Кира Стрельникова - Алмазная радуга. Рубиновый рассвет

Эни потерялась в удовольствии, вспыхивавшем по телу искорками, прокатывавшемся волнами, обсыпавшем жгучими мурашками. Она не сопротивлялась, когда колено Уина настойчиво раздвинуло ее ноги. Только слабо вздохнула, почувствовав, как пальцы маркиза проникли под трусики. Эона охнула в голос, зажмурившись до звездочек перед глазами, снова уперлась ладонями в стену, и ногти царапнули шелк. Тело изогнулось, мышцы нетерпеливо сжались, желая большего, а внизу живота поселилось тягучее, остро-сладкое нетерпение, покусывавшее изнутри.

— Да… — сорвалось с губ Эоны, она полностью отдалась восхитительным эмоциям, больше ни о чем не думая.

Пальцы маркиза продолжали двигаться, отчего она всхлипнула, выгнувшись под деликатной лаской сильнее, а потом неожиданно Уинхилд убрал руку. Девушка еле успела удержать разочарованный вздох, распаленное тело жаждало продолжения.

— Я хочу видеть твое лицо, Эни… — Тихий, проникновенный шепот, от которого дрожь пробрала девушку до самых кончиков пальцев на ногах. — Я хочу видеть тебя всю, звездочка моя…

До нее с трудом доходил смысл услышанного, Эона плавилась от жаркой истомы, превратившей кровь в жидкий огонь. Она послушно опустила руки, позволила Уинхилду осторожно стянуть кружево с плеч, и платье упало к ногам шуршащей лиловой волной. Эни переступила через него, на миг снова вернулось смущение. Леди Аметист мелко дрожала от переполнявших ощущений. Прохладный ветерок коснулся разгоряченной кожи, и дрожь усилилась. Ладони Уина медленно скользили по ее спине, и до Эоны долетел его негромкий, полный неприкрытого восхищения, хриплый голос:

— Такая нежная, изящная… Красавица моя…

За ладонями следовали его губы, выкладывавшие замысловатые иероглифы на спине вдоль позвоночника до самой поясницы. Язык обвел ямочки, пощекотал, и сердце Эни чуть не выпрыгнуло из груди, восторг промчался по венам огненным шквалом. Ей нравилось, безумно нравилось происходящее, хотелось сгореть в этом урагане чувств без остатка. Между ног все изнывало от жажды по заветным прикосновениям, и Эона была близка к тому, чтобы откровенно попросить, отбросив стыд и скромность. Она до конца не понимала, чего же хочет, но то, что делал Уинхилд, было восхитительно.

Он чуть сжал ладонями упругие ягодицы, прикрытые кружевными трусиками, потом разгладил тонкую ткань и потянул за шелковые завязки по бокам. Эона замерла, то и дело облизывая пересохшие губы, сердце гулко колотилось в груди. Когда белье скользнуло по ногам, оставив ее тело совсем без прикрытия — только чулки, — Эни снова ощутила румянец на щеках. А Уин выпрямился, коснулся обнаженного плеча девушки нежным поцелуем и развернул к себе лицом. У леди Аметист на мгновение перехватило дыхание, как ее глаза встретились с потемневшими, полными страсти глазами маркиза. Оказывается, читать неприкрытое желание во взгляде мужчины — это так… притягательно, волнующе и очень приятно. Уин же неторопливо рассматривал Эону, пальцы блуждали по ее телу, касались ключиц, гладили плечи. Ложбинку между розовыми полушариями с коралловыми горошинами сосков, спустились на талию и обвели впадинку пупка. Эни млела под его взглядом и ласками, наблюдая сквозь ресницы, почему-то хотелось довольно улыбаться и мурчать, как кошке. А потом…

Уинхилд медленно опустился на колени, оставив ладони чуть ниже талии девушки, и его горячие губы проложили дорожку из огненных поцелуев по животу, отчего Эни громко охнула от неожиданности.

— Уин… — просипела она, от волнения и предвкушения, приправленного пряной ноткой смущения, коленки ослабли, и пришлось прислониться к стене.

Он не ответил, занятый очень важным делом — поцелуи спустились еще ниже, ладони приласкали попку Эоны и провели по бедрам. Обрывки мыслей заметались вспугнутыми мотыльками, руки девушки метнулись к голове Уинхилда, с намерением отстранить, ведь то, что он делал… это… это… Губы и язык маркиза переместились на внутреннюю поверхность бедра Эни, он приподнял ее ногу, воспользовавшись смятением своей маленькой леди. А ее пальчики беспомощно зарылись в огненно-рыжие пряди, чуть сжали их, и Эона тихо всхлипнула, откинув голову и прислонившись затылком к стене. Когда же Уинхилд коснулся языком там, где все изнывало от предвкушения, она только сильнее зажмурилась, длинно застонав, бедра сами подались навстречу без всякого стыда. Умелая, пикантная ласка заставила забыть обо всем, кроме острого удовольствия. Кости расплавились, тело стало легким-легким, горячие мурашки обсыпали кожу, и Эона изогнулась, вбирая новые, яркие ощущения всем существом.

Как они переместились на кровать и когда Уинхилд успел раздеться, затуманенное сознание Эни не отследило. Просто в какой-то момент под спиной она почувствовала прохладу покрывала, а сверху накрыло такое же горячее, как ее собственное, тело маркиза. Губы обжег нетерпеливый, жадный поцелуй, Уин, не отрываясь от рта Эоны, подхватил ее ноги под коленки и поднял. Где-то в самой глубине души екнуло, девушка дернула головой и вздохнула, немного испуганно уставившись в глаза Уинхилду.

— Будет немножко больно, совсем чуть-чуть, — хрипло выдохнул он, не сводя с нее взгляда.

Ответить Эни не успела — маркиз сделал плавное движение вперед. Она только и смогла, что вцепиться в плечи Уина, низ живота обожгла вспышка боли, и Эона не удержалась, тихо вскрикнула, скорее от неожиданности. Маркиз замер, снова коснулся ее губ мягким, нежным поцелуем и начал двигаться. Сначала медленно, неторопливо, давая ей привыкнуть, и очень скоро легкое жжение и неприятные ощущения пропали. Эона выгнулась, подстраиваясь под древний, как сама жизнь, ритм. Обняла крепче ногами, с восторгом отдаваясь новым, ярким и необычным чувствам, купаясь в том океане эмоций, что дарил ей Уинхилд, не сдерживаясь больше. Она что-то бессвязно шептала, послушно подаваясь навстречу, ее ладони скользили по плечам и спине Уина, а стоны становились громче.

Напряжение внутри нарастало, мышцы сжимались с каждым толчком, и девушка стремительно уносилась за грань реальности, уже не чувствуя тела, превратившись в сгусток ощущений и эмоций. Движения Уина стали резче, сильнее, и Эни потерялась окончательно. Внутри словно лопнула невидимая струна, и леди Аметист изогнулась, желая быть как можно ближе, сознание взорвалось разноцветными огнями. Темнота перед глазами расцветилась фейерверком, и тело накрыла волна наслаждения, такая сильная, что Эона не сдержала крика, впившись ногтями в спину маркиза. А потом еще одна, когда над ухом раздался низкий, полный удовольствия рык, и Эни всерьез испугалась, что потеряет сознание, настолько яркими были переживания.