например, все равно. Хоть зажарь его, хоть съешь, а хоть мужем называй".

- Да на кой он мне нужен? - отшатнулась я. - Ты в своем уме?!

"А что, не красив, по-твоему?"

Я против воли взглянула на волокушу: честно говоря, особенно не присматривалась. Ни тогда, ни сегодня. Что у меня, других проблем мало? Красив... некрасив... какая мне, к Айду, разница, после того, как он на меня арбалет наставлял и убить пытался? Хотя... извинился он вроде. Правда, я так и не поняла за что. То ли за то, что болт в спину выпустил, то ли за то, что узнал... или, наоборот, не узнал?.. не вовремя. В любом случае, пока я этого выяснить не могу. Как не смогу узнать его имя и причину, по которой его вдруг занесло в гости к эрхасу Дагону. Да не просто так - пообщаться или пива (пардон, эля, конечно - с пивом тут были напряги) вместе попить, а еще и на охоту прокатиться, как со старым другом. Ох-хо-хо. Вот будет погано, если они - родственники. И еще поганее, если этот снулый лебедь полностью разделяет взгляды не слишком уважаемого мною эрхаса.

Впрочем, чего это я распереживалась? Все, что могло, уже случилось. Так что у меня есть только один выход - довезти его быстренько до людей, сдать кому-нибудь на руки, как переходящий приз, и поскорее уехать, пока он не понял обо мне еще чего-нибудь. Хватит и того, что не обманулся моей светлой кожей и необычным для здешних мест цветом волос, хотя я очень надеялась, что достаточно сильно изменилась. А также того, что видел меня рядом с кахгаром. Знал теперь, негодяй, что это я его убила. Был способен узнать моего демона. И вполне мог пылать праведным гневом за нашу первую встречу.

Правда, насчет последнего я и сама уже сомневалась, иначе не стал бы он тут из последних сил прощения просить. Но все же, все же... ладно, буду надеяться, что он не такой подлец, как мне сперва показалось, и все-таки сумеет сохранить мое инкогнито в тайне.

С этими мыслями я и вернулась к свернувшемуся клубком шейри, а потом постепенно уснула, наказав себе назавтра больше не забывать про шлем.

Как ни удивительно, но когда я проснулась, Хас все еще крепко спал. Все в той же расслабленной позе и такой же странной улыбкой на губах.

Вспомнив наш вчерашний разговор с Лином, я честно присмотрелась, пытаясь понять, нравится ли мне такой тип мужчин или нет, но через некоторое время пожала плечами и отвернулась. Не знаю. Может, и нравится. Хотя подбородок у него слишком тяжел, брови больно мохнатые, взгляд, насколько я помню, тоже не из легких... лет сорок ему, наверное. Может, чуть меньше. В уголках глаз уже появились первые морщинки. У рта тоже - суровая складка, говорящая о непростом характере. Психолог и физиономист из меня, конечно, никакой, но почему-то вдруг показалось, что лежащий передо мной воин подлецом все же не был. А если и совершил тогда серьезную ошибку, то нашел в себе силы это признать и даже попробовал извиниться.

И вот это мне точно понравилось.

"Ну? Налюбовалась?" - насмешливо спросил Лин, неслышно подкравшись со спины. Я пихнула его в тугой бок и, спеша отделаться от неудобного попутчика, принялась быстро собираться.

До деревни мы добрались лишь к полудню. Разумеется, не до той, из которой я так поспешно уезжала, а той, куда направлялись потрепанные Хасы, собираясь слать весточку своим в Крий. Я решила, что это всяко ближе, чем тащиться еще полдня до дальнего селения, да и Хасы, если окажутся там, помогут своему эрдалу встать на ноги. Если же нет, то здешний староста все равно должен быть в курсе их дел, так что можно сплавить моего "пациента" на чужие крепкие плечи и благополучно слинять, пока он окончательно не пришел в себя.

Но, как выяснилось почти сразу по прибытии, троица Хасов, на которую я так рассчитывала, ушла из деревни в тот же день, как и появилась. Собирались сами в Гильдию идти, раны зализывать, потому как кахгар их все-таки здорово потрепал. А ослабевший маг, когда пришел в себя, тут же пообещал Зов в Орден отправить. Но отправил или нет, никто не знал, потому что Хасы никому не докладывались. А вот то, что в ближайшие дни возвращаться они этой дорогой не собирались, это точно.

Однако староста, к счастью, оказался человеком приличным, так что когда я появилась возле его дома со своим сомнительным грузом, безо всяких возражений позволил затащить раненого внутрь. А стоило лишь сказала, что это за личность такая перебинтованная с ног до головы в неузнаваемые тряпки, и вовсе расстарался - к незнакомцу тут же была приставлена сиделка, роль которой добровольно взяла на себя супруга хозяина дома. Хаса перенесли в самую лучшую и светлую комнату на втором этаже. Немедленно обмыли. Переодели. Заново перевязали, хотя особой необходимости в этом не было. А староста самолично пригласил меня за стол и тут же попытался выяснить, что и как, куда подевалась опасная Тварь, да почему вдруг считавшийся мертвым эрдал неожиданно воскрес и при моем непосредственном участии даже умудрился вернуться обратно.

Насчет Твари я только и сказала, что мертва, вызвав у хозяина вполне обоснованное недоверие. Но вот доказательства своих слов, немного поразмыслив, решила все-таки не предъявлять. Потому что, во-первых, тут же начнутся новые расспросы. Во-вторых, надо будет составлять новый Договор, требуя, как положено, с местных достойную оплату. В-третьих, мне все равно вряд ли поверят, поскольку мое сумасшедшее везение никак не объяснит тот факт, что я благополучно завалила Тварь, которую и отряд опытных Хасов не сумел остановить.

Оно мне надо?

Так что сказала только то, что Тварь гарантированно мертва, и посоветовала спросить все подробности у Хаса, когда очнется. А что? Пусть отдувается, раз уж с ним возникло столько проблем.

Староста прицельно посмотрел на меня, видимо, стараясь понять, что же я за тип и можно ли на меня надавить, но наткнулся на спокойный взгляд и как-то быстро увял. Он даже не стал возражать, когда я довольно резко отказалась от обеда и проигнорировала намек на возможный ночлег, а потом так же резко потребовала увидеть раненого.

- Как он? - с порога спросил староста, вызвавшийся меня проводить. Его супруга немедленно поднялась со стула, на котором только что сидела у постели больного, поправила сползшее на бок одеяло, кинула на бледное лицо воина беспокойный взгляд, и, одарив меня небольшим книксеном, виновато развела руками.

- Бредит. Про Ишту какую-то все твердит. Прощения просит.

Я внутренне похолодела. А внешне, наверное, здорово побледнела, потому что вдруг осознала истинный смысл его вчерашних слов и внезапно поняла, ЧТО ИМЕННО имел в виду Хас, когда говорил, что узнал меня. А осознав, не смогла сдержать тихого возгласа и невольного стона: