Майский ястреб - Джиллиан Брэдшоу
Бедивер проследил за взглядом своего повелителя, увидел нас и тоже нахмурился. Он коснулся руки Артура, но Верховный Король уже кивнул ему и направился к нам.
— Агравейн, — сказал он, положив руку брату на плечо, — за то, что мост вчера удержали, прими нашу признательность. Отлично сделано!
Глаза Агравейна блеснули. Он усмехнулся.
— Ну, мы просто немного отбросили их от моста, милорд.
— Ничего себе — немного! — воскликнул Артур, улыбаясь в ответ. — Клянусь Небесами, ты дрался, как лев, как волк, а они бежали от тебя как стадо оленей.
— Может, и так, — Агравейн ухмыльнулся еще шире. — Но уж тогда, государь, похвали и моего брата! Вот он, точно, был похож на сокола, гоняющего стаю голубей. Ведь это он пробил стену из щитов! Иначе нам было бы никак не пробиться.
Артур промолчал, и только тогда Агравейн заметил, напряженность, возникшую в разговоре. Но он не сдавался. — Гвальхмаи, как и любой из нас, и даже больше, заслуживает твоей похвалы, государь! — уже не так решительно произнес он.
— Он заслужил мою благодарность, — сказал Артур после долгой паузы, — за участие во вчерашней битве.
Я поклонился, но говорить ничего не стал. Просто не знал, что сказать от обиды и замешательства
— О какой благодарности ты говоришь, государь? — Он никак не мог взять в толк, что происходит. — Ведь это Гвальхмаи решил для нас исход битвы!
— Вот за это я ему и благодарен — холодно ответил Артур. — Надеюсь, после этого любой лорд Британии с удовольствием примет его на службу.
— Любой, кроме тебя, ты хочешь сказать, государь? — спросил я.
Верховный Король, наконец, прямо посмотрел мне в глаза. Они напомнили мне Северное море в середине зимы.
— Ты прав. Я бы предпочел, чтобы стену щитов проломил кто-нибудь другой, — сказал он очень тихим и ровным голосом. — Поражение в бою с оружием в руках поправимо, но победа, добытая нечестным путем, хуже поражения. Война бессмысленна без мечты.
— Согласен, мой король, — кивнул я. — Не скажу, что до конца понимаю вашу мечту, но борюсь за нее и буду бороться! Вы считаете, что я пробился через щиты саксов с помощью колдовства?
Ответ мне не потребовался. Все и так было понятно.
Агравейн схватил короля за руку.
— Да что, дьявол меня забери, тут происходит? — вскричал он. — Разве Гвальхмаи вчера не доказал, что он лучший воин? Все члены Братства ему благодарны! Да что там! Вся Британия, все, для кого саксы представляют угрозу!
— Ты слышал, я поблагодарил его, — по-прежнему тихо, но голосом еще более холодным, ответил Артур. — Это больше, чем мне бы хотелось. Не проси меня сделать что-либо еще.
— Да вы ничего не сделали! — Агравейн готов был перейти на крик. — Клянусь богами моего народа, где ваша знаменитая справедливость? Гвальхмаи доказал…
— Он доказал лишь то, что может убивать саксов. Но это мы уже знали, — отрезал Артур. — Не тебе упрекать меня в несправедливости, Агравейн, ап Лот.
Агравейн побагровел.
— Солнцем клянусь! Я пойду с моим братом искать другого лорда, который...
— Никуда ты не пойдешь, — устало махнул рукой Артур. — Ты здесь заложник, и будешь здесь, чтобы твой отец не нарушил клятву.
Агравейн стремительно побледнел, а затем опять покраснел от гнева. Он даже схватился за рукоять своего меча, но вовремя опомнился и убрал руку. Артур не шевельнулся и просто смотрел на него.
— Зачем это, государь? — спросил я.
Верховный король прекрасно понял, что я имел в виду.
— Ты все знаешь и сам, сын Лота, — процедил он. — Дай Бог, чтобы все было не так. — Он развернулся на каблуках и ушел в шатер. Возле королевского шатра собралось много народа, они пришли с какими-то делами, но теперь не решались заговорить с Артуром.
Я тоже не знал, что теперь делать. И Агравейн не знал. Брат стоял, глядя вслед королю, сжимая и разжимая кулаки.
— Солнцем клянусь, — прошептал он, наконец, сдавленным голосом. — Да что же еще он должен совершить… — он резко отвернулся. — О Боже! Я-то чем виноват?
— Не знаю, — упавшим голосом ответил Бедивер. Во время всего разговора он так и стоял позади нас.
— Перестань, — сказал я Агравейну. — Ты тут ни при чем. Он просто злится на меня.
— Да за что? — сердито спросил Агравейн. — Ты помог ему добыть победу! Ты дрался, рискуя жизнью! И с какой стати он думает, что все это было колдовством? Просто он с самого начала не доверял тебе. А, между прочим, у него было гораздо больше причин ненавидеть меня. Я же сражался против него рядом с отцом. Но с тех пор, как я стал заложником, я видел от него только великодушие. Он и сам никогда не поминал об этом, и другим запрещал говорить, что я пленник и сын его врага. Я еще не вошел в Братство, а он уже прислал слугу, который помог мне выучить язык, и относился ко мне со всей вежливостью и благородством. А ты никогда не сражался с ним, тебе от него ничего не надо, ты добыл ему победу в бою, и какую победу! А теперь он хочет прогнать тебя, как бродячую собаку. Не понимаю! Я не понимаю!
— Я тоже, — грустно сказал Бедивер. — Я вчера вечером говорил с ним. Он, как обычно, зашел расспросить, кто ранен. И он превозносил меня за то, как мы провели атаку. Я ведь его много лет знаю. Что на него нашло? Правда, бывало. Я зайду, а он сидит молча, смотрит в никуда, и не то чтобы планы строил, а так… Вот и сейчас то же самое. А когда он такой, лучше его не трогать. Гвальхмаи, ты точно знаешь, что вы не встречались раньше?
— Никогда.
— Вчера я начал говорить ему о тебе, а он меня остановил. «Я не могу, — говорит, — он колдун и сын ведьмы. Он
