Неуёмная (СИ) - Катхилов Сергей

— Подоззи! То есть — ты знал?! И нитево не сказал?!

Проходя мимо, Азаэль взял сидящую на полу девку за ошейник и помог ей уже, позорнице, встать. А она на это как будто и внимания вообще не обратила, только чуть прокряхтела, когда выделанная и прошитая в несколько слоёв кожа врезалась ей в горло.

— И вассе не удивился, когда меня увидел?! Типа — пъивет, Саос! Затем пъисла? И не заходи сюда с молоком! Но ладно, если будес аккулатна, ты ведь такая хоосая ехидна! Тё ты вся сатаесся? И нет, и не лезь ко мне на стол! Ладно, но только в этот лаз! И сто ты опять наделала, кливолукая ты?! Потему ты не заклитял сто-то влоде — о, не мозэт быть! Са… Шаос?! Такая маленькая, такая миленькая — а заслузыла внимание самой Госпо!.. Хозяйки!? Упасть не встать!

— Шаос, успокойся. Тебя трудно понимать. А сама ты должна знать, что я — асмодей, и поведение "восторженных поклонниц" нам не свойственно. — Опять скрипнуло его кресло — и он оказался в своей привычной среде. Но нос всё так и чувствовал этот въедливый запах, будто бы напоминая — ау, просто салфеткой с кресла не ототрёшь, неси воду и тряпку! — Но я действительно был этому удивлён. Ты умудрилась вляпаться во что-то, что заслужило её внимания. Только вот не уверен, радоваться за тебя или нет. И ты сейчас вообще всерьёз возмущаешься или шутишь?

Шаос в очередной же раз улыбнулась, но сейчас сделала это как-то по-грустному. Немножко, но шутила. Хотя всё равно ей было очень обидно, что с ней произошло подобное событие, а он повёл себя так, будто ему было на это по фиг.

— Плосто давно надо пъивыкнуть, сто меня оклузают бестюственные тюлбаны.

Ехидна прошествовала по всей этой пыльной комнатушке до самой двери — и даже коснулась пальчиками просунутого в скважину ключа, проворачивая его в несколько оборотов, чтобы отпереть блокирующий ей выход замок. И она совсем не обращала внимания на бросаемые ей вслед оправдания Азаэля о том, что ему на самом деле не всё равно, однако же вместо того, чтобы уйти — она какое-то время отвиселась на дверной ручке, а потом вернулась к его столу и услужливо положила перед ним ключ, забирая взамен свой стакан из-под молока.

— И как? Все видели её эти… ну, лозки? И, кхем… тюдесные волосы цвета молской волны?.. Навенное, Йикалдо то-нибудь сказал по этому поводу… ну, сто она ему кого-то напомнила… Кого-то, кого он знает всю свою зызнь…

И девушка прикрыла один глаз. Потому что смотреть обоими и не отводить взгляда ей было стыдно. Если же тут все прознают о её некотором сходстве с госпожой, то это может добавить ей немного баллов к репутации… и в случае, если у кого-то возникнет желание над ней посмеяться, он невольно будет представлять себе то, что она, вообще-то, не так уж и проста, раз госпожа одарила её своими чертами!..

— Нет. Она приходила ко мне домой.

— Эээээ?! Да ладно!! — Стакан выскользнул из её неуклюжих лапок и упал на мягкие тапочки. — И никто не видел, ну… Подоззи. А у тебя дом есть? Ты лазве не тут сутками сидис, как клыс-затволник какой-то? Над своими бумазками тяхнес? И спис пъямо в скафу, не? Ты з навенное воздухом дысать лазутился, только пылью, не?!

— Шаос, я в тебя сейчас чем-нибудь брошу. У меня есть дом, и я работаю не более полутора смен в сутки. И раз в неделю у меня есть законный выходной. И я им часто пользуюсь… Подожди, ты же не смеёшься надо мной, нет?

— Немнозэтько. — Высунула она кончик язычка и наклонилась, чтобы… теоретически — чтобы поднять стакан, а практически — чтобы взять его в руки, да вместе с ним же и шлёпнуться на пол. Причём в этот раз роняя его так, что он с гулким грюканьем укатился куда-то под шкаф.

И впору было даже подумать, что сделала она это специально, чтобы встать перед этим чурбаном на четвереньки и подразнить своим слишком миленьким бельишком — но вот нет, сделала она это не специально. Клушей она была натуральной и неподдельной.

***

Лиза Медянова даже до дома не дошла, как уселась на скамейку, сидение на которых частенько оборачивалось для неё всякими незапланированными событиями, и устало вздохнула…

Вот он — её лучший и единственный друг. А отреагировал так, будто бы ему было всё равно. Не мог проявить хоть капельку сопереживания, соучастия! А то — да, я знаю, ты общалась с богиней, и что дальше?

— Пледулак. — В слух она произнесла — и вытянула ногу до тех пор, пока с неё не свалился тапочек.

Опять переобуться забыла… И коленки болели от этих постоянных падений. Возможно, следовало провести ещё один день в "Рогах и Копытах", лёжа в постельке, а не уходить оттуда с обиженно надутой щекой…

Нет… На него она злиться всё-таки не могла — кому, как не ей знать о том, что дамиане хоть и обладают в целом свободной волей — их "подвид" может налагать отпечаток на характер. А Азаэль — так ещё из настоящих, а не обращённых. То есть, такой он есть по натуре своей изначально. Каноничный, так сказать.

Но многого ли она хотела? Просто выговориться… И не только ведь о том, что её лично посетила богиня — Неллит ведь и сама явилась к ней не просто так, а целенаправленно! Целенаправленно, чтобы выведать у неё некую заслуживающую внимания информацию — а именно ту, о которой Шаос самой даже ни с кем поделиться не получилось!..

Потому что стоило признать — помимо того, что она была чрезмерно плодовитой нимфоманкой, у неё была ещё одна проблема — у неё совсем не сложился круг общения.

Отец последние дни был сильно занят — на работе у него что-то сильно не клеилось, плюс к этому его не интересовала всякая эта эзотерика, загадки и душевные прения. Он был слишком серьёзным и приземлённым "человеком". В полной противоположности от его дочери. Азаэль, как уже говорилось — асмодей, у них вообще туго с эмоциями и сильной тяги к близкому общению они не испытывают. Ему для удовлетворения этой потребности в достатке хватает одних только его ручных крыс, в нетерпении виляющих хвостиками в ожидании его возвращения…

Всякие же "дружки" — даже те, чьи имена она запомнила, были не в счёт. Перед ними она была именно что шаболдой-Шаос — полностью глотающей "р" и "ч", дофига шумной и нифига не серьёзной. Помогающей насмеяться или слить яйца, но не более.

Оставались лишь "Одинокие Волки"… к которым её честно тянуло, ведь с ними ей было довольно просто в общении — даже несмотря на то, что Брилль — сука, Дурин — порой дофига жуткий, Барри — слишком стеснительный и панически боится её касаться, а маг… ну, как звали мага, она помнила плохо. Кажется, Росомаха. Или как-то так. Логан, да! Наверняка же Логан? И шляпа у него достаточно большая… Но эта привязанность её как раз и пугала — Шаос опасалась, что та может слишком глубоко пустить в ней свои корни. И хрен бы может быть с ним — но те ли это люди, к которым нужно было тянуться? Ведь Брилль — сука, Дурин — порой дофига жуткий, Барри — слишком стеснительный и панически боится её касаться, а мага она даже по имени не запомнила!

Так что лишь "Волки" — да Никифий. Этот глуповатый парнишка. Тот, кому сильно не повезло с самого рождения и даже ранее — само его появление на свет большим горем и было вызвано. И на чьём фоне её собственные проблемы — это ещё пустяки. И хотя она скрашивала их общением как его, так и свои собственные будни, с прискорбием стоило отметить, что он для неё был не полноценной личностью, а чем-то средним между игрушкой и домашним питомцем… Ладно, шутка — не всё было настолько плохо, но в собеседники он годился всё-таки не очень хорошо. Например, он был, наверное, первым в списке из тех, кому не стоило знать о том, что все они живут на тянущемся в бесконечность муравейнике. Заброшенном — да не вот-то!

При этом Шаос в этом списке могла с гордостью занимать второе место — сразу следом за ним. Хехе…

Но выбирать ей было не из кого.

— Эй, а ты чего тут сидишь одна? Скучаешь, наверное?

Девушка подняла нахмуренный взгляд — и резко пригнулась, чтобы броситься со скамейки и сразу наутёк, только лишь заметив стоящего напротив себя дядьку — х*р пойми кого. Какого-то незнакомого!..