Мэри Джентл - Золотые колдуны

— Тогда вы по пути вдоль Оранона должны были проезжать мимо нас.

Она хмыкнула. Кода ее взгляд встретился с моим, глаза ее были прикрыты мембранами. Она произнесла:

— Вы хорошо вдолбили вашему аширен эту историю.

Я сказала:

— Не думаю, что он лжет.

— Ага. Послушайте, — она встала, — вы сейчас направляетесь туда, куда хотели. Так почему же вы все-таки не прекратите водить нас за нос?

Лодки придерживались восточного берега обширной водой поверхности и проплывали мимо ступенчатых холмов. Каждый клочок пахотного слоя был насыпным. Я видела тянувшиеся полоски пашни, поднимавшиеся от речного берега каменные стены.

Полуденные тени выглядели черными пятнами под редкими отдельно стоявшими тукинна. Здания телестре имели каменные стены и крыши.

Это была земля, которая использовалась максимально, из которой высасывались все соки.

Разрывавшийся местами облачный покров пропускал вниз полосы солнечного света, тонувшие в илистой реке, словно они были были из металла. Солнце здесь не опускалось в небе так низко, как я привыкла его видеть на Британских островах, однако и это бледное светило висело очень низко над южным горизонтом. Речная долина извивалась в южном направлении между плоскими холмами, становясь все уже, пока совсем не исчезала в далекой золотистой дымке.

С нами немного говорила Хурот, а некоторые из торговцев могли изъясняться по-имириански, поэтому я могла получить некоторое представление о том, где и куда шел наш водный караван. Вскоре после полудня на второй день река повернула на запад.

Мы миновали место, где производилось сжигание трупов умерших. Плоские, использовавшиеся при кремации, камни были расположены в долине вблизи воды. Я, предположила что уже недалеко было до цели нашего путешествия. Затем река снова сделала петлю в южном направлении, повернув в местность, где появились горы, и я увидела город.

Река здесь была узкой и текла между круто поднимавшимися с обеих сторон горами; летний буро-голубой цвет мох-травы превратились в зимний цвет охры и умбры. Я увидела тукинна, росшие в таких глубоких трещинах, что они едва пробивались к свободе.

И вот перед нами был Ширия-Шенин. Вверх от восточного берега поднималась горная цепь. На мгновение мне подумалось, что географическая карта превратилась в ландшафт, что на каждой горе были обозначены горизонтали. Потом я увидела, что они были ступенчатыми, как пирамида. А затем заметила, что конусообразные горы представляли собой террасы; вдоль каждой трещины, низины и неровности проходили низкие стенки. Во всем массивном естественном амфитеатре, в котором протекала делавшая поворот на восток река Ай, не было не единого квадратного метра невозделанной земли.

Ширия-Шенин раскинулся на плато немного выше реки. Он выглядел бурым, как и горы в его окрестностях, вытянутым, сгорбленным, искривленным. Виднелись башни, походившие на вавилонские и ассирийские зиккураты.

Проплыв еще дальше по излучине реки, я увидела, как сильно растянулся город: он своими размерами намного превосходил Корбек и был даже больше, чем Таткаэр.

Возле многочисленных доков и молов теснились последние речные суда завершавшиеся навигации. Мы плыли ниже городской стены, которую свет зимнего солнца окрашивал в цвет меда. Она была сложена из кирпичей, похожих по форме на буханки хлеба, на которых блистал толстый слой глазури. На равном расстоянии друг от друга на реку смотрели своими окнами-щелями мощные крепостные башни.

Команда водного каравана направила лодки к берегу, поймала брошенные с доков канаты, все лодки были пришвартованы. Хурот резко приказала своим всадникам охранять нас и сошла на берег.

Наконец с лодки согнали и нас. Деревянный док казался очень твердым под моими ногами. Мне было трудно идти. Марик стонал, держался за мою руку и тихо поругивался. Хурот делала нам рукой знаки следовать за ней.

Крашенные деревянные ворота между двумя похожими на зиккураты башнями были открыты. На каменных возвышениях по обе стороны стояли статуи зилмеи, которые были очень жизненно раскрашены: одно животное стояло на всех четырех ногах, уши плотно прижаты к клиновидной голове, видны были обнаженные в рычании клыки. Другое стояло на задних лапах, передние же угрожающе зависли в воздухе, а голова была отведена назад как бы в боевом крике.

Таким вот образом мы с Мариком через ворота Зилмеи в Пятой стене вступили в Ширия-Шенин.

По бокам грязных улиц и вдоль шедшего у реки подобия бульвара имелись тротуары. Ходьба давалась нам с огромным трудом. Всадники держались вплотную к нам; очевидно, они опасались, что мы можем скрыться в толпе.

«Не беспокойтесь, — подумала я, когда мы шли дальше в город по выложенной кирпичной дороге. — У нас нет намерения бежать, действительно нет».

Я брела следом за Хурот. Даже Марик, ортеанец, да к тому же еще аширен, был на исходе последних сил. Между стенами домов телестре без окон дул влажный холодный ветер и гонял листья и мусор по узким улицам. «Да, ведь это действительно улицы», — подумала я. Фасады закрытых домов были обращены внутрь дворов с колодцами и емкостями для воды. Жилища располагались относительно друг друга подобно ячейкам решетки или сети. По плоским крышам домов расхаживали или сидели на них кур-рашаку, неблагозвучные крики которые раздавались над улочками, заполненными народом.

Эти люди казались мне чужими не только потому, что говорили на другом языке, они вообще представлялись мне таковыми в сравнении с жителями Корбека и Таткаэра. Аширен здесь бегали босиком, в их гривы были вплетены керамические бусы. Взрослые гордо демонстрировали на своих шестипалых руках неостриженные когти. На всех улицах слышалось пение. Колоколов не было. На воротах висели клетки, сидевшие в них птицы-ящерицы обхватывали своими когтями прутья и издавали пронзительные предупреждающие крики.

У ворот каждой стены — город шестикратно расширял свои границы — Хурот предъявляла свое разрешение и спорила со стражниками по непонятным для меня причинам. Чтобы пройти от пятой стены до первой, нам потребовалось большая часть второй половины дня.

Возле ворот Л'ку стражники собрались вокруг каменной чаши с горящими углями и притопывали ногами от холода. За ними располагается лабиринт из двухэтажных зданий, дворов, пешеходных дорожек и шестиугольных портиков. Это был древний, располагавшийся внутри Первой стены, город, основанный еще амари Андрете.

Хурот спорила с людьми, которых я приняла за помощников и министров та'адур — пейр-даденийского двора. Наконец, уже почти засыпая на ногах, я вмешалась в их разговор, обратившись по-имириански. Ведь кто-нибудь должен же был меня понять.