Галина Гончарова - Средневековая история. Граф и его графиня

Найти, договориться с капитаном…

Она медленно, оскальзываясь на грязи, шла по набережной… Вот корабль. Женщина прищурилась, читая название. В кораблях Анелия не разбиралась совсем. Абсолютно. Но вроде бы как на него что-то грузят?

«Серебряная Акула».

Хм-м… почему бы нет?

Анелия подошла поближе к кораблю.

Первыми ее заметили грузчики и засвистели. Будь на набережной темная ночь – Анелии не поздоровилось бы. Но…

– Вы заблудились, госпожа?

Анелия развернулась – и едва не уткнулась в грудь задавшего вопрос.

Высокий, симпатичный, темноволосый, весьма неплохо одет… на поясе кинжал в дорогих ножнах…

– Э…

– Питер Леворм, к вашим услугам, госпожа.

– Мне нужен корабль, – решилась Анелия.

– Простите?

Принцесса вздохнула – и рассказала историю, которую сочинила недавно, сидя в карете. Она вдова. Муж умер два дня назад. Родня же его собирается упрятать бедную женщину в монастырь. Соответственно, Анелия решила собрать что поценнее дома – и сбежать. Что и выполняет. К тому же ей будет плохо здесь, где она была счастлива с любимым человеком, лучше уж уехать куда-нибудь в Авестер или в Ханганат…

Мужчина внимательно выслушал и кивнул головой.

– Сочувствую вашему горю, госпожа…

– Амелия Ультер. Я не дворянка…

– Амелия, милая, позвольте пригласить вас на борт моего корабля.

– Вашего корабля?

– «Серебряная Акула» отплывает этим вечером, с отливом…

Анелия кивнула.

– И куда вы направляетесь?

– В Ханганат.

– Сколько будет стоить проезд?

Капитан назвал цену, которая была Анелии по карману. Женщина подумала пару минут – и кивнула.

– По рукам.

– Тогда прошу вас, госпожа. Я покажу вашу каюту. А вещи?

Анелия покачала головой.

– Родня мужа могла меня остановить…

Питер покивал головой. Ну да, разумеется. Родня мужа… нет, то, что девица от кого-то бежит – это понятно. И то, что ее история – брехня от первого до последнего слова – тоже. Но…

Питер недоговаривал не меньше.

Про Ханганат он сказал правду. А вот про то, что он туда повезет…

Он пойдет вдоль побережья мимо берегов Уэльстера и Эльваны. И попутно заберет приготовленный для него груз рабынь.

Да-да.

В Ханганате красивые девушки пользуются спросом. И если есть возможность пополнить список на одну единицу – почему бы нет?

Он предложил женщине руку и повел ее на борт корабля.

Интересно, солгала она про мужа – или нет? Если она не девчонка, то можно будет и попользоваться по дороге… приятная кошечка.

Анелию ждало нелегкое будущее. Но по сравнению с тем, что сделали бы с ней отец, граф Лорт или Эдоард, попади она им в руки…

Вот именно. Все познается в сравнении.

Лиля потеряла счет времени.

Уже несколько часов она находилась у постели мужа. То они промывали желудок, то ставили клизмы, то пытались поддержать сердце…

И все чаще она осознавала, что проигрывает.

Боги, как же она ненавидела смерть… Безвременную, бессмысленную, жестокую, уводящую в неизвестные дали близких людей.

Что бы ни говорила Библия в оставленном ей мире – мол, порадуйтесь, они теперь там, где лучше, это вам не повезло…

Этого Лиля не признавала. Радоваться?! Драться и только драться! И она боролась за каждого пациента. Отчаянно. Безнадежно, но боролась. Несправедливо, когда уходят такие. Молодые, сильные… Смерть всегда болезненна, но в некоторых случаях – особенно.

Откуда-то появилась бледная и зареванная Миранда. А в синих глазах был только один вопрос. Папа останется жить, правда ведь?

Правда?

Что могла сделать Лиля?

Только передать ее на руки Алисии и Эдоарду – и ребенок прижался пусть и к неродной, но бабушке, делясь живым человеческим теплом.

Негромко поскуливала Ляля, прижимаясь к ногам своей маленькой хозяйки…

Сердце Джерисона Иртона остановилось первый раз на седьмом часу после отравления. И Лиля делала искусственное дыхание, стремилась хоть как-то помочь…

Второй раз и окончательно – оно остановилось еще через час. И Тахир оторвал от мертвого тела Лилиан, которая остервенело пыталась запустить сердце, заставить его биться… да хоть как!

– Прекрати. Он мертв.

Лиля дернулась раз, два…

– Пусти!

Тахир вздохнул – и сильно встряхнул графиню.

– Ты же видишь. Он мертв!

Лиля дернулась, осела на пол – и разревелась в три ручья. Бессилие? Злость? Стресс?

Тахир кое-как помог ей перебраться в кресло и оставил там. Сам посмотрел на тело графа.

Все было сделано правильно. И промывание. И прочищение. Но… сердце просто не выдержало. Такое бывает. Сильный яд, плюс начали они все далеко не сразу, а эта дрянь впитывается через слизистую, плюс наверняка были какие-то примеси…

Отнять жизнь легко, ты поди, спаси ее…

Он прикрыл тело графа легким белым полотном – и вышел за дверь. Там ждали.

Ждал Эдоард, и ему сейчас наверняка понадобится уход.

Ждала Алисия.

Ждала Миранда, которую надо будет успокаивать.

Ждал Ричард – он не мог уйти, не узнав о судьбе друга.

Ждал Август Брокленд – чтобы он оставил дочь без поддержки? Никогда!

Двор тоже ждал. И уже всем было известно, что покушались на короля, а вместо этого отравили графа. Про Анелию ничего не говорили, и то утешение. Никто не связывал ее с покушением.

Они ждали. И когда Тахир вышел из комнаты – встретили его вопросительными взглядами. Вспыхнувшими – и тут же затухшими.

Ему ничего не надо было говорить. Все всё поняли. Взвыла собака. Разрыдалась, прижавшись к Алисии, Миранда. Мертвенно побелел Эдоард – да так, что Тахир без лишних размышлений схватил его за руку, посчитал пульс – и тут же накапал в склянку настойки. Вот только короля им до кучи сейчас лечить не хватало.

Август помрачнел на глазах. Ричард же прошел внутрь.

На кровати лежало… тело. Вокруг него суетились докторусы, в кресле рыдала Лилиан Иртон… Рик сдернул простыню с лица друга.

Что чувствуют в таких случаях?

Боль? Недоумение? Растерянность?

Это было в полном составе. И – непонимание. Тяжкое и тоскливое. Как же так? Еще утром они смеялись, валяли дурака, перешучивались, а сейчас от друга осталась только оболочка. Пустая и тоскливая. И в ней нет чего-то самого важного.

Нет, ничего нет и никого нет…

Пустота и холод захлестнули принца, он резко развернулся и вышел.

Лиля не обратила на это внимания. Вот она твоя плата, твое сиятельство.

Дура, безмозглая дура!!!

Тебе был неудобен муж? Вот и получилось… Ты не желала ему смерти, ты просто желала, чтобы его не было в твоей жизни. И не твоя вина, что жизнь выбрала другое.