Память гарпии (СИ) - Ксения Оганесовна Таргулян
— Подбирай выражения.
— Нет, я серьезно. Асфодель превращает призраков в деревья из плоти.
Кочевник изменился в лице. Он коснулся красного ствола посередине плота.
— А это?..
— Тот, кто был на лодке до Орфина.
Алтай на несколько секунд закрыл глаза.
— Кажется, Орфин смог с ним общаться, — добавила она негромко. — Мысленно. Так же, как он видит Бытое. Наверное, другие зрячие…
— Хочешь сказать, он осознает себя? — спросил он с долей ужаса, глядя на древо.
— Я не знаю… правда.
Алтай погрузился в мысли. Затем он привычным движением открепил топливный бак — теперь и Рита видела, что он почти пуст.
— Не сходи с места, — велел кочевник и улетел вместе с баком.
Его не было очень долго. Казалось, спор на дирижабле шел такой жаркий, что даже до нее долетали отголоски и искры. Он висел наверху и был такой заметной мишенью… Рита с болью в сердце вспомнила свое нападение: как рвала когтями обшивку дирижабля, как он гудел, сдуваясь, и как она сама упивалась слепой ненавистью. В уничтожении такой сложной и совершенной машины был особый сорт удовольствия — более холодный, нежели при сражениях и убийствах. Рита попыталась выкинуть эти мысли из головы, но она помнила каждый удар. Как удобно, что в Пурге память — это ненадолго. И как жаль, что зачастую призраки не выбирают, что им забыть. Единственный способ сделать так — передать кому-то воспоминание добровольно. Но стоило найти эту лазейку, как Рита поняла: она не имеет права забывать. Эти шрамы должны служить ей уроком. На глаза навернулись слезы, и она не смогла их сдержать.
Алтай вернулся на другом плоту вместе со вторым призраком — сутулым мужчиной средних лет с угловатой бородой. Незнакомец окинул придирчивым взглядом сперва Риту, потом древо. По манерам он напоминал зрячего. Выходит, среди кочевников еще оставались те, кого ей следовало поймать и доставить Асфодели. Эта идея ударила как хлыстом. Такое привычное направление мысли и вместе с тем такое чудовищно неправильное. Рита резко помотала головой, точно отгоняя мух.
— Ты спятил, — буркнул незнакомец Алтаю, перепрыгивая со своего плота на поврежденную лодку.
Вдвоем кочевники установили на нее полный бак. Затем Алтай перебрался на пустой плот, а зрячий завел лодку, оплетенную кровавым цепнем, и пустил ее вверх к дирижаблю. В первый момент Рите захотелось броситься следом, вцепиться в борт и сдернуть призрака вниз. Вместо этого она лишь отчаянно посмотрела на Алтая.
— Мне очень нужно в Чертоги! Пожалуйста!
— Тогда дай мне пару клятв, — холодно отозвался он, чуть смещая рычаги на панели управления.
Рита осеклась и уставилась на кочевника. Слова и клятвы ничего не стоили в Пурге. Разве не наивно полагаться на них?
— Во-первых, что не причинишь мне вреда.
— Клянусь.
Повисла странная пауза.
— Не могу больше бросать своих людей, — наконец сказал Алтай.
Разбитая лодка под управлением зрячего тем временем поднялась к дирижаблю, и ее закрепили у борта. Алтай махнул рукой наверх и подал знак тем, кто наблюдал оттуда. Дирижабль неохотно тронулся с места и вскоре исчез в серой мгле.
— Как хорошо, что я обучил молодого пилота… и могу теперь пускаться в самоубийственные авантюры.
Он завел двигатель и жестом позвал Риту заходить на борт. Лодка приподнялась и полетела.
Рита молчала. Ей сдавливало горло горечью. Освободить Орфина может только Асфодель, но она ни за что не согласится. Выходит, его никак не спасти? Старик скорее всего давно стал древом. Так чего ради они двое летят в «утробу»?
— Вы слышали о ком-нибудь, подобном Асфодели? — спросила она, нарушая удушливую тишину полета.
— Читал одну легенду, — терпкий голос Алтая лился как чай. — В Праге триста лет назад завёлся колдун. Некромант, который подчинял души мертвых, а сам был неуязвим для пуль и мечей. Похищал женщин, как водится. Победить его смогли, лишь договорившись с духом одной из жертв. Она душила его тень за завесой, пока живые топили колдуна в реке.
— И это сработало?
— По легенде — да, — он пожал плечами. — Но мы летим не за этим и постараемся с ведьмой не сталкиваться, ясно?
Рита кивнула. Она долго сидела, обхватив себя за локти, и смотрела в одну точку. Лишь когда впереди показалась чудовищная глыба Чертогов, она заставила себя снова заговорить.
— Я не знаю, как просить прощения, Алтай. Но мне чудовищно жаль.
Он ничего не ответил.
* * *
Живой клубок Чертогов, казалось, стал еще больше и спутанней. Кровавые корни свисали с него длинной бородой.
Рита указала на небольшую расщелину в органическом месиве, и Алтай мастерски подвел лодку прямо к этому тайному входу. Они вместе привязали канаты к костяным ветвям, кочевник отключил двигатель, и они залезли внутрь лабиринта. Если старший инженер еще не стал древом, он должен быть где-то в этой части Утробы.
Они шли молча, Алтай зажимал нос шарфом. Вскоре он остановился на несколько минут, сдерживая рвоту и привыкая к этому месту. На несколько мгновений Рита возненавидела себя за то, кем стала — за то, что для нее Чертоги были домом, и она до сих пор может спокойно тут находиться. Естественная реакция кочевника напомнила Рите, насколько сама она стала далека от людей, и это было горько.
Она приносила сюда в когтях стольких несчастных жертв, и все они приходили в смятение и ужас от этих чудовищных коридоров. Кричали, умоляли ее, пытались сбежать. Рита зажмурилась, пытаясь не вспоминать. «Это была не я! Гарпия канула, ее нет!» Но это было ложью. Такой же, как святая уверенность Тисифоны в том, что она действует по приказу. Словно вкусив плод познания, Рита вернула собственный человеческий разум и не могла теперь избавиться от рационального осознания, которое терзало ее виной.
Алтай немного оклемался и сухо кивнул ей. Его брови были мрачно сведены на переносице. Рита повела дальше вдоль заросших арок, за которыми располагались камеры для пленников. Она пояснила это Алтаю, и они оба заглядывали в просветы между лозами, пытаясь разглядеть кого-нибудь внутри.
— Мастер? — вдруг раздался сдавленный хрип Алтая за спиной.
Рита обернулась и увидела, что кочевник впился пальцами в ветви и почти вжимается в них лицом. Она тоже осматривала ту клетку, но никого не заметила.
Изнутри вдруг послышалась тихая бронь.
— Можно? — Рита жестом попросила Алтая посторониться. Накачав мышцы мнемой, она яростно вырвала несколько ветвей и лоз, освобождая проем. Асфодель не заметит вмешательства, если не обратит пристального внимания на этот отсек Чертогов.
Старик выбрался через пробитую дыру в стене.
— Кто ты, девочка? — спросил он, глядя на Риту
