Дом пепла (СИ) - Киршин

— Ну-ка, присядь. Черт! Боже…

Перегнувшись через стойку, Даниэль попросил аптечку, а заодно узнал, где Вивьен. Ее обещали позвать. Насколько заметил Мэтт, отца тоже не видно. Даниэль уже раскрывал аптечку:

— Покажи руку.

— Да всё со мной в порядке, отвали, пожалуйста.

Мэтт тут же пожалел о грубости. Он вовсе не хотел так отвечать, но суета брата и правда казалась ненужной. Хотя действовал Даниэль уверенно, но уж слишком волновался из-за царапины. Мэтта били и сильнее, гораздо сильнее.

— Извини, — сказал Даниэль, хотя в его голосе не слышалось ни капли вины. — Если ты не смотришь по сторонам на дороге, то просто дай мне свою чертову руку.

Мэтт покорно протянул ладонь и зашипел, когда брат от души залил ее антисептиком.

— Жить будешь, — сухо сказал Даниэль.

Из внутренних помещений появилась сначала Вивьен, а следом за ней и отец. Тетя была в клетчатой рубашке, завязанной поверх футболки и смотрелась в баре очень органично, в отличие от Роберта, который не потрудился сменить деловой костюм.

Он нахмурился, сразу заметив аптечку:

— Что происходит?

— Один из твоих сыновей придурок, — сообщил Даниэль. — И это не я.

— Ну, я бы поспорил, — проворчал Мэтт.

Тетя Вивьен организовывала один из столиков за перегородкой, где было относительно тихо и точно безлюдно. Не спрашивая, принесла по тарелке с картошкой фри и стакану с алкоголем, а отец прихватил аптечку, пока выслушивал рассказ Даниэля.

Мэтт молчал, потому что внезапно осознал, что как он боялся за родных, так и они точно так же переживали за него. Именно Мэтт был тем, кто ввязывался в неприятности и драки. Пусть сейчас правда не произошло ничего серьезного, это была капля, которой всем оказалось достаточно.

Внутри Мэтта невольно потеплело от такой заботы — а может, и от того, что он глотнул бурбона.

Мэтт предоставил брату рассказ о лоа, Дэвиде и Майкле, а сам начал руками таскать картошку фри. Тетя Вивьен закатила глаза и подвинула ему вилку. А Даниэль благоразумно и не прерываясь убрал собственную тарелку, когда Мэтт закончил со своей картошкой и потянулся к тому, что еще не доел брат.

— Жадина, — буркнул Мэтт, но так, чтобы никто его не слышал.

Музыка звучала приглушенно, создавая приятный расслабляющий фон вместе с шумом голосов. Перегородка надежно отделяла от зала, хотя доставала не до потолка, и в зазоре Мэтт видел неоновый крест на стене.

Даниэль рассказывал обстоятельно, ничего не скрывая. Роберт хмурился. Сжимал в руках стакан, но не сделал ни глотка. Тетя Вивьен устроилась расслабленно, но слушала тоже внимательно и не перебивая.

Бурбон ожигал горло и внутренности, но успокаивал. Только теперь Мэтт понял, что эта выскочившая машина, суета в баре изрядно встряхнули его самого. Адреналин отступал, тело расслаблялось. Ладонь, конечно, саднила, а задница болела от того, как шлепнулась об асфальт, но это обыденная боль.

Когда Даниэль закончил, Роберт долго молчал. Вивьен тоже не подавала голоса и поглядывала на Роберта, как будто раз он старший, то и должен первым что-то сказать. Интересно, Мэтт тоже так отдает право голоса Даниэлю?

— Мы сделаем семейный обряд, — наконец, сказал Роберт. — Я не знаю точно, как это работает, но отец уже говорил, что мы можем составить круг. Только раньше не знали, куда направить силу.

— А теперь знаем? — спросил Мэтт. Он вот до сих пор не понимал.

— Да. Закроем перекрестки. Все сделки Майкла и Натали будут завершены, а лоа отправлен туда, откуда явился. В одиночку не выйдет, но вместе несложно.

Мэтт кивнул, ощущая, как его, кажется, отпускает не только напряжение последнего часа, но и общее. У них есть план! Они знают, в чем причины и смогут всё закончить.

— Дядя Майкл ведь был одержим, — сказал Даниэль.

Так негромко, что голос почти утопал в музыке и веселье за перегородкой. Роберт помрачнел, его лицо будто стало непроницаемой маской. Когда он посмотрел на Даниэля, вряд ли кто-то мог бы сомневаться, что они отец и сын.

У Мэтта засосало под ложечкой. Хотелось вскочить и зажать обоим рты, чтобы не произносили ни слова. Они же всё выяснили! У них есть план! Лучше сосредоточиться на этом, а не на деталях прошлого. К тому же Мэтт правда не понимал, что это может дать.

Но Даниэль, похоже, о чем-то догадался. Судя по лицу отца и его реакции — в точку.

Ответил не он, а тетя Вивьен. Подалась вперед и заявила:

— Да, Майкл был одержим.

Роберт бросил на нее уничижительный взгляд, точь-в-точь как иногда делал сам Даниэль. А тетя Вивьен проигнорировала его, как обычно поступал Мэтт. Навалилась на стол, как будто хотела приблизиться к племянникам, чтобы сказать:

— В последние дни Майкл был одержим. Он впустил лоа.

— Часть сделки, — кивнул Даниэль. — Ему пришлось.

— Этого мы не знали. Поняли только, что он совершил обряд. Позже… позже, когда Ли оказалась здорова, конечно, сложили два и два. Но тогда знали только то, что Майкл одержим.

— Что он делал? — ровно спросил Даниэль.

Тетя Вивьен пожала плечами и откинулась обратно на свое место:

— Пил, как не в себя, обнимался с какими-то бабами, ходил на вечеринки. Мы сразу поняли, что это не Майкл. Он и не скрывался особо. Лоа сам сказал, что завладел телом, и Майкла больше нет. Его дух был вытеснен лоа.

У Мэтта невольно мурашки пошли по спине. Он знал, что на обрядах вуду жрец тоже становится одержимым, но на время. После лоа исчезает, и всё возвращается на круги своя. Но такие сильные духи, которые хотели ощущений и жизни… они уничтожали души. Майкл был достаточно силен и не исчез, как Анаис, но оказался вне тела.

В доме. В воспоминаниях играющего ребенка на чердаке, в неясных силуэтах. Мэтт видел его, ощущал.

— Лоа хотел крови.

Мэтт вздрогнул от интонаций отца. Роберт сидел бледным, уставившись на полный стакан, который по-прежнему сжимал в руках.

— Наши семейные лоа любят кровь, — сказал отец. — Наверное, из-за того, что именно этот лоа дал силу семье. Ему понравилась жертва Дэвида. Он хотел крови и в человеческом теле.

— Что он сделал?

— Напал на отца. Тот дал отпор. Мы подумали, он может прийти к детям, поэтому Амалия отправилась с Ли к матери, вы с Мэри тоже уехали из города. То ли в какой-то парк на несколько дней, то ли еще куда.

Даниэль кивнул, а Мэтт